Князь Сибирский. Том 3 - Антон Кун

— О чем⁈

— О том, что если вы дадите мне гарантии, то я не стану уничтожать ваш род.

— Ты и так практически меня уничтожил, а теперь заявляешь, что тебе нужны гарантии⁈ Да ты псих! — прорычала княгиня и вытянула вперед вторую ладонь.

Я вновь почувствовал давление. Сил у княгини еще осталось дай бог.

Моя вторая рука протянулась навстречу княжеской длани и равновесие восстановилось.

— Мне нужна свобода от вашей мести или что вы там творите, — продолжил я. — Взамен этого, обещаю дать вам возможность существовать. Не убью ни вас, ни ваших родственников. Только ограничения в действиях и пятидесятипроцентный взнос в мой фонд от всего, что вы добываете.

— А может тебя еще в задницу поцеловать⁈ — взревела Смирнова.

— Фу, от вас мне такого не надо, а вот внучку свою можете отправить ко мне, ей позволю, — через силу рассмеялся я.

— Ах ты урод! — зарычала княгиня. — Да я лучше выдвину тебя на получение титула, чем отдам свою внучку.

— Титула? — удивился я и чуть не ослабил натиск.

Пузырь вокруг нас переливался всеми цветами радуги, искрил и колыхался, но не пропадал. Было видно, как он подпитывается из тех ручейков силы, что текли от меня и от княгини, соединялись вместе, образуя тонкую пленку.

Со стороны все могло казаться идиллией. Два человека протянули руки друг к другу и разговаривают. Что тут такого? Но я ощущал мощь, что разливалась вокруг. Напряжение силы, что я не так уж хорошо понимал. А кто ее понимает? Может, Фон Кляйнен? Найти бы поганца и спросить.

Я снова вспомнил про этого крысеныша, что умудрился сбежать и разозлился.

— Считай, что я твой шанс на вхождение в высший свет, — напряженно пробормотала Смирнова, услышав заинтересованность в моем голосе.

— Только вы? Или это может сделать любой из десяти семей?

Княгиня фыркнула, аж слюни полетели во все стороны. Хорошо, что нас разделяла пленка.

— Если ты надеешься на Мироновых, то напрасно. Я по праву рода княгиня, а им титул дарован. Эти выскочки только и могут что дергать своими ручонками в Палате.

— Но ведь кроме Мироновых есть еще семьи, — не унимался я.

Мне нравилось наблюдать, как княгиня злится. Ее лицо в такие моменты становилось на редкость мерзким, как у старухи Шапокляк при виде плюшевого Чебурашки.

— Есть, но от них ты точно ничего не добьешься!

Добьюсь или нет — это не ее дело, да и вообще вопрос праздный. Возможно, что та же Дана может представить меня к титулу, просто по молодости лет не знает об этом.

Но не в этом дело. Я не хотел становиться зависимым от Смирновой. Да, информация, что титул можно получить так просто, меня порадовала. Но становиться Смирновским ставленником я точно не собирался.

Правда сейчас мне нужно было как-то свести это противостояние к миру. А что может быть лучше, чем сделка? Когда есть обоюдная выгода, даже непримиримые враги могут зарыть труп третьего, ну или топор войны, кому что ближе.

— Отлично! — сказал я. — Расходимся и делаем обещанное.

— Отпускай первый, — хитро произнесла Смирнова.

— Ага, разбежался! — рассмеялся я.

Она меня что за дурака держит?

Черт! Вот, как плохо не знать матчасть! Что будет, если я ослаблю напор первым? Меня убьет, разорвет на части или защита исчезнет, и никто не пострадает? Дар Смирновой мгновенно не убивает в отличии от моего. Даже если отпущу и почувствую удушение у меня будет время ответить.

Рассуждать об этом хорошо, но стоит ли пробовать? Я решил упереться и не сдаваться. Вспомнилась Олеся, что частенько притворялась бараном в подобных ситуациях.

Смирнова некоторое время смотрела мне в глаза и не шевелилась. Я видел, как выступил пот у нее на лбу, как едва заметно скользнула нога, словно я давил со всей силы, а княгиня упиралась.

Интересненько! Кто не выдержит первым? Кто здесь сегодня слабое звено?

Что самое странное, я такого напора не чувствовал. Для меня это противостояние было не больше, чем детсадовское перетягивание каната.

— Черт! — выругалась княгиня. — Сдаюсь!

Я даже не представлял какого ей, особе голубых кровей, произнести такое. Наверное, если бы в комнате был хоть кто-то живой, кроме ее внучки, после того как услышал такие слова точно бы на завтра проснулся с головой в тумбочке.

Напряжение со стороны княгини разом пропало. Что-то изменилось и в пленке кокона. Она вдруг подернулась пеленой и разлетелась цветными искрами.

По пальцам вновь забегали мурашки и пошли крохотные разряды. Я все еще стоял, вытянув руки вперед.

— Ослабляй! — вскрикнула Смирнова, заметив молнии.

Я улыбнулся и опустил руки.

— Ну ты и фрукт! — выдохнула княгиня.

— Я такой фрукт, что хрен откусишь. А если откусишь, то подавишься.

Смирнова недовольно на меня посмотрела, словно я ей пошлый анекдот рассказал.

— Как ранг-то поднял до седьмого? Или это восьмой? Признавайся! — спросила княгиня.

— Вот еще! Стану я такое рассказывать. Это же стратегически невыгодно.

Эх, знал бы я сам, как такое случилось. Но ничего, выясню!

— Не люблю самоуверенных, — пробормотала сквозь зубы старуха, но я ее услышал. — Что с внучкой моей сделал, изверг? — недовольно кряхтя, княгиня пошла в обход стола.

Я следил за ней. Не доверял? Может быть. А может моя чуйка заставляла меня это делать.

Смирнова присела над внучкой, так что мне не стало ее видно из-за крышки стола. И вдруг резко выпрямилась, словно пружиной подброшенная. В ее руках был пистолет, что выронил Фон Кляйнен. И черная точка дула смотрела на меня.

Но я уже стоял, вытянув руку вперед и со скользящими меж пальцев молниями. Едва я понял, что задумала старушка, начал действовать.

Топора у меня не было, пришлось мочить так.

Молния сорвалась с кончиков пальцев и изломанной линией устремилась прямиком в лоб княгине.

Прозвучал выстрел, и я удивленно глянул на уже рассыпающийся прахом пистолет в таких же почерневших и начавших крошиться руках.

Я видел, как пуля замерла в воздухе, задрожала, словно старалась преодолеть сопротивление среды, но никак не могла сдвинуться с места. Разряд гасил кинетическую энергию микро-взрыва патрона дольше, чем рассыпалась в пепел старуха.

Кажется, последняя черная жирная снежинка упала на пол одновременно со свинцом.

Я выдохнул.

Нельзя