Мила Серебрякова - Вечер страшных предсказаний

   Гришкова покраснела:

   – Не заметила.

   – Прошу вас, перепечатайте снова. Мне нужен текст без единой ошибки. Соберитесь,будьте внимательны. А потом можете быть свободны.

   Даша спустилась в кабинет.

   Вторая попытка оказалась намного удачнее первой. Острый глаз Варвары не обнаружил в тексте ни ошибок, ни опечаток.

   – Славно-славно, – протянула она, – вы меня очень выручили. Я вас отпускаю, встретимся в понедельник.

   Прежде чем отправиться домой, Дарья зашла на кухню, попрощаться с Лилией Владимировной.

   – Уже уходишь?

   – Варвара Давыдовна разрешила.

   – Ну, езжай с богом, – махнула рукой пенсионерка. – Только иди аккуратно, на улице гололедица страшная.

 //-- * * * --//

   – Ничего не понимаю, – Клара прижимала к уху сотовый. – На протяжении часа не могу дозвониться до Ромки.

   – Недоступен? – спросила Ката, подъезжая к даче Величковской.

   – Гудки идут, а трубку не снимает.

   – Может, оставил телефон дома?

   – Не знаю, – Клара спрятала мобильник в сумочку. – Сегодня он мне не звонил, на Ромика не похоже, обычно он напоминает о себе каждые полтора часа. Тем более что в десять мысобирались пойти в кино. Странно, правда?

   – Не накручивай себя, никуда твой Ромка не денется.

   «Фиат» остановился у забора. Дождавшись, когда Клара откроет калитку, Ката быстро прошествовала по дорожке к крыльцу.

   – Долго мы здесь не задержимся, минут через десять можем ехать обратно.

   Пребывая в собственных мыслях, Клара кивнула и попросила Катку посветить фонариком на замочную скважину.

   В прихожей Величковская включила свет и в нерешительности посмотрела на Копейкину.

   – Что делать дальше? Вы говорили об эксперименте, я, если честно, ничего из ваших слов не поняла.

   – Проведи меня в комнату, в которой в ночь убийства спала Даша.

   Лицо Клары вытянулось, но, не смея ослушаться, она потопала к лестнице.

   Толкнув одну из трех дверей, Величковская хотела включить свет, но Катка запротестовала:

   – Не включай, он не понадобится.

   – Так в темноте ничего не видно.

   – Ошибаешься, в темноте видно многое. Иногда, находясь во мраке, можно увидеть даже больше, чем при ярком свете.

   Девушка удивленно пожала плечами.

   – Клар, спускайся вниз, зайди на кухню и включи там свет. Дверь закрой, а сама выйди на улицу и подойди к калитке.

   – Зачем? – Величковская занервничала.

   – Так надо. Не тяни время, чем раньше ты это сделаешь, тем быстрее мы уедем.

   Пока Клара копалась на первом этаже, Катка прошла к окну, впившись глазами в темноту.

   Спустя несколько секунд на ворота, калитку и часть дорожки упал свет из кухни. Внизу послышались шаги Величковской.

   Увидев, как девушка второпях приближается к воротам, Ката внимательно всматривалась в ее лицо. Клара остановилась, задрала голову вверх и помахала рукой.

   Копейкина продолжала стоять неподвижно у окна.

   – Ну и что мы этим добились? – спросила девушка, когда «Фиат» ехал по лесной колдобистой дороге.

   – Многого.

   – А конкретней?

   – Я отчетливо видела твое лицо.

   – Естественно, видели, свет же на кухне горел.

   – Вот именно – свет. Если он горит, видна часть дорожки.

   – И?

   – Можно заметить любого, кто направляется к калитке.

   – Катарина, до меня не доходит суть вашего эксперимента. Либо я слишком тупая, либо…

   – Слишком умная, – улыбнулась Катка.

   Клара в очередной раз попыталась связаться с Романом.

   – Господи, ну где же он? Я начинаю волноваться.

   – В темноте нельзя увидеть, кто входит или выходит с участка, – продолжила Ката.

   – При условии, что вы не кот или кошка, – пошутила Величковская.

   – Ты права, кошки ориентируются в темноте намного лучше людей. Кошке, наверное, все равно, горит свет или нет – она видит одинаково. А вот человек, стоящий у окна, сразу заметит разницу. Горел свет и вдруг погас. В первом случае он видит, во втором нет. Понимаешь?

   – Нет, – Клара мотнула головой. – Я о Ромке думаю. Где он, почему его телефон молчит?

   – На домашний звонить не пробовала?

   – Пробовала. Никого нет, – Клара начала заламывать пальцы.

   – Роман один живет?

   – Его родители развелись десять лет назад, мать уехала, он остался жить с отцом. Катарина, а если он попал в аварию? На дорогах скользко, а Ромка вечно изображает из себя гонщика.

   – Клар, перестань фантазировать. Знаешь, я все хотела у тебя спросить. Вы ведь с Галей и Дашей с детства дружили, да?

   – В один детский сад ходили, в школе были не разлей вода.

   – А кого из них двоих ты считала лучшей подружкой?

   – Дашку! Галька была редкостной врединой, а с возрастом превратилась в стерву. Язвила, подтрунивала, подкалывала. А Дашутка настоящая подруга, ради дружбы она жизнь отдаст. Мы с ней как два мушкетера: один за всех и все за одного.

   – Мушкетеров было чуточку больше.

   – Знаю, я образно выразилась. А почему вы меня об этом спросили?

   – Просто так… интересно.

   Величковская задрожала:

   – Катарина, по-моему, мне нехорошо. Меня укачало. Остановите машину…

 //-- * * * --//

   Роман лежал на снегу возле березы. Дарья стояла рядом, держа в руках удавку. Какое-то время девушка отрешенно смотрела на бездыханное тело парня, а затем, наклонившись, вытащила у него из кармана пачку купюр. Положив деньги в сумочку, она подбежала к дереву и, сломив ветку, начала пятиться назад, заметая следы.

   Возле машины Романа Гришкова остановилась, отдышалась и вновь попятилась в сторону дороги.

   От удавки она избавилась, уже оказавшись на значительном расстоянии от иномарки Романа.

   По пустынной дороге Дарья шла не менее часа. На развилке свернула влево. В глаза сразу начал бить свет фар проезжающих мимо машин.

   Еще через час Гришкова, окоченев от холода, решилась и вытянула вперед руку.

   Водитель «москвичонка», услышав адрес, по которому следовало доставить попутчицу, покрутил рыжий ус и просипел:

   – Пятьсот рублей.

   Не колеблясь, Дарья села на заднее сиденье.

   – Во метет, – проговорил шофер, посмотрев в зеркальце заднего вида.

   Даша вздрогнула:

   – Что вы сказали?

   – Я говорю, на улице метель разыгралась. Плестись как черепахи будем.

   – Думаете, за ночь выпадет много снега?

   – А то! Ты глянь, видимость почти нулевая.

   – Снег – это хорошо. Снег все сделает правильно.

   Водитель округлил глаза:

   – Чего он сделает-то?

   – Не обращайте внимания, это я сама с собой разговариваю.

   Мужик усмехнулся:

   – Ну, с собой, так с собой.

 //-- * * * --//

   В понедельник Катка позвонила Кларе, дабы узнать о самочувствии Величковской и поинтересоваться, где же все-таки пропадал Роман в пятницу вечером.

   К телефону долго не подходили, и когда Копейкина уже собиралась нажать кнопку отбоя, из трубки послышался приглушенный женский голос.

   – Клара?

   – Это не Клара, – отозвались на том конце.

   – Ой, я, наверное, неправильно набрала номер. Извините.

   – Номер правильный, я мать Клары.

   Катарина растерялась:

   – А сама Клара где?

   – Дома, – безучастно отвечала родительница Величковской.

   – Можно попросить ее к телефону?

   – Кто ее спрашивает?

   – Скажите, что звонит Катарина.

   – Дочь сейчас не сможет с вами разговаривать, она… могу я что-нибудь ей передать?

   – Да нет, – Катка обкусывала губы. – Я просто хотела узнать, как у нее дела. В пятницу мы встречались, и она переживала, что не может дозвониться до Ромы.

   Женщина всхлипнула.

   – Ромочку убили. Завтра похороны, – не выдержав, она расплакалась.

   Катка мгновенно отсоединилась, вскочила с кресла и выбежала в коридор.

   До высотки, в которой проживало семейство Величковских, Катарина доехала за рекордно короткий срок.

   Через сорок минут она узнала, что тело Романа было обнаружено в субботу днем в подмосковном лесу.

   – Клара места себе не находила, весь вечер не выпускала из рук телефон, а в десять часов трубку поднял отец Ромочки. Сказал, что сына нет дома и что он сам несколько раз пытался с ним связаться. Клара глаз не сомкнула, так и простояла у окна до утра. А в девять решила поехать к Роману домой. – Величковская на секунду замолчала. – Ближе к вечеру позвонили из милиции. Бедная моя девочка, одно потрясение за другим. Ниночка, Галинка, Ромка… Нас преследует злой рок.

   Ката попросила разрешения пройти в спальню Клары.

   – Она никого не хочет видеть.

   – Мама, – послышался тихий голосок.