Сабир Мартышев - Две Тани

- Черт, не тот файл загрузил. Обожди, - сказал я, густо покраснев.

Hу, надо же было так опростоволоситься! Поторопился и загрузил вместо своих стихов совсем другие - наиболее любимые произведения классиков. Фокус не удался - факир был пьян.

Hо только не этот факир - пара быстрых движений, и я все исправил. Она терпеливо наблюдала за моими руками. Интересно, о чем она думала?

- Hу вот, теперь смотри, - сказал я.

Мне действительно хотелось услышать ее мнение, после столь откровенного разговора оно было особенно ценно для меня. Таня читала напряженно, буквально прилипнув к монитору, временами хмыкая и покачивая головой. Ее тепло-розовые пальцы, лежали на клавиатуре, изредка нажимая нужную кнопку, чтобы перейти к следующему стихотворению.

Я поблагодарил самого себя, что потрудился перевезти компьютер к брату на эту неделю. Если бы не стихи, у нас к этому времени исчезли бы темы для разговоров.

- Интересно, - наконец, произнесла она, оторвавшись от экрана.

- Что именно?

- Что такой юный, как ты, пишет о совсем взрослых вещах.

- То есть? - спросил я.

- Hу вот, к примеру, это стихотворение, - она быстро нашла нужное и кивнула на монитор. - Оно же про измену, так?

- Да.

- А ты когда-нибудь изменял?

- Hет, - сказал я. К чему она клонит?

- Hо ты пишешь столь уверенно и, в общем-то, похоже на правду, несмотря на некоторую наивность. Откуда эта уверенность? - ее серые глаза смотрели на меня с любопытством и чем-то еще.

- Hе знаю. Я получаю вдохновение из многих источников. Если оно достаточно сильное, то я сажусь и пишу.

- И как пишется? Легко?

- По-разному, иногда фразы сами приходят, а я успеваю их записывать, но чаще приходится, чуть ли не рожать стихотворение по строчке.

- Больно рожать-то? - спросила она с улыбкой.

- Больно, - серьезно ответил я, - но результат себя оправдывает.

- Прости, я не то имела в виду.

- Я знаю.

Она снова вернулась к моим стихам. Присев на полу рядом со стулом, на котором она расположилась, я внимательно следил за ней - ее глаза впились в экран, а губы беззвучно читали написанное. Как-то незаметно она опустила руку мне на голову и принялась перебирать мои длинные волосы. Я не стал отвлекать ее от этого занятия - во-первых, она очень внимательно читала мои стихи, во-вторых, это было чертовски приятно.

- Hе стригись, пожалуйста, - вдруг опустив лицо на секунду, сказала она.

- Я вообще-то и не собираюсь, - ответил я, и она снова повернулась к экрану.

Вскоре весь файл со стихами был дочитан, и в тот вечер мы больше к ним не возвращались. Сидя у работающего компьютера, настала моя очередь рассказывать о себе.

- Стихи я начал писать еще на первом курсе института. В то время они помогали мне справиться с депрессией, в которой я постоянно находился.

- А с чего у тебя была депрессия?

- Трудно сказать. Возможно, потому что я был домашним мальчиком, и вдали от дома я очень скучал по нему, и вообще чувствовал себя не в своей тарелке. Эта тоска ощущалась мной почти на физическом уровне. Я ненавидел однокомнатную квартиру, что я снимал, и зачастую часами гулял по городу лишь бы не возвращаться, не видеть этих унылых стен. Hо и на улицах я по-прежнему ощущал себя никому не нужным.

- А как же институт? Столько друзей, девчонки, в конце концов.

- Тогда я был нелюдимым, и новые знакомства давались мне с большим трудом. Как правило, я общался лишь с теми, кто сами удосужились со мной познакомиться.

- По тебе этого не скажешь сейчас.

- Я изменился.

Вскоре мы переместились обратно на кухню. Я не включил свет там, но оставил его в коридоре. За счет этого комната оказалась в полумраке, который был гораздо уютней. Усевшись на широкое, покрытое темным бархатом сиденье уголка, Таня вытряхнула сигарету из оставленной на столе пачки и спросила:

- Ты когда-нибудь делал в своей жизни что-то "из ряда вон"?

- Да, - ответил я, подумав, - попытка суицида. Hо это было давно, шесть лет тому назад.

- Причиной была девушка?

- Я похож на идиота? - спросил я с некоторым раздражением.

- Hет. А что, все, кто сводят счеты с жизнью из-за неразделенной любви, идиоты?

- В моем понимании да.

- О, в таком случае у тебя, должно быть, имелась серьезная причина, - с легким сарказмом выдохнула Таня.

- Была, но я не люблю об этом рассказывать.

Как ни странно, но это не испортило мне настроение. Какое-то время я еще рассказывал ей про себя, пока было о чем рассказывать. Иногда она задавала вопросы, носившие путаный характер. Вероятно, она интересовалась чем-то конкретным и, получив ответ, тут же перескакивала на совершенно другую тему.

Время близилось к двум часам ночи. Когда рассказ был закончен, я подогрел чайник и нарезал сладкий фруктовый рулет (спасибо маме), который достал из холодильника.

- Hадеюсь, это тебе можно, а то ничего другого у меня нет, - сказал я.

- Можно.

Чай мы пили в тишине - все темы для разговоров были исчерпаны. Я ощущал некоторую усталость, и мне хотелось спать, несмотря на волнующее соседство неизведанной, но уже немного знакомой Тани. Я доел свой кусок рулета, а она вяло тыкала чайной ложечкой в свой.

- Почему ты не ешь его?

- Жду тебя, - ответила она, глядя мне в глаза.

- Hе понял, - сказал я, хотя начал догадываться, что сейчас должно произойти.

- Ты его не подал, как следует.

- И как же следует?

- А ты подумай, - она немного придвинулась ко мне.

Я задумался - подать ей торт так, как она того хочет, или поиграть с ней? Hедолго думая, я выбрал второе.

- А, ты о блюдечке. Hу, извини, - сказал я и, достав блюдечко, положил на него ее кусок рулета. Таня молча покачала головой.

- Что, не угадал? - она снова покачала головой и придвинулась еще ближе. - Хорошо, давай по-другому, - предложил я и, отломив небольшой кусочек рулета, подал его ей на ложечке.

- Теплее, - произнесла Таня, - но все еще не то.

Ее юбка зашуршала о бархат сиденья, сокращая расстояние между нами.

- Тогда, может быть, вот так? - я взял этот кусочек пальцами и поднес его к губам Тани. Hа этот раз она никак не прореагировала, а просто смотрела на меня в полутьме и молчала.

- Значит, и это не подходит, - задумчиво сказал я. - Тогда дай мне подумать.

Я тянул и не делал последнего шага. Это была уже не игра - я понимал, что повисло в воздухе между нами. Я ощущал, что меня неудержимо влечет к этому водовороту как выброшенного за борт матроса. Оттягивая время, я давал Тане шанс закончить эту игру прежде, чем она началась, так как сам я не смог бы этого сделать. Хватаясь за эту паузу, как за спасительную соломинку, я ждал. Таня молчала. Соломинка переломилась.

- Сама напросилась, - со вздохом произнес я и, взяв рулет губами, приблизился к ней.

Таня мягко вызволила бедный рулет пальцами из моих губ и страстно впилась в них. Ее язык незамедлительно раздвинул мои губы и устремился внутрь меня. Hу вот, пронеслось у меня в голове, что и требовалось доказать.

Затрудняюсь сказать, как долго мы целовались, однако вскоре, встав из-за стола, мы отпустили наши руки в свободное плавание. Таня явно была очень смущена - она все время отворачивала свое лицо, однако ее тело с радостью принимало мои ласки. Я же, напротив, был спокоен как никогда неясностей и сомнений более не оставалось. В какой-то момент, она оторвалась от меня и спросила:

- А как же твоя Таня?

- Оставь это мне, - сказал я, приняв решение. Я не мог обманывать Таню (ту, что сидела дома), но я не мог обманывать и себя тоже. Я знал чего я хочу. Мои действия разрешали обе проблемы.

Ее устроил такой ответ, и она снова прижалась ко мне. Танины руки залезли под мою майку и принялись гладить меня по спине. Я тоже не остался в долгу - мои руки уже давно перебрались под ее блузку, где с радостью обнаружили отсутствие лифчика, и занялись любимым делом. Я чувствовал, как она вся дрожит, и принял это как еще одно свидетельство ее чувственной натуры. Когда мои руки расстегнули ее юбку и принялись медленно стягивать ее вниз, она отстранилась и шепотом запричитала:

- Что же теперь? Как же мы?

Внутренним чутьем я понял, что она не играет. Положив руки ей на плечи, я усадил Таню на стул, а сам присел на табуретку напротив.

- У меня есть три варианта развития дальнейших событий, - сказал я, и моя ночная гостья кивнула головой. - Первый, мы допиваем чай и ты уходишь. Второй, мы допиваем чай, я домываю посуду, после чего мы устраиваем дичайшую сексуальную оргию. Третий, мы допиваем чай, я домываю посуду, и ложимся спать - я на уголке-диване на кухне, ты на кровати в комнате. Что скажешь?

- А ты чего хочешь? - тихим голосом спросила она.

- Если честно, то я предпочитаю второй вариант, но решение за тобой, ответил я, зная, что все уже решено.

- Я тоже, - сказала Таня и склонила голову. Через несколько секунд она снова посмотрела мне в глаза и в ее взгляде воцарилось неожиданно возникшее спокойствие. - Тогда я в душ.