Дарт Вальтамский - Толкин и толкинизм - взгляд справа

Мысль то исключительно точная. Критерий Истины утрачен, утрачена цельность мира, утрачена цельность мысли и действия. Истина уравнена в правах с ложью под общем названием "свободного мнения". Жизнь воспринимается как своего рода игра (см.

мою статью "Ролевая субкультура в контексте виртуализации") Под эту безответственность и шизофрению (в прямом смысле: два противоречащих друг другу мнения в одной голове) уже и философская база подведена в лице так называемой "теории смены научных парадигм" Куна ("истина - есть соглашение научного сообщества"). Вот именно поэтому у нас теперь господин Фоменко и почитатели "Велесовой книги" поставлены на одну доску с академической историей, всевозможные "академии эзотерики и колдовства" - на одну доску с Академией Наук, а секты и рериховские сборища - с Церковью. Это все звенья одной цепи: фэнтази, ролевые игры, фольк-хистори, "популярная эзотерика", Валеджио, неоязычники с чакрами, правью и навью и проч. Назывеется все это постмодерном в культуре и "Новым веком" в религии.

Впрочем, это уже к Толкину прямого отношения не имеет. Это - к слову о фэнтази, как явлении - не столь литературном, сколь духовном. Вернее антидуховном.

Впрочем, не Толкин ли является одним из создателей жанра фэнтази?

3. Проповедь Атлантизма?

Переходим к третьему поставленному нами вопросу. Насколько можно считать книги Толкина орудием насаждения западной культуры и западного мировоззрения в среде Русской молодежи?

Вопрос интересен сам по себе, и, хотя он безусловно связан с вопросом религиозным (так так национальное самосознание тесно связано с самосознанием религиозным), но безусловно имеет и собственную специфику. К сожалению до сих пор этот вопрос рассматривался крайне поверхностно. Но начнем именно с простого и поверхностного.

Первое, о чем говорится всегда и всякий раз - это о возможности рассмотрения "Властелина Колец" как аллегории. Ассоциации "Империя Зла на востоке - СССР/Россия, Шир - Англия, Валинор - США" уже не только стали общим местом, но успели утомить. Тоталитарный Мордор, шибко свободный и чуть ли не демократический Благословенный Запад, социалистические порядки Сарумана-захватчика в Шире, люди-предатели (харадримы) под красными знаменами и проч. и проч. Кстати, на ниве раскручивания ассоциации СССР с Мордором ухитрились поработать даже американские президенты. Другая вариация на ту же тему: Саурон - Гитлер, Мордор - нацистская Германия, Шир - опять-таки Англия, Валинор - опять, как ни крути, США, Война Кольца Вторая Мировая... Ну и так далее в том же духе.

Понятно, что все это - практически полная ерунда, тратить время не будем. Да, "Властелин Колец" - это не политический памфлет и не аллегория. Сам Толкин подчеркивал это неоднократно. Ну вот, хотя бы в предисловии к американскому изданию "Властелина Колец" (1955) Толкин пишет, что будь война за Кольцо аллегорическим изображением Второй Мировой Войны (что, подчеркивает он, - не так), "тогда, несомненно, Кольцо было бы использовано против Саурона: он не был бы уничтожен, но порабощен, а Барад-Дур был бы не разрушен, а оккупирован. Мало того, Саруман, не сумев завладеть Кольцом, нашел бы в Мордоре недостающие сведения о нем, сделал бы Великое Кольцо своим и сменил бы самозваного правителя Средиземья. В этой борьбе обе стороны возненавидели бы хоббитов; хоббиты недолго бы выжили даже как рабы". Американский комментатор творчества Толкиена Шиппи поясняет, что Толкиен использует здесь образы "Властелина Колец" для создания явной аллегории Второй Мировой Войны: "Кольцо - атомная бомба; Саурон - фашизм; Саруман - СССР, "предательство" Сарумана и его "научные" изыскания в Мордоре - намек на роль, которую сыграли англо-американские перебежчики и немецкие ученые в создании руской атомной бомбы".

Любопытный отрывок. С одной стороны он вроде бы лишний раз иллюстрирует нелепость прямолинейно-аллегорических трактовок. А с другой... отношение Толкина к России. А именно, здесь мы видим, в каком именно качестве была бы представлена наша страна в том гипотетическом случае, если бы Толкин и впрямь решил передать свое видение Второй Мировой в образах "Властелина Колец".

Да, "Властелин Колец" - не аллегория. Скорее притча. Нельзя свести его к иносказательному описанию современных автору политических реалий. Но это совершенно не значит, что многослойный текст не имеет к этим реалиям никаких отсылок. В конце концов автор живет в свое время, и ассоциации с окружающими реалиями могут рождаться даже невольно. У самого Толкина есть любопытное словечко: применимость, которое он противопоставляет аллегории: "Мне кажется, что многие смешивают "применимость" с "аллегоричностью": но первая оставляет читателей свободными, а вторая провозглашает господство автора"

Аллегория линейна, она отображает в иносказательной форме совершенно конкретный факт или явление. Аллегория имеет ровно один уровень глубины смысла: или вы его поняли - или нет. А вот применимость - это другое. Это куда как более неуловимая штука. Образ может быть применен для объяснения данного явления, но он не исчерпывается этим объяснением. Он может быть применен и для объяснения иных явлений. Но его внутренний смысл - в нем самом. Применение образа не исчерпывает его тем самым, как это имеет место в случае аллегории. Сделаем замечание, интересное для нашего дальнейшего рассуждения: применение образа гораздо естественнее для традиционного языка, языка мифа, нежели аллегория. Последняя - вещь в языке в общем то довольно модернистская. И вот уже на уровне не аллегории, а применения толкиновских образов к современной ему реальности мы можем прийти к более интересным идеям.

Те же "дикие люди юга под красными знаменами" (в другом варианте перевода: люди-предатели). Да и настораживающая фраза Арагорна, сказанная в Эдорасе: "Не на западе - на востоке ждет нас роковая битва!". Если взглянуть на этот момент в контексте ассоцииации все с той же Второй Мировой, то опять получается довольно любопытная картина: битва на западе (в центре Европы), сколь бы тяжелой и страшной она не была - на самом деле пролог иной, куда более грандиозной войны. С Врагом на востоке... Тонкий намек? Или случайное совпадение? Или случайно отразившаяся в тексте интуитивная (и, быть может, даже не отрефлексированная сознанием самого автора) ассоциация?

А впрочем, оставим догадки и домыслы. Все равно это сфера недоказуемого: один видит так, иной - иначе. Пока отметим только, что в принципе можно посмотреть и с такой точки зрения. В конце концов, советская цензура запрещала те или иные книги по идеологическим соображениям тоже далеко не из самодурства. Это была служба идеологической безопастности, в которой работали не самые глупые люди.

Запрещали - значит считали потенциально опасным, вредным. Может быть и неспроста. Во всяком случае, чем для СССР кончилась "гласность" мы уже знаем...

Но это пока лишь недоказанная мысль, имеющая право на существование, не более того.

Есть и второй момент, лежащий до такой степени поверхностно, что его всякий раз берутся обсуждать, когда говорят о толкинизме, как экспансии западной культуры.

Этот момент состоит в том, что популярные образы чужеродной культуры вытесняют свое, родное. Грубо говоря, эльфы и цверги потеснили наших родных леших и кикимор. Беда, одно слово! Спор идет на уровне "Лучше б Пушкина читали!" - "А вы еще Шекспира запретите: он тоже иностранец!". Понятно, что эта линия дискуссии бесперспективна.

На самом деле проблема гораздо глубже. Творчество Толкина - это не просто феномен "общечеловеческой" культуры. Толкин на редкость национальный писатель.

Он поставил себе задачу создать для Англии мифологию, которой у Англии исторически не было. Но важно, что, поставив себе эту задачу, он прекрасно понимал две вещи: что есть мифология и что есть Англия. А, кроме того, он был гениальным писателем.

Толкин - лингвист, филолог. Не только профессиональный, но увлеченный и одаренный. Лингвист от Бога. Язык для него - не условный набор обозначений, а живая ткань символа и мифа. Язык выражает самое главное, самое сущностно важное в народе. Случайно ли в Русском слова "народы" и "языки" синонимичны! Язык выражает способ мировидения, мироощущения, мировосприятия народа, способ мышления и чувственного восприятия. Таков изначальный его смысл. Язык не отделим от мифа, миф - от символа, символ от ритуала. Это в модернизированном обществе язык превратился в технологический набор условных обозначений (а в постмодерне - и вовсе в коламбур абсурда и бессмысленности). Но традиционное восприятие языка гораздо глубже и имеет бесчисленное множество слоев восприятия, каждый из которых открывает осознающему его новый смысл, новое восприятие очеловеченного и наделенного смыслом (именно через язык!) мира. Язык - это часть Священной Науки, он точно так же имеет экзотерический и эзотерический слой, причем не один, а множество. Искусство обращения с языком - это по сути то же Великое Делание, мистическая трансформация себя в мире и мира в себе.