О чём молчат легенды - Даниил Евгеньев

Посейдон настиг меня и там. Взял силой несколько раз. А когда он, довольный, наконец, оставил меня, я, рыдая, выползла наружу. Прогремел гром и рядом возникла разгневанная Паллада. Она сказала, что я осквернила её храм и прокляла меня. Мои мольбы и взывания к справедливости не услышал никто. Даже возлюбленный трусливо отвернулся от меня, не желая идти против воли Афины.

Андромеда, вернее, Медуса глядела вдаль, её негромкий рассказ тёк плавно, не прерываясь. Только иногда она поднимала руку к голове, желая поправить платок, которого уже не было.

Персей кашлянул и пошевелился. Хрипло спросил: — А как же обращённые в камень? Съеденные заживо?

Девушка посмотрела на него и слабо улыбнулась. — Людская молва жестока и несправедлива, тебе ли не знать этого. Проклятия Афины хватило только на то, чтобы превратить мои чудесные волосы в клубок змей, только и всего.

Чемпион вцепился себе в бороду: — Боги, что же я скажу Афине? Прощай, былая слава! Привет конюшням и кучам навоза! Нет никакого чудовища, есть невинно оболганная девушка. Проклятая самой Палладой…

Персей со стоном повалился на спину и уставился невидящими глазами в высокие небеса, жуя травинку.

Медуса закусила губу и поднялась на ноги, — Жди, я сейчас вернусь.

Вернулась, сжимая в руке меч чемпиона.

— Убей меня!

Персей сел, непонимающе глядя на девушку.

— Убей меня и принеси Афине мою голову. Она жаждет не избавления от монстра, а моей смерти.

Герой медленно поднялся. Подумал и мотнул головой, уставившись в землю.

— Убей меня! Я не хочу так жить больше. Смерть принесет мне избавление. А тебе славу и богатство! — Медуса протянула меч Персею рукоятью вперёд. — Иначе ты так и останешься изгнанником, к тому же обманувшим Палладу.

Персей подумал. Поднял глаза и вгляделся в лицо девушки. Коснулся ладонью её щеки. Взял меч. На мгновение замер, потом прищурил глаза и резко дёрнул клинком. Тёплая кровь брызнула на руки. Глаза Медусы расширились. Змеи на её голове обеспокоенно зашевелились, беззвучно раскрывая зубастые пасти.

Не отрываясь глядя девушке в глаза, Персей двигал клинком снова и снова. Рукоять пропиталась кровью и скользила в руке.

Медуса прижала его ладонь щекой к плечу. Улыбнулась и закрыла глаза.

***

Герой, сжимая в руке окровавленный мешок, неторопливым шагом пересек террасу и остановился перед возвышением, на котором стоял трон Мудрейшей. За её плечом, облокотившись на трон, стоял вечно молодой Гермес.

— Ну же, мой герой, — Афина отпила из кубка и довольно усмехнулась, — что ты нам принёс?

Гермес обогнул трон и спустился по ступеням. Подошел к Персею и дружески положил руку тому на плечо, — Друг мой, слава о твоем подвиге бежит впереди тебя. По всей Элладе рапсоды восхваляют твой бой с мерзким чудовищем, а в храмах Афины вновь приносят жертвы. Расскажи, как всё прошло!

— Ты принес нам её голову, герой? — Афина не отрываясь смотрела на Персея, — ведь так?

Персей раскрыл мешок.

— Я принес вам много голов, олимпийцы.

С этими словами Персей вытряхнул мешок на террасу. На мраморный пол упали отрезанные змеиные головы. Раскатились в стороны. Некоторые до сих пор вяло шевелились.

Герой смял пустой мешок и бросил его к ногам Паллады.

— Это чудовище больше не побеспокоит ни смертных, ни богов. Награду золотом я не прошу, мне достаточно славы победителя Медусы, о которой не слыхал разве что мертвый.

Персей коротко поклонился и, развернувшись, пошагал к выходу. Афина, вскочив с трона, с каменным лицом молчала.

Уже у дверей его догнал Гермес и взял за локоть, — Персей… Она… она жива? Что с ней?

Персей мягко высвободил локоть и усмехнулся.

— Позволь мне идти, о, Гермес Крылоногий, любимец Олимпа. Я спешу домой, к молодой красавице-жене. Сдается мне, ты её хорошо помнишь. — Развернулся и легко сбежал вниз.

Гермес некоторое время смотрел ему вслед, с сожалением вспоминая то, что вернуть не под силу даже богам.

Потом улыбнулся и подошёл к красной от гнева Афине.

— Сестрица, даже богам надо уметь проигрывать. Персей теперь герой всей Эллады, его носят на руках и народ не поймет, если с ним что-нибудь случится. Увы, думаю, будет лучше, если всё оставить как есть.

Гермес помолчал и выпалил, как будто только что вспомнил: — Кстати, сестрица! До меня дошёл слух, что одна дерзкая смертная вызвала тебя на состязание, представляешь? Тебя, саму Палладу!

Афина вскинула брови: — Да? И кто она такая? Как её имя?

— Какая-то ткачиха. Зовут её Арахна. Мастерица, каких свет не видел, говорят.

Мудрейшая сузила глаза.

— Ткачиха… Что ж, братец, давай посмотрим на эту дерзкую выскочку!..