KRISHNA - Unknown

Первой начинает Машенька. Доклад ее краток: пандемия в стране. И в мире. Неизвестная форма бешенства, передающаяся через укус или кровь. - Делает паузу, и продолжает: заболевшие сначала псевдо-умирают, а потом переходят на новый уровень существования. О случаях, сколько ни будь успешного лечения или исцеления, не слышно. Наибольшему риску подвержены живущие в густонаселенных районах. Характер распространения эпидемии - молниеносный. Лучший способ борьбы - изоляция и нейтрализация зараженных больных.

Я злобно улыбаюсь. Опыт лечения у меня уже есть. И Маша это знает, но девочка хочет остаться корректной в выражениях, а то, что 'изолировать' можно ударом по черепу - все и так понимают.

Затем Маруся, которая добавляет к сказанному, что убив последние деньги на роуминг выяснила, что в Израиле, где живет ее двоюродная тетя, то же самое.

А так же то, что со вчерашнего утра в тридцати километрах от Днепропетровска и в 70 километрах от нас, ориентировочно в районе ПГТ Томаковка, какие-то военные начали разворачивать что-то типа лагеря спасения, куда принимают всех беженцев - обещая еду и защиту. При условии, конечно, что спасаемые прибудут к ним сами. Это в радиообращение подчеркивалось несколько раз: спасаемые должны добираться своим ходом, а еда будет выдаваться нормировано.

Как работают фильтры, отсеивают ли укушенных людей от здоровых - неизвестно. А понять логику военных, впрочем, можно - чем дальше расположить от города лагерь, тем больше шансов, что дойдет здоровый, а больной загнется в пути. Да и склады там, какие неподалеку...

Маруся говорит еще около 5-10 минут, но это уже мною слышано-читано, да и судя по лицам присутствующих, для них это тоже уже не новость.

Очередь Омара. Он встает, и что-то пытается сказать, но вдруг начинает рыдать. Позже мы узнаем, что он таки дозвонился к своим в Баку. Хотя нет, правильнее сказать - телефон его жены начал вибрировать и играть светом в его маленькой уютной квартирке, где-то в Саруханском районе города. И рука существа, как мягко выразилась Маша, вышедшего на иную форму существования, по все видимости, стукнула по телефону. На тот момент кто в квартире еще был жив, отбивался и кричал - громко и протяжно, а он слушал это, схватив себя за голову не смея ни выключить телефон, ни крикнуть. А сейчас он, наконец, заплакал.

Тамара, Дима и Прохор говорить отказываются, заявляя, что им больше добавить нечего.

'Э, нет, ребята - думаю я про себя, - психов нам тут не надо, и хотя у нас не гештальт - терапия, хоть слово, да сказать вы должны. И скажите, но чуть позже'.

От себя добавляю, что на иную форму существования выходят и те, кто уже умер, как это ни странно.

Так, сколько у нас времени? - Ого!? - Мы болтам уже больше часа. Как бывший психолог-мозговед, я бы заставил их еще два выговариваться, но сейчас все решает скорость, а мы и так целых три дня в коматозе пребывали да сопли жевали. А потому - ближе к конкретике!

- Итак, - переходим к основному блюду, - говорю я, - еще три дня назад нас было 30 человек, а сейчас только шесть. Почему не сбежала Я, думаю, что понято всем. - До Киева далеко, с транспортом сейчас жопа, - некуда мне бежать. Но вот с вами что делать? Дима, - обращаюсь я к водителю, - почему ты не ушел? (и хотя об их мотивах я догадываюсь - сказать они должны сами).

- Куда? - Отвечает Димчик, - я же сирота. Первый выпуск 'старого детского дома'. А Нюра (его зазноба) уехала в Питер учиться.

- Тамара, а Вы?

- А кому нужна одинокая сорокалетняя баба, без мужа и детей? Да и папа, Царствие ему небесное, помер в том году (это я знаю, как и тот факт, что мамы у нее не было, ее воспитывал отец)

- Маша, а ты?

- А я и сбегала. - Маша смущенно улыбается и продолжает. - До самого шлагбаума дошла, а потом слышу, как машины едут из города. Много. Вот и подумала, что тут куда как безопаснее. Раз оттуда бегут - зачем мне домой возвращаться?

- Маруся, ты что скажешь?

- Так я ж такая сирота казанская, как и Дима. Мы ж с ним 'старожилы'. Тут мой и стол, и кров и работа.

Прохору, из деликатности, я вопрос задавать не стала. Он работал тут уже около 5 лет - сначала на 'старом', а потом на 'новом' месте. Сперва дворником, а теперь трудовиком и завхозом. Мужчина проживал тут свою третью жизнь. Первая жизнь его длилась от рождения и до того момента, когда, еще совсем молодой, тридцатилетний инженер пришел домой на полчаса раньше, чем было нужно ему, его жене, и молодому студенту, решившему 'замутить' с замужней. А дальше были два хладных трупа, 105 УК РФ часть 1-я (прокурор, сука, со слов Прохора, хотел влепить 2-ю и пожизненное) и 12 лет принудительного сервиса. А что потом? - А потом выход по двум третям за примерное поведение. И, непонятно каким образом, получение вида на жительство в Украине. И еще более непонятно как он сумел так трудоустроиться.

Не знаю, как его мой предшественник Виктор Олегович принял, царствие ему небесное, но решение оказалось хоть и рисковым, но вполне удачным.

Обвожу взором свою 'бессемейную' команду.

- Итак, - начинаю говорить негромко, но ровно, так что бы слышали все, - бежать нам в принципе некуда. Вернее - незачем. Тут - наш дом, работа, жилье.

И у нас есть целых три варианта.

Первый - каждый сам за себя. Но для меня, как и для вас, это не подходит. Там, - я машу в стону города и шоссе, - Армагеддон, конец света и стабилизец в полном разгаре. Никто за нами армию спасения в лице участкового не пришлет. А если участковый и явится, то власти начальства над ним уже нет, а вот оружие и дурость - останутся.

Второй - эвакуация всем детским домом, - слегка повышаю голос, и продолжаю, - и не мне вам рассказывать как и куда за последние дни я кричала и просила, что бы нас куда ни будь забрали в место побезопаснее. Но, - опять делаю паузу,- но сейчас я думаю, что спасать нас уже некому и некуда. - Единственный вариант - в 80 километрах отсюда, как я поняла из радиообращения, разворачивается городок спасения. Военные ставят палатки, раздают пищу, дают душеспасительные указания и тому подобное. Но, может я такой перестраховщик в юбке, но не нравится мне, что-то в этих призывах. Честно, не нравится, и даже не знаю, как сказать.

Вдруг вижу поднятый указательный палец Прохора: как бы незаметно поднятая рука. Молча киваю ему, и он говорит.

- Катерина Тимофеевна, тут я с вами согласен. Мне тоже этот лагерь кажется каким то хитрожопым..

- Поясните, пожалуйста, Прохор Николаевич.

- Я до работы инженером лет пять в МЧС прослужил: 2 года по срочке и три по контракту. Так вот, я тоже вчера вечером услыхал то, что передают из Томаковки. Около 12 ночи...

- И?!

- Ну, как бы вам сказать... Если бы я хотел отсидеться подальше от опасности, да спасти как можно меньше людей - ведь их надо еще и кормить, то я бы тоже там беженцев 'спасал': пеший туда не дойдет, а 'конный' в этот лагерь и так не поедет. Как ни как 70 км. от города. Как-то так. Да и склады Гос. Резерва, там кажется, находятся.

Молча киваю Прохору: он очень сформулировал то, что вертелось у меня на языке, но так и не смогло разродиться в логичный вывод.

Смотрю с прищуром на своих приспешников и продолжаю говорить. - И сдается мне, что там нам будет не лучше, чем тут. - А военные любят командовать. И еще, мы не знаем - во что потом выльется покровительство и добрая воля военных. Сейчас они сидят на складах и там реально много жратвы. Но она не безгранична, а потом начнутся терки, и, к примеру, лбы Димы и Прохора так и просятся для того, что бы их забрили, а их владельцев - мобилизовали или пристроили на общественно полезные работы ('сладкая парочка' ежится, отмечаю я про себя). Относительно женщин - я не думаю, что будет совсем уж плохо, но... может быть по-всякому.

Беру стакан воды, и делаю глоток. Надо сделать паузу, что бы мой последний месседж шел отдельно от первых двух. А затем продолжаю. - Третий вариант - остаться пока тут, попытаться обустроиться, и найти помощь - хотя бы тех же спасателей из Томаковки. И попытаться выклянчить у них продуктов, и, - делаю паузу, глядя на Диму и Прохора, - оружие для нас.

Как ни странно, но со мною соглашаются... Не сразу, не полностью, но соглашаются.

А теперь главная задача, - продолжаю я. - Первые три-четыре дня, пока армагедец не настал, нас спасало то, что нас всех раньше бесило (начинаю загибать пальцы) отдаленное местоположение, по-дибильному сделанные подъезд, который с трассы сразу не разглядишь, небольшой мостик над речушкой, и шлагбаум перед ним. Теперь два наших корпуса - ваш и детский, кому то могут показаться ну просто замечательным домом для временного и постоянного жилища.

Понятное дело, - мы сейчас не сможем никому противостоять. И если нас попросят отсель, включится вариант ?2. Но зачем доводить до крайностей? Итак, ваши предложения?

Наш милый междусобойчик затягивается еще на 30 минут. Предложения сыплются разные, а Маруся, как мой секретарь начинает все стенографировать:

- Взорвать и разрушить мост. (ДИМА) - Нечем, да и зачем? Мы же не в глухую осаду садимся.