Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира III: Часы Дарвина

Вернёмся снова к сержантам, как к способу в самом деле что-то выполнить: «Сержант! Выкопать траншею!». Именно так действует Polypan multinarrans. Сколько людей требуется чтобы понять устройство авиалайнера? А чтобы его построить? Рекурсия в технике действительно похожа на биологическую эволюцию и в самом деле расширяет фазовое пространство. И она расширила его настолько, что большинство из нас практически не понимает того, как устроен наш мир. А фактически это важно, что мы этого не понимаем, потому что для одного человека это было бы слишком много.

Но мы в самом деле должны понять, на что похож наш мир. В противном случае мы не просто потеряем сержантов: мы не сможем построить самолётов, которые будут летать, посудомоечных машин, которое будут мыть посуду, машины, которые не будут загрязнять воздух (как сейчас). Мы не сможем лечить (некоторые) болезни, кормить (большую часть) населения планеты, строить дома, одевать и чистить процветающее человечество.

Наш мир меняется, меняется очень быстро, тогда как мы сами являемся неизбежными участниками таких изменений. Если мы остановимся в развитии, подобно нашей вымышленной викторианской Англии, то мы погибнем. Оставаться там, где мы сейчас — это не подходящий вариант. Мы не можем существовать за счёт статических ресурсов.

Мы заставляем наш мир вращаться изобретая новые, невообразимые правила и возможности, рассматривая альтернативы и принимая решения, которые выглядят и действуют как проявление «свободы воли», если они действительно детерминированы. Мы создаём своё настоящее чтобы создать её большее будущее. В основе науки лежат технологии, а в основе технологий — наука, ступеньку за ступенькой, создавая устойчивую лестницу к экстеллекту.

Является ли это ещё одной ступенькой?

Если прошлая это чужая страна, то будущее это другой мир.

А кроме того..

Как однажды заметил Эйнштейн, самое замечательное, что вселенную можно постигнуть. Не во всех тонкостях, но хотя бы для того чтобы не чувствовать себя в ней неуютно. И в этом есть смысл — так же как и в историях о Плоском мире. Который удивителен, потому что факты не имеют смысла: таким жёстким правилам может подчинятся только хорошо созданная выдумка.

Часть этой постижимости можно объяснить. Мы эволюционировали во вселенной, и эволюционировали с тем чтобы выживать в ней. Для выживания было крайне важным умение рассказывать самим себе истории на тему «а что если..». Мы были отобраны природой чтобы рассказывать такие истории.

Тем не менее, ничуть не проще объяснить почему вселенную можно представить в виде историй, рассказанных человеком. Но если бы это было не так, мы бы не смогли их рассказать, верно?

И это вновь возвращает нас к Дарвину, архитектора нашего с вами настоящего и своего будущего, и без сомнения чуждого любому жителю викторианской Англии. В 18-ой главе он сидит на «густо заросшем берегу», наблюдая за птицами и насекомыми, и размышляет о природе жизни. Последний параграф «Происхождения видов», который начинается с лёгкого размышления о живописных берегах, завершается революционным выводом: «Таким образом, из борьбы в природе, из голода и смерти непосредственно вытекает самый высокий результат, какой ум в состоянии себе представить, — образование высших животных. Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм.»

В полночь в Главном Зале музея появились волшебники. Внутри было не слишком светло, хотя достаточно для того чтобы можно было увидеть скелеты.

— Это что-то вроде храма? — спросил Заведующий Кафедрой Беспредметных Изысканий, охлопывая свои карманы на предмет кисета с табаком и пачки Визлса. — Возможно одного из самых странных?

+++ Конечно+++ прогудел где-то рядом голос ГЕКСа.

+++ Во Всех Вселенных, Где Была Написана Теология Видов, Это Был Храм Происхождения Человека. А Здесь — Нет.+++

— Очень впечатляет. — пробормотал Декан. — Почему бы нам просто не показать ему огромную комету? Ему было бы приятно узнать о том, что именно благодаря ему человечество могло спастись.

— Мы итак уже достаточно запугали беднягу! — рявкнул Чудакулли. — Он поймёт это. ГЕКС говорит, что они начнут строительство ещё при его жизни. Чучела животный, кости… это всё ему известно. Теперь отойдите назад и дайте парню воздуха.

Они отступили от обвитого голубым сиянием кресла в котором был перенесён Дарвин. Чудакулли щёлкнул пальцами.

Дарвин открыл глаза и застонал.

— Нет этому конца!

— Нет. Мы хотим отправить вас назад, сэр. — произнёс Чудакулли. — То есть вы вскоре проснётесь. Однако мы подумали, что сначала вам не мешало бы кое-что увидеть.

-Я уже достаточно всего видел!

— Не совсем. Джентльмены, свет пожалуйста. — произнёс Чудакулли, выпрямившись.

Свет — самая проста магия. По залу разлилось свечение.

— Это музей Естественно Истории, мистер Дарвин. — произнёс Чудакулли, отступая на шаг. — Он открылся после вашей смерти уже в почтенном возрасте. Это ваше будущее. Я думаю, здесь должна быть и статуя в вашу честь. Без сомнения, это достойное место. Пожалуйста послушайте, я хотел чтобы вы знали, что благодаря вам человечество оказалось достаточно сильным чтобы выжить.

Дарвин осмотрел зал, а затем искоса посмотрел на волшебников.

— Выражение о том, что выживает сильнейший была не… - начал он.

— Боюсь, что в этом случае выживает наиболее удачливый. — произнёс Чудакулли. — Вам известно о том, что природные катастрофы происходили на протяжении всей истории, мистер Дарвин?

— Конечно! Стоит только..

— Однако вы не знаете о том, что они стёрли разумную жизнь с лица земли. — мрачно произнёс Чудакулли. — Присядьте снова, сэр..

И они рассказали ему о цивилизации крабов, осьминогов и ящериц. Рассказали о большой замёрзшей комете.[91]

Думмингу показалось, что Дарвин был просто занудой. Он не кричал и не пытался убежать. Он делал то, что было гораздо хуже: формальным тоном он задавал вопросы, а затем спрашивал ещё и ещё.

Как ни странно, но он воздерживался от вопросов вроде «Как вы узнали?» и «Как вы можете быть так уверены?». Он был похож на человека, всеми силами старающегося избежать определённых ответов.

В свою очередь Наверн Чудакулли несколько раз чуть не рассказал всю правду.

Наконец с долей окончательности в тоне голоса Дарвин произнёс:

— Думаю, я понял.

— Прошу меня простить, но мы должны..- начал Чудакулли, но Дарвин поднял руку.

— Я знаю всю правду. — сказал он.

— Знаете? — переспросил Чудакулли. — В самом деле?

— Конечно. Несколько лет назад была довольно популярен рассказ под названием «Рождественская песнь в прозе». А вы читали его?

Думминг взглянул на до сих пор чистый лист бумаги в своей папки. ГЕКС говорил им помалкивать; возможно Дарвин был не в настроении для рокочущих голосов с небес. Однако ГЕКС был изобретателен.

— Его написал Чарльз Диккенс? — произнёс Думминг Тупс, стараясь делать вид, что он не читает текста, который внезапно появлялся на бумаге. — История об исправлении мизантропа посредством вмешательства духов?

— Похоже что так. — произнёс Дарвин осторожным, неестественным тоном. — Мне стало ясно, что со мной происходит нечто подобное. Вы конечно не духи, а части моего собственного разума. Я отдыхал на берегу недалеко от дома. Я работал над некоторыми возмутительными следствиями их моей работы. Денёк был тёплым. Я уснул, а вы… и этот бог. и всё это. это только пантомима на сцене театра моего мозга, по мере того как мой мозг пытается решить проблему.

Волшебники переглянулись. Декан пожал плечами.

— Не упускайте этой мысли, сэр. — усмехнулся Чудакулли.

— И просто уверен, что когда я проснусь, то найду разгадку. — произнёс Дарвин, который уверенно приводил свои мысли в порядок. — Я искренне уверен, что забуду как именно я это сделал. И определённо не хочу больше вспоминать слона на колёсах. Или этих бедных крабов. А что касается китов-дирижаблей..

— Вы хотите всё это забыть? — спросил Чудакулли.

— О, да!

— Поскольку это ваша непосредственная просьба, я не сомневаюсь, что это возможно. — произнёс Чудакулли и вопросительно посмотрел на Думминга. Думминг заглянул в свои бумаги и кивнул. В конце концов это была его прямая просьба. Думминг отметил, что не смотря на свою крикливость, Чудакулли был довольно умён.

Дарвин, которому по видимому уже стало легче, осмотрел зал ещё раз.