В падении - Сергей Д. Блинов

Восемнадцатого апреля Мужчина обнаружил, что летит. Не так, как птица, конечно: летать Мужчина не умел и неловко вращался в воздухе, пытаясь понять, что случилось. Ставшее неуклюжим тело зависло лицом вниз сантиметрах в пятнадцати над кроватью и медленно поворачивалось то на один, то на другой бок. Одеяло сползло с ног и упало на пол. Мужчина замахал руками, но из-за этого закружился, и его едва не стошнило.

− Эй! − позвал он Женщину. − Проснись!

Женщина открыла глаза. Сверху она напоминала испуганного зверька, на которого охотится хищная птица. Мужчина протянул ей руку, и ее теплые пальцы прикоснулись к его замерзшим.

Двадцать первого апреля впервые получилось выспаться. Сказались усталость и тот факт, что Мужчина постепенно начал привыкать к своему новому положению. Женщина помогла ему раскрутить треногу телескопа и поднять его на максимальную высоту. Так Мужчина мог наблюдать за открытой Аномалией. Делать записи было куда сложнее, но Мужчина научился переворачиваться на спину, клал ноутбук на живот и печатал, пока тонкий корпус не нагревался настолько, что начинал причинять боль.

Расстояние между Мужчиной и полом увеличивалось по сантиметру-два каждый день.

Первые два дня часто звонили из Обсерватории. Мужчина терпеливо объяснял свое состояние, просил помощи и сообщал, что нового узнал об Аномалии. Телескоп целился в небо стеклянным дулом, манил и обещал новые тайны и открытия. Чтобы добраться до него, Мужчина цеплялся за дверные проемы, шкафы и светильники.

Двадцать шестого апреля он напился. Сохранять чувство юмора и не падать духом в его положении становилось все труднее и труднее. Походы − полеты − в туалет превращались в пытку. Чтобы не опозориться, Мужчина хватался за раковину, подтягивался и опускался до уровня унитаза. Но чем выше его поднимала неведомая тяга, тем сильнее становилось сопротивление.

Так что он напился. Попросил Женщину купить водки, хотя раньше не жаловал ее. Женщина налила себе рюмку, Мужчина взял бутылку и приложился к горлышку. Они помолчали. Алкоголь вызвал легкое приятное головокружение, появилось чувство нереальности происходящего.

− Я люблю тебя, знаешь? − спросил Мужчина.

− Раньше знала. До того, как ты обнаружил... это.

Аномалию Женщина никогда не называла Аномалией, отказывалась слушать о ней или смотреть в телескоп. Почему-то она считала, что Аномалия отнимает у нее Мужчину. Возможно, так и было.

В июле Мужчина впервые задумался о самоубийстве, но оказался слишком слаб, чтобы решиться. Кроме того, он не хотел причинять боль Женщине. Несмотря на отдаление физическое, Мужчина начал чувствовать духовное сближение с ней. Он уже мог цепляться руками за потолок и ползал так до телескопа, а по вечерам, когда Женщина приходила домой, он лез к ней по стене, как гигантский геккон, касался губами ее губ, гладил волосы и отпускал руки, чтобы всплыть на отмеренную Аномалией высоту. Мысль о том, что Женщина найдет его мертвым, с порезанными венами, вызывала у Мужчины ужас.

Других занятий у Мужчины не было, поэтому он подолгу разговаривал с Женщиной, узнавая ее заново. Он даже начал ревновать ее, задумываться о том, сколько секретов она успела накопить за то время, что он почти не общался с ней, сидел у телескопа, поглощенный неземным совершенством Аномалии, и выпускал статью за статьей.

Мужчина продолжал писать. У него брали интервью. Коллеги из Обсерватории искали способ хотя бы затормозить его падение в небо.

− Я бы не хотел, чтобы кто-то продолжал изучать Аномалию, − говорил Мужчина.

− Вы верите в то, что поднимаетесь в воздух из-за нее?

− Считайте, что это просто ревность.

Женщина тоже ревновала. Он знал, но продолжал дразнить ее, разрывая себя между земным и небесным телами.

Двадцать девятого июля Мужчина отправил в редакцию статью «Плотность души», больше эзотерическую, чем научную. Стер ее с жесткого диска, выдернул из ноутбука аккумулятор и выбросил его в окно.

− Хватит с меня, − сказал он Женщине.

Но наблюдать за Аномалией не прекратил.

− Это отвратительно, − заявила Женщина на следующий день. − Это не ты.

Она прочитала статью вслух, а Мужчина молчал. «Два простых слова. Плотность и масса. Если они велики, они составляют силу, способная втягивать в себя все, даже свет. Но что, если добавить к физическим величинам величину непостижимого, величину разума? Есть ли на маленькой, легкой, еще только начавшей постигать законы космоса, Земле мощь, способная вырвать человека из хватки Аномалии?»

Действительно, это было до смешного отвратительно.

Август прижал Мужчину к потолку. Теперь, чтобы перемещаться по комнате, он вынужден был преодолевать еще и силу трения. Мужчина представил, как ломаются его кости, как лопаются от чудовищного давления внутренние органы, как скомканное, расплющенное нутро пятнает потолок. Наверное, нечто похожее происходит со слабым, неприспособленным телом на глубине, где выживают одни удильщики и гигантские кальмары. Только там, в океанской бездне, смерть милосердно быстра. Аномалия же будет нетороплива, сначала она обездвижит свою жертву, потом причинит первую боль, и день ото дня будет усиливать нажим, пока не хрустнут ребра, пока не...

Мужчина пополз к окну, дотянулся до рамы, подтянулся и перекинул верхнюю половину туловища через тонкий острый пластик, принялся извиваться и, наконец, протиснулся на улицу целиком. Чтобы не уплыть в сторону дома из-за ветра, Мужчина привязал себя к окну. В школе его учили вязать морские узлы, так что вышло надежно.

− Я здесь, − крикнул он Женщине, когда она подошла ко входной двери.

Пятого августа Мужчина решил, что пришло время прощаться.

− Иди ко мне, − попросил он, и Женщина откликнулась с готовностью, выдавшей тоску и усталость.

Женщина распахнула окно, чтобы Мужчина мог видеть, как она раздевается у большого зеркала. Оставшись голой, она подошла к окну. Встала на подоконник, выгнулась, закрыла глаза и начала клониться вперед. Мужчина подхватил ее, и они зависли в воздухе вдвоем, привыкая к новой, совместной, тяжести и друг к другу. Пальцы Женщины нащупали завязки на шортах Мужчины, дернули, и шорты полетели вниз. Снимать футболку было сложнее, но они справились.

Дом стоял далеко от соседей, но их все же могли видеть. Мужчине понравилась эта мысль.

Их движения были неловкими только поначалу. Найдя свой ритм, они закружились в густом летнем воздухе, каждый толчок отбрасывал из то в одну, то в другую сторону, скользкие от пота тела слились в единое целое.

− Не отпускай, только не отпускай меня, −