Unknown - Levin Pyiltsa fey i zakoldovannyiy ostrov

Суп отлично могла себе представить, каково будет феям утратить возможность летать и вообще всё их фейское волшебство. Она охотно согласилась отдать Рени свой гребень. Тем более, что у неё и так было полно гребней и расчёсок.

Но она хотела кое-что получить взамен.

— Я тебе подарю гребень, но и ты сделай мне...

— ...подарок. — Рени пожалела, что ничего не захватила с собой. — Хочешь, я подарю тебе мой пояс?

Конечно, это не очень шикарный дар, но больше у неё ничего не было. Правда, это был замечательный пояс, сплетённый из жучиных усиков.

— Нет, не то, — сказала Суп. — Поясок, конечно, хорошенький, но мне надо... Да, вот что... Мне нужна волшебная палочка!

О, только не это!

—У фей с острова Нетинебудет не бывает волшебных палочек, — объяснила Рени. Суп удивилась.

— Как это: у фей — да нет волшебных палочек?

— У нас их нет. Это только у фей на Большой земле...

— Ну так ты достань мне у них волшебную палочку. Я подожду. И она вынула гребень из своих волос и протянула его Рени. Рени взяла гребень. «О волшебной палочке подумаем после», — решила она про себя. Она поблагодарила Суп и, толкая гребень перед собой, стала всплывать на поверхность. Наверно, Видия и Прилла решили, что она утонула. Но Рени всё же надеялась, что они её ждут.

А они как раз спорили о том, прошли ли уже полчаса. Прилла сделала сальто в воздухе и в этот момент увидела Рени. Взявшись вместе, Прилла и Видия погрузили гребень в тележку, а потом помогли забраться туда и Рени. И ещё они не забыли взять ботиночки и крылья Рени.

На Площади Фей они погрузили в тележку разбитое яйцо, мундштук, золотое перо и русалочий гребень. Рени могла бы и не брать с собой крылья, но она не захотела с ними расставаться. Она устроилась в тележке и положила их себе на колени. Прилла уложила туда же буханки хлеба, которые королева оставила для них в сарае.

— Поторапливайся, дорогое дитя, — съязвила Видия. — Нечего заставлять дракона томиться в ожидании.

Прилла взялась за шнурок тележки и полетела вперёд. Она всё думала: «Неужели этот Кито такой злющий, что откажется от наших даров, даже если они ему понравятся? Неужели он захочет, чтобы неуклюжики и звери на острове постарели и умерли? Или захочет, чтобы феи остались без фейской пыльцы?

И неужели найдётся на свете такое существо, которое может пожелать смерти Матери-Голубки?»

Глава ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.

Тележка с шариками была такой тяжёлой, что не могла подняться выше, чем на несколько дюймов. Порой она натыкалась на пни или камни. Весь дневной запас пыльцы израсходовался, когда они перелетели через реку Во. Настала ночь, и Рени распорядилась остановиться и подождать утра.

А за ночь всё подёрнулось пеленой снега. Когда Рени увидела снег, её охватил ужас. Остров выглядел красиво, но что ж это будет, если снега выпадет, скажем, на два дюйма? Он окажется феям по пояс. А если на шесть? Тогда он их просто похоронит.

Спавшему в подземном доме Питеру Пэну одеяло доходило только до середины груди. Он поддёрнул одеяло, но тогда вылезли наружу ступни и лодыжки. Он встал и чуть не задел головой потолок. За ночь он вырос на несколько дюймов!

Капитан Крюк отодрал ножку от стола в своих парадных покоях, чтобы опираться на неё при ходьбе. У него болели ноги.

Медведь, живший на острове, хотел было наловить рыбы, но забыл, где находится ручей Хавендиш.

К удивлению Динь, Мать-Голубка выглядела в это утро получше. Она и чувствовала себя получше. Она замёрзла и враз постарела, но не ощущала себя больной.

Она каким-то образом поняла, что яйцо находится на пути к Кито. Её тело стало понемногу восстанавливаться. Она ждала, она надеялась, что её драгоценное яйцо возродится.

— Я голодна, — произнесла она. Она и не думала, что когда-нибудь ещё сможет проголодаться. Динь хотела её обнять, но удержалась, побоявшись, что сделает ей больно.

— Я принесу завтрак, — сказала фея. — Много-много еды. — Она окликнула Нильсу, разведчицу, зависшую над их головами:

— Нильса, я — за завтраком!

— Хорошо! — отозвалась Нильса, которая со времён ураган ела лишь один раз.

Динь помчалась вдоль берега, то бегом, то немного подлетая и всё время

оглядываясь, не покажется ли часом какой-нибудь ястреб. Она надеялась быстро вернуться.

Когда феи — участницы поисков проснулись, то обнаружили, что ночью заснули на краю обширного луга. На горизонте маленьким треугольничком вырисовывалась гора Тортс, где был заключён дракон Кито.

Рени посыпала всего по четверти чашки пыльцы на Видию и Приллу и ничего на себя — она теперь всё равно не могла летать. Видия разъярилась.

— А ну, дорогуша, дай-ка мне полную порцию! — Она протянула руки к мешочку.

— Нет, — отпрянула от неё Рени. — Если нам не удастся заставить Кито возродить яйцо, тогда мы пойдём назад пешком и сохраним...

Видия сделала выпад и ухватила мешочек. Рени вцепилась в него и не отпускала. Прилла возбуждённо подпрыгивала, не зная, что предпринять. Рени, посмотрев Видии прямо в глаза, сказала:

— Ри назначила меня главной. Никто не смеет ослушаться королеву. И тебе это хорошо известно.

Видия отпустила мешок.

— Драгоценная моя, как бы там ни сложилось с Кито, я рассчитываю получить свою долю пыльцы. И, дорогуша, я её получу.

В отсутствие пыльцы феи-поварихи из Приюта Фей готовили непривычно медленно. Целый час прошёл, пока Динь смогла двинуться в обратный путь с завтраком. Когда она достигла берега, то с ужасом увидела, что к Матери-Голубке подкрадывается лис!

Мать-Голубка стояла, покачиваясь, стараясь отодвинуться от зверя подальше.

Динь бросила еду и помчалась прямо на лиса, не понимая, куда подевалась эта Нильса.

Мать-Голубка крикнула ей, чтобы она сама спасалась. Но Динь не послушалась, она стала орать на лиса, требовать, чтобы тот не смел трогать Мать-Голубку. Она обещала лису, что раздобудет ему что-нибудь другое на обед. Но лис не слушала её, зверя слишком мучил голод. Он подошёл к Голубке уже совсем близко. Та с трудом подняла свои поломанные крылья.

— Лети, Мать-Голубка, лети! — кричала Динь.

Голубка попробовала взмахнуть крыльями. Динь бросилась лису прямо под передние лапы. Лис щёлкнул зубами, но промахнулся.

Мать-Голубка снова попробовала взмахнуть крыльями. Лис приближался.

Динь полезла вверх по лисьей ноге, хватаясь за шерсть руками. Лис подобрался ещё ближе. Матери-Голубке удалось оторваться от земли. Динь уже почти добралась до лисьего плеча. Мать-Голубка в изнеможении упала на песок. Лис был совсем близко. Динь взобралась ему на голову. Лис был почти рядом.

Динь выхватила кинжал.

Но лис успел ещё раз щёлкнуть зубами.

Мать-Голубка вскрикнула.

Динь просунула ноги в лисье ухо и стала протискиваться вниз. Лис взвизгнул и затряс головой.

Динь вывалилась из лисьего уха, сломав при этом ногу, но даже не почувствовала этого.

Лис наклонился, чтоб её прикончить. Но Динь успела всадить кинжал прямо ему в шею. Потекла кровь, и лис, взвыв, кинулся прочь.

Плечо Матери-Голубки было разодрано и кровоточило.

— Где Нильса? Почему её нет? — сердито спросила Динь.

— Нильса умерла...

— Почему же она не взлетела повыше, чтобы лис не смог её достать?

— ...от неверия, — закончила свою фразу Голубка. — Одна девочка сказала, что совсем не верит ни в каких фей...

Нильса умерла ещё до того, как появился лис. До чего же это было мучительно для Матери-Голубки — видеть, как фея гаснет, и не иметь возможности это остановить.

«И зачем я только помчалась за завтраком?! Останься я тут, всё вышло бы по- другому... » — подумала Динь в отчаянии.

— Не вини себя, — прошептала Мать-Голубка. — Ты спасла мне жизнь. — Она попыталась сдержать стон, но не смогла.

Динь всё равно чувствовала себя виноватой.

И теперь она снова должна была оставить Мать-Голубку и отправиться на поиски Бек. Та могла знать, как остановить кровотечение. Динь поспешила в Приют Фей, пустившись почти бегом, несмотря на сломанную ногу. Она бежала и думала: «Может быть, мне надо было остаться? Что, если Мать-Голубка умрёт — совсем одна?»

Глава ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

Теренс посыпал на Бек достаточно пыльцы, чтобы она смогла побыстрее долететь до Матери-Голубки. Фея с талантом врачевания занялась сломанной ногой Динь. Теренс смотрел на Динь с сочувствием, а Ри расспрашивала её, что же произошло.

На берегу Бек промыла рану Матери-Голубки мыльной росой и сделала повязку из мха, чтобы остановить кровотечение. Рана была очень глубокой.

— Не плачь, Бек, — прошептала Мать-Голубка.

Ну как тут было не плакать? Бек сомневалась, что даже возрождённое яйцо сможет спасти угасающую жизнь Матери-Голубки.

Рени, Видия и Прилла пролетели над широким лугом, потом над искорёженной ураганом кактусовой рощей, миновали табун лошадок с кудрявыми гривами. После трёх часов полёта они достигли холмов, окружавших вулкан Тортс. Ещё через час они оказались у подножья горы. Видия, которая, как всегда, летела впереди всех, заметила дым, шедший из одной из пещер. Это была пещера Кито.