Столкновение - Герман Подкупняк

Плотников вдруг умолк, соображая, не уносит ли его вбок от главной линии. Вроде как машину на левую сторону занесло, а там встречный транспорт, и разъехаться, хоть убей, негде.

— Вот такие дела, экипаж машины боевой,— хмуро произнес Павел Антонович.— А у нас та же служба: приказ начальника — закон для подчиненного.

Плотников сам уже сожалел, что затеял этот разговор. Сожалел даже, что от сильной усталости вдруг выперло из него это раздражение.

— Ладно,— выкипев, виновато обронил он.— Не обращай внимания — устал я. Но все же, коли ты к нам не случайным ветром попал, кое-что наедине с собой обсуди. Старики вроде меня зря не скажут.

— Если уж совсем по правде, Павел Антоныч,— вдруг решительно произнес Сергей,— то вам я скажу. Но пока это тайна, никто не знает.

— Ну, валяй, если она, конечно, не государственная,— уже совсем миролюбиво дал разрешение Плотников.

— Женился я в армии, Пал Антоныч. На последнем году службы. Но неофициально, так сказать.

— Эка невидаль! — усмехнулся Плотников, прислушиваясь к размеренному дыханию двигателя.— В армии многие неофициально женятся. Парни вы молодые, физически развиты, нынешняя форма к тому же сильно вас украшает.

Савин с удивлением глянул на Плотникова. Вроде умный бы человек, пожилой к тому же... Разве его Наташа не обидится за такие слова?

— Совсем не поняли вы меня, Павел Антоныч,— тихо, с серьезной укоризной сказал Сергей.— Я люблю ее, и в положении она. На пятом месяце. Там пока осталась, в общежитии ткацкой фабрики. Мы от них километрах в пятидесяти стояли. Тут у нас все и получилось.

Плотников выключил зажигание и осторожно потрогал рукой цилиндры. Потом неопределенно и невесело хмыкнул.

— Это хорошо, что женился. Одобряю. Только чего же ты ее там оставил? Беременную-то? Родителям перепоручил? Или родственникам?

— Да нет у Наташи никого,— непонятно вздохнул Сергей, то ли огорчаясь этому обстоятельству, то ли радуясь,— детдомовская она. Утонули родители.

— Понятно,— протянул Плотников,— всякое случается.

— Вот поэтому я здесь,— пояснил Сергей,— а она пока там. У меня тут в деревне тетка живет. На пенсии. На первых порах с ребенком помочь обещалась. Мама у меня еще до армии умерла, а отца я и не помню — ушел он от нас давно...

— Вот вы какие подобрались друг другу муж и жена,— участливо произнес Плотников,— хорошо жить будете...

— Как-нибудь справимся,— горячо сказал верящий в свою удачу и свои силы Сергей.— Мне бы только скорее комнату получить! А там заживем! Наташа у меня чудо!

— Насчет угла я тебе постараюсь помочь,— помедлив, объявил Плотников.— Хотя с жильем в милиции тоже не сахар. Да замполит у нас толковый. Фронтовик.

— Нет, Павел Антонович,— строго сказал Савин,— не за этим я вам все рассказал. Комнатку для нас я и сам добьюсь. Службой.

— Сам с усам,— добродушно проворчал старший лейтенант. И включив зажигание, дернул каблуком кикстартер.— Там видно будет. Давай влезай, трассу на прощание посмотрим. Стемнело уже за разговорами...

Сергей с готовностью забрался в коляску, и Плотников плавно отпустил сцепление. Высоченные сосны вдоль шоссе понеслись назад. Плотников знал каждый метр дороги, и «Урал» быстро набирал скорость, оглушая лес ревом двигателя. Через полчаса езды на одном из пологих спусков Плотников притормозил. Стало совершенно тихо.

— Внимание, Сережа. Начинается, пожалуй, самый опасный участок. Впереди, метрах в ста пятидесяти, рулеткой не измерял, довольно крутой поворот на подъеме, а слева от дороги обрыв. Карьер выработанный. Сыграешь вниз — назад уже не вернешься. Учти.

Савин напряженно всматривался в темноту, но ничего особенного не увидел. Ехать с умом — дорога как дорога. Что спуск, что подъем. Разные дороги он повидал.

Навстречу из-за, поворота показалась машина. Она шла не быстро, но без света. Горели одни подфарники.

— Что за чудак еще вылез? — недовольно бросил Плотников, когда сноп мотоциклетной фары неясно и слабо высветил лобовое стекло встречного «Москвича».— Спит он там, что ли? Так и сковырнуться недолго.

Сергей тоже увидел, что автомобиль, а точнее, его водитель, ведет себя странно. Машина явно не вписывалась в поворот, а брала все правее и правее. Прямо к карьеру.

— Выворачивай руль, парень! — заорал Плотников в предчувствии близкой, неотвратимой беды и привстал по-кавалерийски над седлом мотоцикла.— Выворачивай, дружок! Все тормоза!!

«Москвич» ударился бампером о заградительный столбик, но не впрямую, а вскользь и исчез из видимости. Плотников и Савин услышали только дребезжащие удары металла о твердый песчаник.

— Ах ты! — Плотников почти на ходу спрыгнул с мотоцикла.— Убьется ведь!

Снизу, со дна карьера, раздался несильный резкий хлопок.

— Все,— сразу обмякнув, угрюмо сказал Плотников.— Бензобак рванул.

Сергей молча смотрел на инспектора. Потерянный взгляд сержанта, казалось, вернул Плотникову силы.

— Давай вниз, Серега,— прохрипел он.— Спасать надо. Может, живой...

Подсвечивая путь фонариком, в спешке даже не страхуя друг друга, они спускались по осыпавшимся от времени уступам карьера.

— Ничего, Серега, держись помаленьку,— подбадривал сержанта Плотников.— На войне хуже бывало. А его, может, машина спасла. Кузов на себя удары принял. Все бывает. Сколько угодно случаев...

Савин слышал, что говорил Плотников, но не улавливал смысла. Все существо Сергея было приковано к горевшей машине. Она, как ни странно, не перевернулась, стояла на колесах. Савин не отрывал глаз от шевелящихся жгутиков пламени. Встрепенулся от удара камня по железу: камень, сдвинутый ногой, брякнул о кузов машины. Звук был неожиданный, а потому просто жуткий в ночи.

— Какого черта?! — проворчал рядом Плотников.— Балерина, понимаешь... Прыгай сейчас! Тут невысоко. Приехали.

Савин прыгнул. Когда он выпрямился и огляделся, то увидел, как Плотников, тяжело топая сапогами, подбежал к пышущей жаром машине и рванул на себя дверцу водителя. О том, что металл накалился от огня, он в горячке не подумал, но крик, готовый вырваться от мгновенной боли, сдержал в себе и сдернул с головы фуражку. Однако и плотная ткань не спасла от жара, тем более что дверцу заклинило.

Плотников хрипло выругался, нашарил на земле камень и тут вдруг увидел, что лобового стекла нет совсем, оно рассыпалось крупинками, как и положено, на моделях этой марки. За смятой баранкой, неестественно скрючившись и откинув голову, сидел человек. Черное от крови лицо его было безжизненно.

— Давай сюда, Серега! — прохрипел Плотников.— Попробуем вытащить.

Они с трудом