Шаманская Юлия - Прелесть, какая дурочка

-Умру я. Зять заставит Зоеньку поделить квартиру, а что там делить-то? Как бы ты в трущобах, каких не оказалась, а то и вовсе без угла.

Я согласилась, что ради этого стоит и в очередях к государственному нотариусу постоять и отпуск загубить. Нотариус объяснил, что завещание можно оспорить, поэтому остановились на дарственной. Так что, теперь я невеста с приданым. Только все равно не берет никто.

Глава 3. Красавчик.

-Что же ты зря мучалась?- интересуется Любочка, поглощая чизкейк с шоколадным кремом,- все же  понятно! Если он тебя бил, значит - не любил. А искал способ, чтобы ты сама сбежала.

-Говорят, наоборот, - вяло парирую я, складывая и разворачивая салфетку.

Мы встретились в любимом кафе, прилепившемся к офисному зданию, в котором работала Люба. Я не хотела возвращаться домой, где ждала родительница с дежурным борщом и запланированной прочисткой мозгов.

Мама приехала еще в воскресенье утром и затеяла генеральную уборку. Она набрасывалась на каждый предмет, как на личного врага с тряпкой и пылесосом. Неумолкающий пылесосий вой, перекрывал крик  нотаций. Потерявшая надежду отдохнуть в редкий выходной, блудная дочь вжалась в кресло, почти приросла к нему. И так просидела и протерпела весь день. Уже ближе к вечеру, было выдвинуто требование поесть, приготовленную мамой «человеческую еду». Пытаясь проглотить ароматную шарлотку сквозь ком в горле, страдалица вспомнила о том, что имеется горе, и она  может заплакать, не вызывая подозрений, что «неблагодарная в чем-то обвиняет мать». И я зарыдала, громко и мокро.

Это помогло. Мама спросила:

-Ты что любишь его что ли?

Я кивнула и стала выражать отчаяние еще  громче. Родительница протянула руки и неловко заключила меня в объятья.

Я нагло врала. Знала, что мама старой закалки и еще верит во все эти тонкие материи, вроде любви по непонятной небесной причине, и решила сыграть на этом.

Я плакала не об Алексее, а о своих упущенных возможностях. О том, что  старания пошли крахом, еще один кусочек молодости отправлен в мусорку. Деньги, потраченные на красоту, не окупились. Меня использовали, не позволив ответить тем же. Нужно начинать все сначала. Но с каждой попыткой я становлюсь все циничней. Это уже проскальзывает во взгляде. Подозрительность, ненависть ко всем мужчинам кроется в несколько хищной складке губ. Улыбка все больше теряет искренность, огонь интереса в глазах загорается только тогда, когда в ход идут обещания или в разговоре проскальзывает описание имущества.

Я не любила Алексея, но не видела в этом ничего плохого. Ведь  собиралась его любить так, как умею. Только не бесплатно, а в обмен на колечко на руке, на его имущество, на его защиту. За это отдала бы все, что имею:  красоту, молодость, заботу, ребенка бы родила. Даже двух можно, при хорошем раскладе. Я бы даже не изменяла ему, если бы он вел себя по-джентельменски и не раздражал. Если бы бил, то изменяла бы. Нужно же найти отдушину несчастной женщине, а то она превратится в забитое создание.

В своей, пусть недолгой жизни, я не разу не видела девушку, которая бы любила просто так без расчета.  Да и парня не видела. Те, только говорили «люблю» и сразу же поступали, как падонки.

Пример бескорыстной любви единственный -  мама и папа. Они познакомились на стройке БАМа. Переехали в Киев, где и поженились. Долго жили в малосемейке, родили в таких условиях двух дочерей. Потом вместе зарабатывали на кооператив. Дочки ходили в среднюю школу, когда папа схлопотал инсульт и оказался в инвалидном кресле. Он просто умолял маму сдать его в дом инвалидов, ради детей. Понимал, что жене не легко содержать  большую семью. Он даже договорился со знакомыми, чтобы его определили в самый лучший пансион, где выделили бы отдельную комнату. Объяснял, что там уход будет лучше, и она будет навещать и, в случае чего, сможет забрать. Мама отказалась категорически. И еще пятнадцать лет возила мужа в коляске и  ухаживала за ним. Когда папа умер, мама долго не могла придти в себя от горя.

Да. Они тоже ругались, и всякое случалось, но любовь наличествовала.

Удивляюсь этому феномену, но и не мечтаю о таком. Не те сейчас люди. И я совсем не похожа на мать. Мама никогда не поймет. Зато поймет Люба, сидящая напротив, уж ей не станешь рассказывать сказки в стиле: «Я его люблю».

Рассмеется в лицо.

Люда поднимает руку, и перед  моими глазами  вспархивают розово-зеленые бабочки. Это подруга изображает пальцами с  ногтями-стилетами подобие щелчков перед носом. Щелчки с таким маникюром не получаются, но  намек понят, нужно выходить из задумчивости.

-Извини, что ты сказала?

- Сказала, что ты теряешь время на непродуктивную печаль, - Люба кричит, как будто  с глухой разговаривает.

-Шшшш,-  оглядываюсь на соседний столик,- но там расположилась компания подростков, которым нет дела до двух теток.

-Не мне тебя учить, - продолжает подруга, чуть понизив голос,- замену надо искать срочно.

-Ты знаешь, у меня пока нет сил. Может, отдохнуть немного?

-Отдохнешь на Багамах с новым кавалером!

Последний аргумент бесспорен. И мы переходим к плану наступления на мужчин.

-У меня есть на примете один сотрудник. Зарплата офисная, живет у родственников, женат не был. Слишком желторотый на два года тебя старше.

-Ты что это? - возмущаюсь,- Кого попало мне предлагаешь?

-Есть два плюса: красив и бездетен. И, кажется, не жадный.

- Я бы тоже была не жадная, когда дать нечего. И зачем мне его красота? Это же минус, а не плюс! Мне нужен кто-то поуродлевей, чтобы знал свое место и был счастлив, что я до него снизошла.

-Но я ж тебе не для жизни предлагаю, а так размяться. И не разбрасывайся мужиками, это нецелесообразно. Вот у меня, один по ресторанам водит, а другого я называю «такси». Больше с него ничего не возьмешь, хоть подвозит. С поганой овцы шерсти клок. И третий есть - красавчик. Женат, но я с ним на вечеринки хожу, и заигрываю с другими. Знаешь, как мужикам интересно отбить бабу у такого блистательного типа?

-Понятно. А мне, зачем красавчик. Для того же?

-Нет, - качает головой Люда, - он вечеринки не потянет. Не тусовщик. Но продефилировать перед Лешей, с молодым красивым, не женатым, ты сможешь. Это здорово повысит самооценку. Тебе нужно перестать чувствовать себя использованным предметом гигиены.

Люба все устроила как нельзя лучше. И уже вечером я сижу в том же кафе в  кремовом, слишком тонком для осенней погоды платье, взбивая кончиками багровых ногтей  свои блестящие кудри. В другой руке  сжимаю тонкую маленькую сигаретку, которую время от времени подношу к краю безупречно накрашенных ярких губ. Жду красавчика, простого офисного работника, зарабатывающего меньше моей подруги.

Все это не внушает оптимизма, но  все равно волнуюсь, что поделаешь, я женщина, он мужчина. Будет весьма неприятно увидеть в его глазах разочарование. Достаю из сумочки зеркальце. Все отлично. Я хороша собой, и мы с красавчиком составим прекрасную пару.

В дверях кафе возникает фигура высокого молодого человека в серых брюках классического покроя и модном твидовом пальто. Парень обводит зал заинтересованным взглядом. Ясно, что он ищет кого-то. Других одиноких молодых девушек в кафе не наблюдается, и он широко по-мальчишески улыбаясь, направляется к моему столику.

-Здравствуйте,  я от Любы,- красавчик проводит пальцами по своим ухоженным каштановым волосам,- Я Степан.

«Странное имя» - думаю, вскользь отметив  качество его стрижки:

-Элла.

-Эллина? Эльжбетта?

-Просто Элла. А у вас редкое русское имя,- спешу перевести разговор на другую тему.

Попала в яблочко. Степан принимается пространно объяснять причину, по которой его так назвали. Молча любуюсь его зелеными глазами и совершенно очаровательными манерами. Да уж, бесспорно, это красавчик.

 Официант, принесший меню интересуется, принести ли еще карту вин. Говорю, что карту не нужно, буду сухое мартини. «Может, шампанское за встречу?» - предлагает кавалер. Я не против.

Молчим минуту, изучая меню.

-Я буду салат из морепродуктов - объявляет он, откидываясь на спинку стула.

-О, как хорошо! Я тоже люблю морепродукты. Здесь подают потрясающее сырное фондю с морепродуктами.

-Ладно, давай возьмем одно на двоих.

-Давай. Это так романтично!

Мы пьем шампанское и макаем кусочки кальмаров, креветки, мидии и гребешки в густой расплавленный сыр.

Тепло и уютно. Слушаю, как Степан рассказывает о своей маме - удивительной женщине, которая видит всех людей насквозь, она не раз предостерегала сына от опасных связей, и всегда была права.

 Представляю его в большом доме, одетого в белый свитер крупной вязки. Сидит в широком кожаном кресле, и в его шелковистых волосах играет отблеск огня, весело полыхающего в камине. Захожу я, в белом банном халате, голова повязана полотенцем, наклоняюсь и по-хозяйски чмокаю его в затылок. Он быстро прячет в карман микроскопическую коробочку. И спрашивает: Ты еще не готова, милая? Может, позвонить в ресторан и продлить бронь? Я не готова, потому что сегодня все валится из рук. Еще утром нашла эту коробочку среди его вещей и открыла. В ней обручальное кольцо. Тонкое, белого золота с двухкаратным бриллиантом. Простое и элегантное. Предел мечтаний.