Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы - Сергей Анатольевич Смирнов

- Так и скажу, - искренне пообещал я.

- Вот и достаточно. Благодарю тебя, Дауд! - сказал рыцарь Джон и снова поднял глаза в небеса.

Его конь вдруг стал беспокойно топтаться, и рыцарь Джон передернул плечами.

- Что они там мешкают! - сердито пробурчал он. - Так сарацину и замерзнуть недолго.

И тут я решился-таки задать ему вопрос, который уже давно не давал мне покоя.

- Мессир, раз уж мне суждено помолиться за вас у гробницы... - осторожно обратился я к нему, - позвольте же мне узнать... В тот день, когда великий султан предложил вам службу, вы пошли к гробнице... чтобы помолиться и попросить позволение на эту службу у Иисуса Христа, Которого вы считаете своим Богом. Могу ли я узнать, какой вы получили ответ? Что вы услышали?.. Ведь когда вы покинули часовню, вас более не тяготили сомнения. Значит, вы что-то услышали.

Джон Фитц-Рауф посмотрел на меня долгим, тяжелым взглядом, и в глубине его взгляда мне почудился пристальный взор самого Ангела Смерти Асраила. Мертвящий холодок скользнул змейкой по моему сердцу.

- Я ничего не услышал, - признался рыцарь Джон. - И ничего не почувствовал. Ничего... А то, что я тогда решил... Иного быть не могло. Вот и все.

- Идут! Идут! - вдруг донесся из-за кустов звонкий голос Блонделя.

Он выскочил на поляну, вспотевший и запыхавшийся.

Рыцарь Джон Фитц-Рауф немедля тронул коня, а мы, пешие, побежали следом за ним.

Мы выбрали очень хорошую позицию. Дорога полого поднималась от замка к лесу, и неторопливая кавалькада, рекой вытекавшая из ворот замка, была видна нам сверху, как на ладони. Впереди колыхалась целая роща германских знамен, окружавшая германского императора Генриха. Он был в круглой меховой шапке с золотой окантовкой. Укрытый меховым плащом с большими золотыми застежками, он ехал на рослом белом коне с широкой, тянувшейся подобно шлейфу пурпурной попоной. Рядом с ним, по правую руку, с важным видом истукана двигался австрийский герцог Леопольд. А позади них, в мощном кольце тяжелых латников, был едва виден пленный король Ричард. Он не выглядел понурым, сдавшимся на милость победителя воином. Напротив, он сохранял истинно королевское достоинство и был одет не менее богато, чем сам император.

- Пора! - хрипло сказал рыцарь Джон и выдохнул большое облако пара. - Прощайте!

- Прощайте, мессир! - сказали мы хором.

И рыцарь Джон, "последний эмир султана", двинулся из леса навстречу императору.

Что и говорить! Спустя несколько мгновений все германское воинство во главе со своим монархом встало, как вкопанное, будто увидело перед собой огромное войско врагов.

Откуда было взяться посреди христианской империи настоящему сарацину?! Я заметил, как многие перекрестились, видно приняв его за призрак.

Но "сарацин" и не думал исчезать, как мираж или как облачко утреннего тумана. Он опустил копье и пришпорил коня.

Император попятился, а его рыцари, тянувшиеся позади, стали сходить с дороги и неуверенно двинулись вперед, так же неуверенно образовывая плотный, но беспорядочный табун. Похоже, они все еще не могли поверить своим глазам.

Тогда мне стало хорошо видно короля Ричарда, ибо латники тоже разомкнули кольцо и подались вперед, явно решив, что теперь важнее охранять не пленника, а самого императора.

Ричард не спускал глаз с приближавшегося сарацина, затеявшему сражаться в одиночку с грозным войском. На лице английского короля застыла недоуменная улыбка.

Вдруг до нас донесся боевой клич необыкновенного эмира. И этот клич был арабским словом:

- Аль-Кудс!

В этот миг лицо короля Ричарда посветлело, будто на него сошло прозрение, и губы его шевельнулись.

Мне почудилось, будто я услышал эхо его слов, отраженное лесной глушью, что осталась у нас за плечами.

- Благодарю тебя, султан Саладин! - произнес шепотом король Ричард Английский.

Потом до нас донесся с равнины гулкий звон.

Рыцарь Джон на полном скаку ворвался во вражеские ряды, с ходу сбив с коней двух германских рыцарей, одного - пикой, а другого - просто ударом кулака.. Он успел нанести и несколько сокрушительных ударов саблей, так что на земле распростерлись еще двое знатных всадников, которых не уберегли тяжелые латы. Рыцарь Джон Фитц-Рауф едва не дотянулся до самого герцога Леопольда, когда сразу несколько пик вонзились в него со всех сторон.

В этот миг я закрыл глаза. И я почувствовал, как моего правого века коснулась снежинка и осталась на ней крохотной, холодной слезою, какие, наверно, проливали в тот час на небесах ангелы Господни.

Змеиная почта

Письмо пятое

Великие Змии, считающие своим пастухом Пророка, хотя ни один из пророков никогда не пас змей. Ни Мухаммед, ни Моисей.

Наконец вы добились своего, хотя и потратили на свои труды немного больше времени, чем рассчитывали. Вам удалось усугубить раздор между сыновьями покойного султана аль-Адиля*. И вот теперь час пробил: из страха перед своими родичами аль-Камиль пошел у вас на поводу и продал Священный Город германцу*. Неспроста утонул первый Фридрих в речке - то была достойная жертва за обладание великим сокровищем. И вот второй Фридрих, его внук, получил Аль-Кудс почти даром, не пролив ни капли крови и тем осмеяв память всех кафиров, что легли костьми на землях Палестины. Говорят, что этот новый Фридрих - отпетый безбожник. Если слух верен, то вы, даже не поморщившись, отдали корону и престол Священного Города слуге дьявола. Достойное завершение дела. Зато теперь целая Империя будет приносить вам твердую прибыль и превратится в лавку ростовщика.

Раз дело сделано, но нет в прока