Дж.Дж.МакЭвой - Черная радуга

– Тебе ведь не нужны отношения? Поскольку я не могу…

– Поверь мне, я не могу находиться в отношениях, – ответила она, перебивая меня.

На мгновение я почувствовал, словно мы были одного и того же мнения. Каков может быть самый худший расклад, если я спрошу про секс? Секс, казалось, был всем, чего она желала.

– Как насчет нас просто… ну не знаю, трахающихся в течение всей недели? Мне не нужно работать до следующего понедельника, и возможно к тому времени мы…

– Это лишь для удовлетворения наших потребностей?

Я посмотрел на нее и кивнул со смешком.

– Всего одна неделя? – переспросила Тея.

– Одна неделя. Секс, еда, мы, а затем вернемся к реальности.

Тея замолчала на мгновение, и затем широко ухмыльнулась. – Это опасно Леви. Я уничтожу всех других женщин для тебя.

– Я готов, пойти на такой риск.

– Как мы распределим дни? Мы проведем завтрашнюю ночь у меня, а затем следующий день у тебя? – спросила она меня.

– Конечно, – сказал я так спокойно, как только возможно. Внутри же, я танцевал, как сумасшедший.

Она запустила руку в мои штаны и взяла сотовый телефон, прежде чем вытащить руку она посчитала обязательным ухватиться и за другую часть меня. Я ухмыльнулся, но ничего не сказал.

– Ты любишь кошек?

– Киску? – спросил я невинно.

Она посмотрела на меня с озадаченным выражением лица, после чего мы оба расхохотались.

– Нет, обычных кошек с четырьмя лапами, шерстью и усами.

– Я не ненавижу кошек.

– Ладно, спрашиваю, потому что у меня есть. Просто хотела убедиться, что у тебя нет аллергии или чего-то в этом духе, что вызвало бы проблему, – сказала Тея, положив телефон обратно в мой карман. – Записала свой номер в твой список контактов. Приходи завтра вечером около восьми.

– Ты только что переехала в Бостон?

– И да, и нет, – ответила она, увиливая от вопроса. – Увидимся в восемь, Леви, и не опаздывай, – сказала Тея, целуя меня в щеку перед уходом.

По какой-то причине я знал, что это будет лучшая неделя в моей жизни.

На протяжении всей лекции мои мысли были заполнены только им… и не в том русле, котором они должны были находиться. Как я могла упустить тот факт, что он профессор? Я думала, что он просто адвокат. Когда увидела книги по праву в его доме, то хотела расспросить у него об этом, но сдержалась. Интересно, почему он никогда не говорил, что также и профессор в университете. Мне следовало быть более напористой?

– Эта группа все еще слишком большая, – сказал он, когда сделал паузу.

Скрестив руки на груди, Леви прислонился к своему столу и посмотрел поверх рядов, его взгляд сканировал все наши лица. Когда его глаза встретились с моими, то сузились, казалось, с отвращением и гневом, настолько сильным, что мне захотелось отвернуться. Это ощущалось, словно он кричал на меня, чтобы я ушла. Но я не собираюсь двигаться. Я не позволю ему выгнать меня из его класса, неважно был у нас секс или нет.

– Как много из вас слышало о деле Зукермена? – спросил он, и чуть больше половины группы подняли руки. Я, к сожалению, не входила в их число.

– Все из вас, кто не поднял руки, можете идти, – заявил он.

Один за другим они брали свои сумки и ноутбуки. Еще раз повторюсь, я не была среди них, несмотря на мою подготовленность. С телефоном на коленях я начала гуглить так быстро, как только могла.

– Мисс Каннинг, разве вы не слышали меня? – позвал он, заставляя меня подскочить.

– Это ведь группа, специализирующаяся на праве, верно? Разве я не имею права привести аргументы в свое оправдание? – спорила я.

Его бровь приподнялась. – Вы хотите привести в оправдание аргументы относительно того, почему вы имеете право находиться здесь, когда не подготовлены?

– Да.

– Ладно, тогда начинайте приводить. У вас одна минута.

Когда я встала, каждая голова в комнате повернулась ко мне лицом. – Вы попросили, чтобы мы подняли руки о деле Зукермена, и все же вы не прояснили и не уточнили, какой именно случай имели в виду.

Я слышала несколько смешков, но знала, что он не был удивлен. – Разве это не очевидно? Это было одно из самых громких дел этого года.

– Да, но также было и дело Зукермена 1956 года, – ответила я. – Учебная программа, которую мы получили, говорит о том, что уголовное право основывается не только на истории современности, но и на истории прошлого в той же мере. Я могла бы поднять руку, потому что знала о деле Зукермена, однако, это могло бы выставить меня в роли дуры или лгуньи, если бы ваш последующий вопрос был связан с деталями дела, – я облизала губы, прежде чем продолжить. – Между делом Зукермена и делом Зукермена, невозможно знать, про какое конкретное дело вы упомянули, так как более подробная информация или разъяснения не были представлены. Отсюда вытекает и причина, почему я не подняла руку, профессор Блэк, – я выпрямилась, пытаясь не выглядеть столь взволнованной, какой ощущала себя на самом деле.

– Кажется, вы спасли свое место, мисс Каннинг, при помощи технической стороны дела, – уголки его губ слегка приподнялись. Хотя это и произошло всего на несколько секунд, но я заметила этот жест, тем не менее, неправильно получать немного удовольствия оттого, что я заставила его улыбнуться, вместо того, чтобы радоваться тому, что спасла себя.

Он повернулся к оставшимся студентам в группе. – Пусть это будет уроком для остальных. Вы имеете все шансы, чтобы стать адвокатами. Если кто-то говорит вам «нет», то вы находите лазейку и ухватываетесь за нее. Даже самая маленькая формальность может изменить результат дела. Хотя, я надеюсь, что вы не станете гуглить ваши аргументы за десять секунд до того, как будете вызваны.

Как он узнал?

– Вы хотели сослаться на дело Зукермена 1957 года. Интернет не всегда надежный источник, – добавил он.

Дерьмо.

Он не потрудился вдаваться в дальнейшие подробности, прежде чем перейти к делу Зукермана, которое изначально имел в виду. Я не знала, но он был адвокатом Зукермена. Мужчина был обвинен в поджоге и грабеже, но Леви был в состоянии полностью порвать на клочья каждого из свидетелей обвинения, и получил судебное предписание за лжесвидетельство.

Это было… впечатляюще.

Когда он включил нам видео, то выдвинул на первый план всё, что обвинение сделало неправильно, и я оказалась сбита с толку от него. Мужчина на экране и мужчина, с которым я была в постели, абсолютно два разных человека. Леви был монстром в зале суда, нисколько не заботясь о том, как свидетели чувствовали себя, когда он критиковал каждую часть достоверности их показаний до такого предела, что одна женщина даже выглядела так, словно близка к нервному срыву. Мужчину, который целовал меня вдоль позвоночника и сделал мне завтрак в постель, вообще не было видно на видео. Казалось, что существует две стороны Леви Блэка, и я, несмотря на все это, хотела знать их обе.

Слишком быстро занятие закончилось, и как только люди ушли, я обнаружила, что неспособна двигаться. Было так много всего, что я хотела сказать ему.

Я встала, глубоко вздохнув и надеясь найти в себе храбрость, чтобы поговорить с ним, как вдруг он прошел прямо мимо меня, словно меня тут вообще нет.

– Леви…

– Профессор Блэк, и занятие закончилось. Если вы хотите поговорить со мной в любое время после занятий, вам следует позвонить в офис и договориться о встрече. Хорошего дня, мисс Каннинг, – ответил он, уже выходя из аудитории.

– Придурок, – пробормотала я шепотом.

А чего я ожидала? Мы, как предполагается, должны просто не воспринимать все всерьез и притвориться, словно ничего не произошло? И что все в порядке?

Схватив свои вещи, я тоже вышла, и прежде чем смогла остановить себя, то уже искала его в переполненном коридоре.

– Кого ищешь?

Подскочив, я повернулась и увидела свою младшую сестру, уставившуюся на меня.

Селена и я, на мой взгляд, совсем не похожи. Да, мы обе имели темный цвет кожи, карие глаза и волосы ниже плеч, но наши черты лица не имели никакого сходства или общих черт. Вдобавок ко всему, у нее был такой период в жизни, когда весь ее образ включал лишь черный макияж и темную одежду.

– Никого, – ответила, смотря на нее. – Я думала, ты собиралась позвонить мне, чтобы сообщить, когда прилетает твой рейс? – добавила я в попытке сменить тему.

– Боже, и тебе привет! Ты ведешь себя не так, как если бы ты не видела меня несколько месяцев или что-то в этом духе, – надулась она.

Она малышка, и даже в шестнадцать лет осталась такой же. Я не имею в виду, что хотела бы, чтобы она поскорее выросла.

– Селена, мы разговаривали почти каждый день…

– За исключением прошлой недели. Так, кто он?

– Что? Никто. Нет никого, – повторила я, ища ключи, когда мы шли по улице.

Еще только сентябрь, но воздух уже холодный. В это время года на родине, в Мэриленде, большинство людей все еще ходят в шортах. Я старалась не думать слишком много о моей прошлой жизни там, поскольку правда заключалась в том, что я ужасно скучаю по ней. Я считала его домом больше, чем Бостон когда-либо был.