Александр Зиновьев - Запад. Избранные сочинения (сборник)

Самое броское и часто повторяемое из них: «Я сам есть суверенное государство из одного человека». Все видят эпатирующую дерзость этого утверждения, но не замечают его полемической заостренности против упрощенного толкования суждения, согласно которому нельзя жить в обществе и быть независимым от него. Можно, говорит А.А. Зиновьев. А в своей социологии он даже доказывает, что, только обретя такую независимость, человек становится Человеком [49] . Каждый самостоятельный деятель – мыслитель, философ, ученый, писатель – вправе так себя называть. Рассказывают, что В. Маяковский, знакомясь с Михаилом Булгаковым, представился так: «Поговорим как государство с государством» [50] .

Зиновьев называет себя человеком из Утопии, имея в виду и советскую реальность с ее жестокостями, и советскую идеологию с ее высокими гуманистическими ценностями. Он умеет их соединить таким образом, что второе не является лицемерным прикрытием первого.

Еще Зиновьев называл себя искусственным созданием, результатом эксперимента, который он всю жизнь совершает над самим собой. Такой человек, как он, считает мыслитель, не может сложиться естественным образом. А в одном из романов («Глобальный человейник») он появляется в образе инопланетянина. В «Зияющих высотах» он, помимо Болтуна, является еще Крикуном, Шизофреником, Неврастеником, Уклонистом, Учителем.

Зиновьев – парадоксалист и большой острослов. Чаще всего, прямо или косвенно, через литературные образы А.А. Зиновьев характеризует себя как исследователя. Логик по изначальной профессии, он остается им и по жизни, стараясь руководствоваться принципом «Платон мне друг, но истина дороже». Если бы Зиновьев не был столь чуток к нарушениям логических правил, можно бы было сказать, что он верит в истину.

Все эти самоаттестации можно было бы считать шуткой, если бы мы не узнали вдруг от него, что он вообще не умеет шутить. Дело в том, что банальность жизни, на которую натыкаются высокие стремления, что и составляет основу комизма, шутки, он рассматривает как ее самую серьезную и существенную характеристику. В его шутках нет ничего шутливого. Например, все мы думали, а многие до настоящего времени думают, что в «Зияющих высотах» он шутил, высмеивал, сатирически изобличал. А сам Зиновьев считает, что это – самое серьезное, более того – научное, хотя и выполненное в художественной форме, исследование советского общества, где все значимо и символично.

«Ничто не дается людям так тяжело, – размышляет А.А. Гусейнов, – как правда о самих себе. В свое время люди были глубоко потрясены и возмущены открытием Коперника. Они не хотели допустить, что Земля не центр мироздания, а его периферия, всего лишь одна из многих затерявшихся во Вселенной планет. В этом же ряду находится социология Зиновьева, которая поставила людей перед необходимостью признать еще одну неприятную правду – правду об обществе.

В самом общем виде ее можно сформулировать так: все то, что люди громогласно отвергают как мерзость – эгоизм, ложь, бездушие, подсиживание, карьеризм и т. п., на самом деле является одной из норм их жизни в качестве социальных индивидов, естественным следствием законов социальности… Зиновьев со своей социомеханикой лишает человека последних объективных оснований для самомнения и гордости. Отсюда и отношение к нему» [51] .

…10 мая 2006 года А.А.Зиновьева не стало. До конца отпущенного срока А.А. Зиновьев придавал огромное значение общению с думающей молодежью, старался передать ей свои знания, любовь и беспокойство за судьбу России. Духовное завещание величайшего мыслителя пронизано призывом пересмотреть отношение к себе, своей совести, собственной Родине и задуматься о будущем своей страны: «Мы, россияне, должны отбросить всякие иллюзии насчет XXI века. Он будет не веком благополучия, а веком ожесточенной борьбы. Одни будут бороться за выживание, другие за господство над первыми. Одни за национальные интересы России, другие за ее закабаление глобальным западническим сверхобществом. Рассчитывать, что кто-то нам поможет, кто-то нас спасет, бессмысленно! Все зависит от нас самих! Оттого, сможет ли наш народ выдвинуть достаточное число мужественных, честных и умных людей? Окажется ли властная и интеллектуальная элита на стороне своего народа или нет?» [52] .

О себе А.А. Зиновьев говорит: «Я не жертва режима, режим – моя жертва. Ему от меня больше досталось!». Это квинтэссенция внутренней сущности великого человека, главным смыслом жизни которого была борьба за истину, за истину во что бы то ни стало. Это Александр Зиновьев – мыслитель, «самостоятельное государство», воплощение тревожной совести и чести, носитель «неудобной» правды, верный себе и своей Родине человек. Человек мира. Человек светлейшего ума. Человек эпохи…

(А.А. Зиновьев)

Президент РАСН, академик РАН,

директор ИСПИ РАН

Г.В. Осипов

До сих пор социальный строй западных стран определяется как капитализм по его экономической основе и как демократия по его политической системе. Я считаю, что это определение не соответствует реальности. Не соответствует не в том смысле, будто на Западе уже нет капитализма и демократии, – они тут есть в изобилии, – а в том, что реальный социальный строй западных стран не сводится ни к капитализму, ни к демократии. Эти явления вообще приняли тут такой вид и заняли такое место, что считать их определяющими признаками западного общественного устройства – значит игнорировать его реальную сущность и ориентировать на идеологически тенденциозное и в конечном счете ложное его понимание.

Я называю социальный строй западных стран западнизмом, вестернизмом, не вкладывая в это слово никакого иного смысла, кроме того, что это есть название не западных стран вообще, а лишь их социального строя. А что из себя этот строй представляет, это должно выяснить беспристрастное научное исследование.

В результате моего анализа западнизма я пришел к выводам, которые в двух словах можно резюмировать так. С точки зрения социально-экономической западнизм стремится к созданию гарантированных должностей и доходов для представителей тех видов деятельности, которые не являются непосредственными производителями материальных ценностей и услуг, и к усилению частного предпринимательства как самого эффективного средства принуждения людей к трудовой деятельности и повышения производительности ее. При этом частное предпринимательство не связано необходимым образом с частной собственностью. Оно может быть таковым даже в том случае, если в деловой сфере не останется ни одного частного собственника, являющегося юридическим субъектом предприятия. В сфере социально-политической западнизм стремится к усилению недемократического аспекта системы власти и управления, к усилению роли государственности, к введению недемократических элементов в систему власти и к превращению демократии в средство манипулирования массами и в камуфляж для тоталитарного аспекта.

Эволюция западнизма в обеих основных сферах общественного устройства идет в направлении, сближающем западное общество с коммунистическим. Теория конвергенции этих социальных систем была выдвинута не коммунистами, а западными идеологами. Разгромив коммунизм на «Востоке», Запад сам устремился в том же направлении, хотя и своими путями, называемыми в идеологии и пропаганде демократическими. Можно подумать, что Запад в свое время разгневался на русских «дикарей» не за коммунизм, а за то, что они опередили его в этом отношении и построили коммунизм по-русски, то есть неправильно, халтурно, не по-западному.

Мюнхен, 1993

Когда издатель Оливье Орбан предложил мне написать книгу о Западе, я оторопел.

О Западе уже написаны многие тысячи книг. Зачем к этому океану книг добавлять еще и мою?! Я никогда не изучал Запад специально и систематически. Мой личный опыт жизни на Западе был довольно ограниченным. Конечно, я побывал во многих западных странах, встречал самых различных людей, слушал радио, смотрел телевидение, читал газеты, журналы и книги. Но делал я все это хаотично и спорадически, не имея никакого намерения собирать информацию для сочинений о Западе.

Я высказал это моему собеседнику. Он сказал, что ничего иного и не ожидал. Ему нужен от меня не путеводитель по странам Запада, не учебное пособие и не справочник, а впечатления и мысли, какие возникли у меня за годы жизни на Западе. В моих сочинениях он встречал много высказываний о Западе [53] . Если их развить и систематизировать, может получиться книга, представляющая интерес для западных читателей. К тому же как посторонний наблюдатель я могу заметить в западном образе жизни что-нибудь такое, что игнорируют западные наблюдатели, или дать свою интерпретацию известным явлениям. Случаи такого рода в истории были. Алексис де Токвиль [54] , например, за короткий срок пребывания в США увидел там больше, чем сами американцы, и стал основоположником теории современной демократии в Западной Европе.