Дима - o f2ea2a4db566d77d

милый, но только вернись.

- Подожди ещё секунду…

Valmont (11:27PM): (( И что бы ты сказала моему удачливому сопернику, если бы нашла

его?

Lakshmi_666 (11:27PM): Сказала бы, что он сделал неверный выбор.

- Жа-ак! – Виржини сорвалась с кровати и побежала к Яше в одном нижнем белье. –

Чует моё сердце, здесь не обошлось без женщины. Ну как ты можешь разговаривать с кем-

15

то, когда я уже вся готова? Что это? Что это за Лакшми такая? Это ты с Доминикой

разговариваешь? – девушка попыталась спихнуть Якова со стула и завладеть клавиатурой.

-

Я ей сейчас напишу пару ласковых слов!

- Виржини, прекрати! – Яша схватил её за предплечья и легонько встряхнул. –

Угомонись, это незнакомая мне женщина. Она просто пытается найти кого-то в России.

-

Ты обманываешь меня, - захныкала Виржини. – Ты просто пользуешься тем, что я

наивна. А это, позволь напомнить, даже не твой компьютер.

-

Я сейчас закончу, - сказал Яша строго, будто обращался к капризному ребенку.

Но Виржини замерла над ним дешёвой мелодрамой со скрещенными на груди руками и

притоптывающей в нетерпении ножкой.

Valmont (11:31PM): Ты знаешь, в каком городе он живёт? Его адрес или другие данные? Я

попытаюсь его найти, если хочешь.

Вновь лишившись мужского внимания, Виржини сильно опечалилась. Она встала на

колени, затем на четвереньки, заползла в пространство между Яшей и компьютером и

оказалась между его ног.

-

Мсье Коротышка, - она ткнулась носом в Яшину промежность, сокрытую семейными

трусами. – Скажите вашему хозяину, что мадемуазель Паровая Топка изнывает от скуки.

-

Виржини, ты бредишь…

Valmont (11:31PM): Эй? Ты здесь?

-

А кто-о-о это тут у на-а-ас? – полюбопытствовала Виржини, оттягивая резинку на

трусах Яши, за что тут же получила по рукам. – Хватит драться, товарищ!

Valmont (11:32PM): Эй! Лакшми! Ты куда пропала? Напиши мне имя и адрес твоего

знакомого, и я попытаюсь его найти.

Яков отправил своё сообщение. Но сразу понял, что ответа не получит. Программа чата

объявила, что его собеседница ушла в офф-лайн. Яша отодвинул стул, поднялся и, не

обращая никакого внимания на коленопреклонённую Виржини, направился к кровати. Лег на

спину. Взял с прикроватного столика детектив в мягкой обложке и сделал вид, будто

внимательно его читает.

-

Хам, - спокойно резюмировала Виржини и тоже забралась на кровать.

-

Жак, поговори со мной.

Он ей не ответил.

-

Жак, ну извини меня. Я вовсе не хотела помешать вашему разговору… Жак? – он по-

прежнему не отрывался от книги. – Милый, ты объясни хотя бы, почему я в опале?.. Явился

мрачный, не поздоровался даже. Жак, что произошло?..

Но Яша продолжал молчать. В отместку неунывающая Виржини резким движением

стянула с него трусы. Рассмеялась. Но никто её удачной шутки не оценил. Яков всё читал

свой детектив, отныне только с трусами вокруг коленей. Тогда Виржини склонилась над его

безынициативным членом и продолжила недавно прерванную речь:

-

Мсье Коротышка, позовите, пожалуйста, к телефону мсье Тык-тыка… Алло… Алло…

Алё? Мсье Коротышка, это опять вы? Мсье Тык-Тык занят?.. Говорите, свесил понуро

голову? Может быть, он болен?.. Говорите, хандрит? А он, часом, не импотент?

Виржини снова весело засмеялась, уверенная, что после такого лёд точно растает. Но Яша

оставался непреклонен. С мрачным и сосредоточенным выражением лица. И Виржини в

конец заскучала.

Анорексичная девушка модельной внешности с прямыми черными волосами. Она надула

губки. Медленно поднесла правую руку к всё такому же вялому члену Яши. И указательным

пальцем легонько его чпокнула. И еще раз чпокнула – через пару секунд.

-

Доктор, мы его потеряли, - Виржини траурно склонила голову.

Яша наконец-то отреагировал. Положив книгу на грудь, спросил:

- Это всё, что тебя интересует?

- Ура-а-а-а! – ликующая Виржини бросилась ему на шею. Но Яша её не обнял.

16

- Что? Какого чёрта ты меня морально изолируешь? – она отпрянула от него и говорила

уже зло, быстро. – Чем я тебе не угодила, малявка-Сталин?

-

Спроси меня о моей работе, - спокойно посоветовал Яша.

-

Мне плевать на твою работу!

- А я всё равно расскажу. Как ты, наверное, знаешь, если не запамятовала, моя работа в

полиции ограничивается вознёй с компьютерными файлами. Я перевожу данные

дактилоскопической картотеки, совершенно допотопной картотеки, на компьютерные

носители. Досье за досье, преступника за преступником. И много же их у вас в Париже,

должен я заметить. Несколько месяцев я вглядываюсь в лица тех, кто убивает, ворует,

продает себя, жульничает и прочая. Нет, я вовсе не проникся ненавистью к этим людям.

Наоборот – люди как люди, в быту я бы никогда не отличил преступника от человека

законопослушного. Нет у них никаких опознавательных знаков в лицах, а я специально

искал. Это даже поразительно! Но я заметил другое. Люди, оказывается, чрезвычайно

похожи друг на друга внешне. Это особенно бросается в глаза, когда изучаешь фотографии:

анфас – профиль, анфас – профиль, анфас…

- Я-то тут причем? – прервала его Виржини, глянув мрачно. Она встала с кровати,

накинула на плечи кардиган. – Строй какие угодно теории. Но обязательно при этом портить

мне настроение?

- Ну вот ты, например, - продолжил Яша, игнорируя её слова.

-

Что я?

- Попалось тут мне в руки досье на Жюли Риветт, более известную как Щербатая Жюли.

Ты её знаешь?

- Её весь Париж знает.

-

Тебе никогда не говорили, что вы похожи?

- Никогда, - презрительно хмыкнула девушка. – И я тебе объясню почему. Если ты

внимательно изучил фотографии этой Риветт, то, возможно, заметил, что она полная,

крашеная под блондинку, с бледной кожей и, как известно, отчаянно щербатая. Иными

словами, милый, занудный Жак, - полная моя противоположность.

-

Ты могла загореть.

-

Ха-ха.

-

Ты могла перекраситься.

-

Дважды хам. Это мой натуральный цвет.

-

Ты могла похудеть.

-

Не смеши меня. А что с оспинами придумал?

-

Грим или пластическая операция.

Виржини открыла было рот, чтобы ответить, но неожиданно рассмеялась. Она игриво

погрозила Яше пальчиком. Замурлыкала:

- Ах, Жак. Ах, инфернальный мозг. Кажется, я догадалась, - встала буквой «эф» и

выпятила грудь. – Ты ведь хочешь, чтобы я притворилась Щербатой Жюли? Это тебя

заводит? Ах, шалун! Что же ты сразу не сказал? Я могу стать для тебя, кем угодно.

-

Мне не до шуток.

Он натянул обратно трусы. Сел в кровати, скрестив руки, и уставился на Виржини.

-

Среди особых примет Жюли Адда – угрюмо произнес Яков. – Родимое пятно за левым

ухом. Лицо тебе исправили, а о родинке ты, по-видимому, забыла.

-

Ты параноик, - прошептала Виржини, медленно отходя спиной к письменному столу.

- Нет, - спокойно ответил Яша и вдобавок отрицательно покачал головой. – Я просто

слишком долго смотрел на твоё лицо… на лицо Жюли. Уродливые люди магнитят внимание.

И чем дольше я смотрел на фотографию Жюли, тем явственней различал в нём твои черты.

Сперва я решил, что мне пора хорошенько отдохнуть, - Яша слабо усмехнулся. – Но потом

обнаружил родинку у тебя за ухом, и всё встало на свои места…

17

Он с грустью заметил, как, стоя спиной к письменному столу, девушка пытается нащупать

нож для разрезания бумаги. Или какой-нибудь предмет, подходящий для того, чтобы лишить

сознания взрослого мужчину.

- Как ни странно, со мной ты в безопасности, - всё таким же спокойным тоном

продолжил Яков. – Я тебя не трону. Можешь отнекиваться дальше. Можешь попытаться

меня убить. Это у тебя сейчас вряд ли получится, я всё-таки сильнее. В любом случае, нашим

отношениям конец.

- Но ведь я люблю тебя, - еле слышно прошептала Виржини. Может быть, она и не была

Жюли.

Он стал одеваться, чтобы уйти. Девушка, не шелохнувшись, наблюдала за его движениями

и вдруг спросила, ровным голосом:

-

Жак, а почему ты решил, что ты прав?

Парень молча на неё уставился.

- Ах, нет, прости, я неправильно сформулировала вопрос. Почему ты решил, что вообще

кто-то бывает прав?

Всё, что Яша сказал до сих пор, он прилежно, смакуя, отрепетировал заранее. А теперь

долго кричал на неё, выплёскивая накопившееся, сдержанное: боль, разочарование, вину,

надежду, унижение. И не дожидаясь ответа, хлопнул дверью. Она его не останавливала.

Час бродил в одиночестве по ночному, прелому как псина, Парижу, – дождь то моросил, то

забывался. Без особой причины решил наведаться в отделение полиции, где служил дядя