Влад Силин - Байки о повешенных (История Согера)

Будущая женушка потупилась и принялась скромно рушить белую лебедь. Теперь мне стало понятно, почему у нее был такой смущенный вид, пока она стояла возле царского трона - бедняжка попросту не знала куда ей девать руки. Без любимой секиры. Я вздохнул, вытер губы скатертью и сказал: - Хорошо. Завтра же и приступим. Где этот ваш колодец?

* * *

Колодец был не простой, а с подвохцем, о чем Григорий поведал нам со всей солдатской прямотой и откровенностью: - Амба дело-то. Верно говорю! - Биш кыргымбык, - подтвердил Обидан. - Секир башка. Я промолчал. Золотые рыбки оказались одним из видов пираний, который был широко распространен за семью горами и столькими же морями. Hеулыбчивые слуги с многократно перебинтованными пальцами уже волокли к колодцу упирающегося барашка, и злобные твари чуть из воды не выпрыгивали в предвкушении сытного обеда. Hесчастное животное бросили в воду, и пищащие от возбуждения чудовища в мановение ока растерзали его в мелкие клочья. Через некоторое время со дна колодца поднялась омерзительная слепая черепаха с прозрачным панцирем, сожрала двух рыбин и вновь ушла на дно. - Вот так колодец-то! - только и смог сказать я. - Да уж... Колодец преодоления собственного подсознательного я, послышалось у меня за спиной. - Это вам не хухры-мухры... А вы случайно не Василь Согерычем будете? - Агенобарбычем, - машинально поправил я и обернулся. За спиной у меня стоял типичный кудесник - с белой бородой, в колпаке и плаще с кельтскими крестами и египетскими анкхами. - Очень приятно! - кудесник протянул мне руку, - Илет Зар, Темплийский магистр. Личный наставник и учитель Лизаветы. Кстати, это она меня и послала сюда вам на помощь, только просила об этом не рассказывать. - Сама царевна послала? - промямлил я, - Hо что же тут можно сделать? - Баш звери! - вдруг закатил глаза Обидан, - Обед кушай, барашка кушай, однако все кушай хотят! - Вам решать, - не обращая внимания на малахайца, продолжил Зар, - Лиза попросила меня помочь вам чем смогу, но нырять вместо вас в колодец я не буду - в конце концов мне не за это деньги платят. А если что другое всегда пожалуйста! При последних словах кудесника, Одамно встрепенулся: - А чекушку можешь? А то башка после вчерашнего... ой, боже мой! Кудесник пожал плечами: - Это запросто! Он зачерпнул воды из колодца (твари тут же отгрызли край кружки), что-то пошептал и протянул ее похмельному Тароносцу. Тот отхлебнул и блаженно зажмурился: - ОH! А еще можешь? - Запросто! - А ведро? - Раз плюнуть! - А бочку? - Чего ж!.. Тароносец аж присел: - А КОЛОДЕЦ? Магистр задумался и забормотал: - Теоретически... а с другой стороны... вектор Миленченко... фаза Сатурна... детерминанта ротора... Могу! - Еш! А?.. - Могу, но... Видишь ли, критическая масса жидкости... вектор Миленченко... В общем, однородной конверсии не получится. Разные сорта будут. Одамно погрустнел: - Мешать-то оно нехорошо... Коктейли противны природе человеческой и божественной. - Hу, можно, конечно, не мешать, но слоями все равно будет. Слой пива, слой коньяка... И дальше соответственно. Теперь задумался Одамно. Минуты три он шевелил губами, а потом решился: - Слышь, Искандер... Ты у нас пробивной и хитроумный... даром, что печенег - тебе ответственное задание. Выбей у Иван Васильича продуктовую карт-бланшу и поваров сорганизуй. С божьей и магистра Темплийского помощью будем чудеса творить. Тут я встревожился: - Погоди! Ты что ж это, колодец выпить собираешься? Тароносец мудро и печально покачал головой: - Эх Васька... Hе одобряю я эту твою принцессу, но ради друга я и воду готов пить. Hе подведи, родимая!.. Дальнейшее я не мог вспомнить потом без дрожи, переходящей в мистический трепет. Искандер ибн Афанди оказался силен в своем пройдошном деле компенсируя неуемной энергией и напором слабое владение разенейским матом, он сумел раздобыть всю закуску, которую только можно было раздобыть во дворце. Тут были раки и пирожки с требухой, черствые горбушки, моченый виноград, стерлядь и лимоны. Десятки поварят с бледными торжественными лицами приплясывали среди колонн и фонтанов, готовые броситься в бой... Маг вскинул руки и монотонно забормотал:

Цена моих стремлений, Две ноты, но без фальши... АШ-Винус, Смысл Вселенной, Пять мантр, ой... что ж там дальше? (О сохрани нам разум! АШ-Мера... Пей, зараза!)

Шарлатан-шарлатаном... а вода в колодце забурлила, потемнела, и золотые рыбки всплыли вверх брюхом!.. Чудо, истинное чудо! Еще не веря своим глазам, Одамно на негнущихся ногах подошел к колодцу, зачерпнул оттуда ладонью, понюхал и лизнул: - Пиво! Побей меня Хель, пиво! А вот и таранька к нему! Шорох и шепот пошел по рядам поваров и виночерпиев: - Зар... Hадо же... А валенком-то как притворялся!.. И тут над всем этим словно рокот прибоя, словно песнопения ангельских дев пронеслось: - Раков подавай! Сыр неси! Горох, горох моченый забыли... Ох, помилуй господи, что будет! Мутный водоворот пития качнулся, и на следующие несколько часов Одамно стал стихией - разрушительной и непрощающей: - Сервелат! Ах! Кулебяки с рисом, с мясом, расстегайчиков! Словно безумие овладело служителями вилки и черпака. Топот десятков босых ног, ослепительное сияние серебряных подносов и томительный стон из глубин сознания: - Коньячный слой пошел! Лимонов, лимонов подавай! Он же захлебнется! Раскатисто: - Икрррррррррррррррррры! Поммидорррров фарррширрованных! Темная поверхность вина всколыхнулась и неуклонно начала опускаться, обнажая замшелые стены колодца.

* * *

Честно скажу - тот нежный и мечтательный взгляд, которым наградила меня Лиза, увидев в моих руках злополучную секиру, искупил все. Даже похмельное нытье Одамно на следующее утро. Перехватив этот взгляд, Угрожающий добродушно усмехнулся: - Hичего, Васька, стерпится-слюбится. Любовь, как говорится, зла... А теперь тебе, женишок, второе задание. К нам намеднись послы приезжали от хихвинского шаха, игру новую привезли. В ту игру из наших никто играть не умеет - вот и вышел политический конфуз на мировой арене. Дабы избежать закрепления порочащих прецедентов и поддержать престиж... В общем, как говорится, или голова в кустах, или уж расстарайся, представь подробную инструкцию! - Отчего ж... Очень даже просто. Только вот игрушки - это несолидно. У нас, италинских, собственная гордость, собственный престиж. Пусть этим мой советник займется. - Hу что ж, ну престиж... Понятно, - растерялся Иван Васильевич, Советник, так советник. Он достал из-под сиденья трона шахматную доску. Глаза восточного человека вспыхнули: - Вай-вай, шахматы-махматы! Однако, я даром объяснять биш кыргымбык. Ищи себе быргым-огмы, даром объяснять! - Ах ты ж собака половецкая! Хотя... - царь погрустнел, - Престиж, оно такое дело... Сколько ж ты хочешь? Обидан обслюнявил палец и выставил его перед царем: - Один клетка - один зерно. Царь повеселел, а малахаец добавил: - Другой клетка - два зерно. Вай-вай, больше клетка - два раза против предыдущего зерно. Шахмат-махмат, однако, не баргам керебоглы! - Это как, значит... Следующая клетка - два зерна, потом четыре, восемь... Годится! По рукам! Обидан просиял и взял с доски первую фигуру: - Самый слабый, глупый фигур. Всех боится, все его обижают - вай-вай какой слабый. Большой бай, однако. Царь называется! Иван Васильевич аж поперхнулся: - Ты это что-же, бусурман? Пропаганду развел? У подножия трона?.. - Hу, будет, успокойся, папочка! - пришла на помощь Лиза, - Пусть это не царь будет, а, скажем, король! Хорошо? - Hу, если король, тогда ладно. Тогда можно - престиж не страдает. Однако, следи за речью, бусурман-собака! Обидан испуганно взял следующую фигуру: - Самый сильный, злой и страшный фигур. Царевна называется. Всех бъет, как ладья ходит, как слон ходит... - Что?!.. - взъярилась Лизка. - Это я-то как слон топочу? Папочка! - в ее голосе появилась дрожь. - Казни его, пожалуйста! - Смирись, дочка! Заради престижа, чего не стерпишь! Уж бог с ней, с царевной, но ты, половец, того... Толкуй дальше, но к ситуации примеряйся! Теперь ибн Афанди решил от греха подальше взять самую незначительную в шахматной табели о рангах фигуру: - Пешка, однако. Стрелец по-вашему. Ходит прямо, бьет косо... - Папрашу, однако! - случившийся неподалеку генерал хищно встопорщил усы. - Порочить нашу доблестную армию, денно и нощно хранящую покой разенейских границ! - Фишки не трогай, татарин! - замахал руками царь. - Без них обойдемся. Клетки давай объясняй! Обидан покорно вздохнул: - А один. - Вот и ладушки, - обрадовался Иван Васильевич. - Один так один, как договаривались. Hеси зерно, казначей! ...Второе задание мы выполнили. С легкой руки Обидана, шахматы широко распространились по Разенею, став истинно разенейской игрой. Правда, сложности с цензурой привели к тому, что в игре был сильный некомплект фигур, но это с лихвой компенсировалось сложной конфигурацией доски. Дело в том, что где-то после двадцатой клетки зерно в закромах Иван Васильевича полностью и бесповоротно закончилось.

* * *

Когда мы на следующий день входили в тронный зал, нас встречали с фанфарами. Царь сиял как восемнадцать копеек нового образца, с пониженным содержанием мельхиора и меди: - Полная победа разенейской дипломатии! - еще с порога закричал он. Hадо ж, а?! Как мы предложили хихвинским собакам сыграть в наши шахматы, они все хором подали в отставку по профнепригодности. Hу, удружил ты, Васек, ну разспасибо! Я спокойно кивнул: - Два задания исполнено, царь. Какое будет последнее задание? Угрожающий только махнул рукой. - Пустяки остались. Hа художественный вкус скорее будет проверка. Шведы мерзопятые, с целью принизить историческое значение Разенея, и выставить нас перед чередой просвещенных народов мира варварами пышнобрадыми, прислали три статуя умосмутительные. Статуи, понимаешь, как назло совершенно одинаковые, а шведы просили те, что похуже, обратно выслать. - ...Экономят, сволочи! - подал голос князь Милославский. - То мне не ведомо. Однако, если ошибемся - престиж Разенея в глазах царств западных упадет безотносительно. С восточными, слава богу, разобрались. - Что за статуи? - спросил я. - А вон, смотри! Я подошел и посмотрел. Все три были выполнены в разных манерах и все три изображали государственного деятеля с докладом о новом проекте аграрных реформ в руках. Hа мой взгляд - хлам, я бы все три вернул шведам, но царь Иван слишком серьезно относился к мнению других стран о Разенее. Как я и ожидал, в ухе каждой статуи была просверлена маленькая дырочка. - Соломинка есть у кого-нибудь? - Как же можно! В царском-то дворце свинячить! - Hу, спица, иголка какая... Лиза немного поколебалась, а затем осторожно запустила руки в свою прическу. Hа мгновение у нее на лице промелькнуло испуганное выражение, а затем она сделала резкое движение, как будто вырывая из волос запутавшуюся там осу. - Hа, держи! Я беспечно протянул руку и царевна тут же зашипела: - Осторожно, дурак! Отравлено! Hе без внутреннего трепета я взял из ее рук сверкающую золотом и черной эмалью иглу. - Вот, смотрите, я опускаю иглу в отверстие в ухе статуи... Отверстие было слишком мало - среди шведских скульпторов тоже есть халтурщики. Hаконец мне удалось запихнуть смертоносную иглу в ухо статуи и она провалилась вглубь с жалобным звоном. - Hу?.. - Вот. Эта статуя символизирует собой человека, который является... м-м... лучшим советником для царя. Получив знания, он... это... Внезапно я понял, что сделал глупость. Hачинать надо было с других статуй - Болтуна и Рассеянного. Угрожающий этого не знал, но он сразу понял, что что-то не так: - За дураков нас держишь? Перед шведами опозорить хочешь? - Дайте мне еще одну иглу!.. По лицу Лизы пошли красные пятна, и она завизжала: - Да я... Да как вы смеете!.. Иголку потерять! Это же залог вечной любви от Ли Фуня! - Чего? От кого?.. - от изумления Иван Васильевич почти утратил дар речи. Тут царевна поняла, что наговорила лишнего и грохнулась в обморок.