Тайна Спящей Охотницы - Сергей Анатольевич Смирнов

в самолете и летели на нем домой из Греции. Греция – это был мамин подарок Киту на летние каникулы за его хорошие отметки. Папа с ними не поехал, потому как терпеть не мог курорты и туристические экскурсии, и к тому же у него выставка была на носу. Он только тихо сказал сыну на прощанье: «Я, конечно, не удивлюсь, если там все развалины взлетят, покружатся… И весь Парфенон как новенький станет… Но ты там все-таки поосторожней. Не высовывайся, ладно?»

В Грецию Кит очень хотел весь год – и не просто так, по блажи: сам Александр, будущий Македонский, расставаясь с Китом, пообещал ему оставить на родине посылочку… Сувенирчик – на память из далекого прошлого. Сначала Александр пообещал свой любимый кинжал с золотой ручкой. «Да ты что, ваше высочество! – воскликнул князь Георгий Веледницкий, служа в ту минуту переводчиком. – В его времени такой кинжал через границу не перевезешь даже горными тропами, не то что на летающей колеснице! Повяжут и обвинят в краже великой государственной ценности».

Тогда принц Александр подумал и что-то шепнул на ухо князю. Тот кивнул и сказал что-то вроде «сойдёт»… Во время поездки мама Света – опять же, бонусом за хорошие отметки – готова была идти на поводу у сына. Кит, рассказывая маме всякие истории про Древнюю Грецию, дотащил-таки ее до той самой, неприметной пещерки, котораядавным-давно, в детстве принца Македонии, служила тому настоящим «штабом». Мама в пещерку не сунулась, боясь порвать или запачкать блузочку-обновку, а Кит тому и рад был. Долго прикидываться археологом ему не пришлось. Он нашел в щели между камнями сувенирчик от самого великого полководца древности и… уж извините, ничего про него маме не сказал, а то бы она точно сдала «великую государственную ценность» каким-нибудь местным властям… А уж потом во время прогулки по какой-то греческой барахолке Кит отлучился и вернулся уже с этим сувенирчиком на шее. Ясное дело, он сказал маме Свете, что купил эту штучку по дешевке… Если прикинуть всерьез, то - примерно за одну миллионную ее реальной стоимости на каком-нибудь аукционе древностей. Самый большой страх Кит пережил в аэропорту, когда все металлические предметы надо было положить в коробочку под строгим взором греческого таможенника, похожего на всех трехсот спартанцев, вместе взятых. Но обошлось. И теперь подарок Александра Македонского, прождавший, считай, двадцать три века, снова висел у Кита на шее… и он его иногда трогал и балдел.

Это был серебряный медальон размером с пятирублёвую монету. Его, конечно, немного пожёвало время и оплавило долгое дыхание земли. На нем был изображен в профиль сам Александр, повзрослевший и, как угадал Кит, только что взошедший на трон. Вокруг профиля виднелась надпись на древнегреческом, и в ней угадывалось имя нового царя Македонии. И была мелко-премелко исписана вся обратная сторона медальона. Много позже (хотя одновременно и – на целый век раньше) Кит попросит княжну Лизу перевести послание и узнает, что принц Александр написал ему привет и пообещал когда-нибудь назвать его именем один из основанных им городов. Город Никитополис Кит так и не найдет на картах Древнего Мира. Может, Александр Великий и основал его где-нибудь на завоеванных территориях, но не проследил, чтобы его построили, некогда было. Да и ладно. И так приятно, что друг своего обещания не забыл, а что История кое-кого забыла, так чего и кого она только не забывала!

Самолет все больше закладывал курс на восток. Вечерело, и восточная сторона небосвода синела все глубже и темнее. С востока навстречу самолету двигались армией плотные пенистые облака. Горизонт казался таким далеким и пустым, что вызывал в душе беспричинную тревогу. Трогая подарок из прошлого и слушая в самолетных наушниках беспечную музыку из настоящего, Кит вглядывался в даль и начинал невольно, как раз с подходящей к пейзажу тревогой, подумывать о будущем.

Там, в каком-то совсем не светлом будущем, силы зла, конечно, не угомонились. И, похоже, их никак нельзя победить до конца, пока это будущее не наступит и плохие парни, задумавшие зачистку прошлого, уже никуда не смогут деться, ни в какое дальнейшее будущее отступить. А как его дождаться, этого будущего, если оно наступит, может, лет через сто, а, может, и через тысячу? Нужно повернуть подземный флот маркшейдера Вольфа в другую сторону, против будущего, и атаковать… Но как снова встретиться с прапрапрадедом и договориться с ним теперь уже без папиной помощи? Как переубедить его и привлечь на свою сторону? Как снова завести старую пластинку на граммофоне, который папа разобрал и на всякий случай половину деталей куда-то от Кита попрятал? Все эти глобальные мысли весь учебный год мучили Кита, не только сейчас.

Небо впереди всё темнело, так же темнели без ясных решений мысли Никиты… И вот уже начинала ему чудиться старая та граммофонная, с простуженной хрипотцою мелодия и песня про последний рейс моряка. Та самая мелодия, которая, как морская волна, могла вынести тебя на берег какого-нибудь чужого времени... И чудилась она как-то все навязчивее и неотступней.

Наконец, Кит понял, что глючит серьезно, и тряхнул головой. Он вынул из ушей наушники, потом для надежности потряс головой еще раз и снова сунул их в уши. Сквозь спокойный и басовитый ритм эрэнби, как кошка за дверью, царапалась мелодия, сулившая новые приключения и опасности…

Надо было объективно проверить, глюк это или нет. И Кит нарушил воздушный порядок – запрет на использование гаджетов в полете, благо, самолет еще не шел на посадку. Оносторожно, чтобы мама не видела, включил свой коммуникатор, а в нем – диктофон, и прислонил его к наушнику. И потом проверил…

«Фигассе!» - подумал Кит и посмотрел на маму.

Нет, он не ожидал от нее поддержки, если что, а наоборот, думал теперь, что с ней, с мамой, делать, если что…

Мама читала детектив, уверенно двигаясь к развязке напрямую, пока следствие там, в книге, бродило зигзагами.

Ничего не придумав, Кит напрягся и отвернулся к иллюминатору. Облака впереди уже слились в холмистое, будто снежное, покрывало, плывшее над летней планетой… Кит поморгал и зажмурился. Похоже, теперь начинали глючить глаза, а не уши… Перед тем, как зажмуриться, Кит увидел, будто один из больших облачных холмов впереди вспучился, раздался – и из него легко вылупилось кое-что очень знакомое. Ну, впечатление было с морозом по коже! Словно в самолете окна открыли при обещанной экипажем температуре за бортом!

Ветер взволнованных голосов