Неизвестный - i_76a36ded0444c10c

Именно тело нуждается в кислороде, душа в нем не нуждается. Вы следите за моей мыслью? Тело требует кислорода; а когда жизненная сила движется к душе, телу достаточно минимума — только для того, чтобы поддержать в нем жизнь. Минимума достаточно, потому что излишек кислорода на этой стадии только замедлит ваш прогресс.

Следовательно, дыхание должно замедлиться и стать едва уловимым. Дыхание было эффективным для пробуждения энергии, но, как только энергия пробудилась, дыхание перестает быть полезным. Теперь тело обойдется минимумом дыхания. Будут моменты, когда дыхание вообще остановится. Должно остановиться.

Дело в том, что, когда вы найдете точку правильного баланса, которую мы называем самадхи, дыхание прекратится. Но мы не имеем ни малейшего представления, что означает это прекращение дыхания. Если вы захотите узнать об этом прямо сейчас, прекратите дышать, но это ни к чему не приведет. Вы не сможете ничего узнать, искусственно перестав дышать. Это совсем не то переживание, которое приходит в глубокой медитации.

Нам знакомы только два вида дыхания; вдох и выдох. Но наступает момент, — а он приходит только на высотах медитации, — когда дыхание останавливается на полпути между вдохом и выдохом. Именно в этот момент вы ощущаете, что ваше дыхание прекратилось и вы умираете. Такой момент определенно наступит.

По мере погружения в медитацию ваше дыхание становится все медленнее и медленнее. Так происходит вследствие того, что на данной стадии медитации вам не нужен кислород, он был необходим лишь вначале. Это подобно поворачиванию ключа в замке. Стоит ли поворачивать его после того, как он выполнил свою работу? Теперь ключ бесполезен. Вы можете спросить, почему я не пользуюсь ключом, войдя в комнату? Ключ уже сослужил свою службу, он нужен лишь для того, чтобы открыть дверь.

До тех пор, пока Кундалини не проснулась, вам следует использовать ключ дыхания со всем усердием. Но, как только она проснется, дыхание станет бесполезным. Теперь, когда вы во внутреннем путешествии, вашему телу требуется очень мало кислорода. Вам уже не придется прилагать усилия для остановки дыхания; оно замедлится само. Постепенно оно остановится, и наступит момент, когда все замрет. Именно в этот момент — когда дыхание останавливается на полпути между вдохом и выдохом, — вы находитесь в состоянии абсолютного баланса, вы в экстазе, в самадхи. Именно в этот момент вы познаете, что существование — это не жизнь.

Поймите разницу между познанием жизни и познанием существования. В самадхи вы познаете существование — не жизнь. Ваше познание жизни связано с дыханием, потому что жизнь — это кислород часть дыхания. В самадхи вы познаете существование, где дыхание абсолютно бессмысленно. Существование огромно. Оно включает в себя все — ваше существо, горы, звезды, Космос. В нем нет движения, в существовании все неподвижно, все отдыхает. Ни единой волны не вздымается на поверхности этого спокойного океана. В один момент все вибрации вашего дыхания остановятся; остановится и само дыхание, ибо оно не может проникнуть в этот покой — в пустоту. Не только дыхание, даже жизнь не может проникнуть в это пространство. Никогда.

Запредельное находится и за пределами жизни тоже.

Помните — то, что за пределами смерти, в той же мере находится и за пределами жизни. Поэтому мы не можем сказать, что Бог — живой; подобное утверждение абсурдно. Бессмысленно называть Его живым только на том основании, что Он не подвержен смерти. Жизнь сродни смерти; одно не может существовать без другого. Бог не имеет жизни, Он имеет существование — скорее, Он сам существование. Но мы, живые существа, живы, мы имеем жизнь. Когда же мы вновь возвращаемся в существование, для нас наступает то, что люди называют смертью.

Например, когда на поверхности океана поднимается волна, — это жизнь. До поднятия волны был только океан, никакой волны не было. Жизнь начинается с поднятием волны; именно волна приходит в жизнь, бытие. И, когда волна исчезает, это смерть волны. Ее подъем является жизнью, падение — смертью. Но существование океана — оно без волн. Океан был и тогда, когда волны не поднимались, он будет и тогда, когда волны умрут. И переживание этого существования, этого спокойствия, называется самадхи, экстазом.

Итак, самадхи — это не переживание жизни; самадхи — это переживание существования. Самадхи — экзистенциально; для него дыхание не нужно. Для самадхи дыхание бессмысленно. Для самадхи бессмысленно как дыхание, так и не-дыхание. Самадхи возможно лишь там, где все приходит к остановке.

Поэтому очень важно предпринять все меры для поддержания ищущего в живых, когда он входит в состояние глубокой медитации. В этот критический момент необходима помощь многих, ведь он может потеряться в этой необъятности. Если не принять мер предосторожности, он может просто не вернуться из своего пребывания в существовании. Рамакришна часто достигал такого состояния. Он мог несколько дней пребывать в самадхи, поглощенный существованием, и ему было очень трудно вернуться к жизни.

Рамакришна — всеми почитаемый святой, он повсеместно известен. Но мы ничего не знаем о человеке, спасшем Рамакришну для мира. Рядом с ним всегда был один из его племянников; именно он спасал Рамакришну, когда тот впадал в подобное состояние. Молодой человек проводил рядом бессонные ночи. Когда Рамакришна входил в самадхи, племянник делал все, чтобы поддержать в нем жизнь, поил молоком, делал массаж грудной клетки, когда прекращалось дыхание. Именно он приложил все силы, чтобы сохранить Рамакришну для мира.

О Рамакришне узнали со слов Вивекананды, но никто не знает о человеке, спасшем святому жизнь. Его племянник трудился усердно, отдал всего себя спасению Рамакришны, который мог умереть в любой момент. Переживание самадхи столь благословенно, что вернуться из него почти невозможно. Здесь всегда существует возможность потерять себя навсегда.

Есть точка, из которой возвращение невозможно, и она совсем рядом с самадхи. Появление школ, монастырей и ашрамов обусловлено именно этой целью: защитить ищущего от соскальзывания к точке, из которой возврат невозможен. Монахам, не создавшим своих школ и ашрамов, испытать состояние глубокого самадхи не удалось. Странствующие саньясины тоже лишены этого величайшего духовного переживания. Следовательно, образование группы, школы — необходимое условие.

Для того чтобы войти в глубокое самадхи, продвинуться еще дальше и остаться в живых, необходимы люди знающие. Странствующие монахи, дабы избежать привязанности, не должны долго оставаться на одном месте. Но тот, кто долгое время был жертвой привязанности, может стать таковой вновь в мгновение ока. Разница лишь в степени — привязанность не будет столь глубокой. Разница лишь в степени. Со временем институт странствующих монахов утратит йогу и самадхи, потому что для этого необходимы группы и общины.

Одно дело — войти в самадхи, это можно сделать индивидуально, и совсем другое — выйти из этого состояния. На стадии медитации проблем не возникает, но момент самадхи требует особой осторожности. В этот момент необходимо защитить ищущего от соскальзывания в область, из которой возврата нет. Его необходимо спасти, чтобы он мог принести нам послание из запредельного. И только тот может стать вестником, кто сам прошел через самадхи, чьему взору открылось запредельное.

Все, что известно нам, мы знаем от той горстки людей, которые вернулись из запредельного. Не будь их, мы ничего не знали бы о нем. Невозможно познать запредельное посредством мысли или рассуждений; это просто исключено. Его можно познать только при непосредственном контакте. Часто тому, кто непосредственно прикоснулся к запредельному, очень трудно вернуться к нам оттуда. Он может быть потерян навсегда; это точка, откуда возврата нет. Это точка, откуда возможен прыжок в бесконечный вакуум Космоса, туда, где заканчиваются все пути, где сжигаются все мосты.

Это время, когда необходима огромная осторожность и столь же огромная предварительная работа. Последние годы ко мне все чаще приходит мысль, что, когда я подготовлю вас для самадхи, школы или общины станут насущной необходимостью. Для вас важны группы, которые смогут позаботиться о тех, кто входит в самадхи; иначе эти люди, как и их опыт, будут утрачены навеки. Школы, группы и общины станут следить за тем. чтобы ищущим оказывалась помощь по возвращении из этого состояния и чтобы знание, почерпнутое из этого наивысшего переживания, сохранилось. Иначе неминуема угроза его потери.

?

Каково дыхание в сахадж самадхи, или состоянии естественного экстаза?

Оно становится очень ритмичным, гармоничным, музыкальным; происходит и многое другое Дыхание человека, двадцать четыре часа пребывающего в сахадж самадхи, когда ум в абсолютном покое, а сам он в существовании, стал един с ним, устанавливает свой собственный ритм. И, когда человек ничего не делает — не ест, не говорит, не ходит,— дыхание становится для него необычайным блаженством. Тогда само бытие, просто дыхание оказывается такой радостью, которую не может доставить ничто иное. Его дыхание очень ритмично и преисполнено гармонии; оно превращается в беззвучный, неслышный звук, в хлопок одной ладони