Шаманская Юлия - Милый белый свет

Я же в эти бредни не верила. Не в гороскопы, не в светлое будущее, ожидающее всех нас после победы некого члена оппозиции. Я верила в моего Кирилла, самого теплого, спокойного, любящего, верного и мудрого мужа на земле. Чувствовала себя за его хрупкими плечами, как за каменной стеной. И вот в один день эта стена рухнула.

Рухнула конструкция, установленная для ремонта цеха, и погребла под собой двух человек: моего мужа и его лучшего друга.

Я получила от завода компенсацию, которой даже не хватило на приличные похороны, пришлось снять со счета деньги на черный день. А день был чернее некуда. Свекровь организовала пышные похороны. С отпеванием, транспортом из похоронного бюро и поминками в кафе. За все пришлось платить мне, так как его мама жила от зарплаты до зарплаты, работая вахтером в студенческом общежитии. Спасибо ей, а то я бы просто не справилась. Хотелось целиком погрузиться в собственное горе, но один взгляд на маму покойного приводил в чувство. Она держалась прекрасно, не раскисала, а ведь что может быть глубже, чем горе матери, потерявшего единственного сына.

- В госклинику не ходи, - советовала свекровь по телефону,- зарплаты там мизерные, дежурства ночные. Что с Сережкой делать будешь? Подруга вечно помогать не станет, я работаю,  тоже некому содержать,  на няню получки не хватит. Не хватит, даже на кормежку. Какое пособие  матерям-одиночкам сейчас дают? Можешь не отвечать, знаю. Хоть подыхай тут, никто не поможет.

-Дожили! - не умолкала она.- Молодая девушка с одним только ребенком, но без мужа и без мамы в таком положении, что хоть на паперть иди. Вот если бы все проголосовали за Агафонова, он бы навел в стране порядок. А ты, наверное, совсем не голосовала, и теперь расхлебываешь результат своей безответственности.

- Может, поискать работу в частной клинике? - перебила я свекровь, присевшую уже на своего любимого конька, политику.

- А то, как же! - взвилась она еще больше, - так тебя и взяли без опыта работы и без блата. Я смотрела объявления, не много их, и все требуют опыт минимум два три года. А у тебя сколько?

-Ммм...

-Правильно, ноль!- подытожила свекровь, - Все! Подыхай теперь!

Я обещала перезвонить, отключилась, и заплакала. Нет, подыхать не собиралась, и на свекровь не обиделась. Это была ее обычная манера разговора. Она всегда пророчила худшее и  норовила прихлопнуть собеседника словами, как таракана тапком. Резанули слова «одинокая девушка с ребенком без мужа и мамы». Как же без мамы? А свекровь уже не мама, отрезанный ломоть? По крайней мере, стало ясно, что с этой стороны  реальной помощи ждать не приходится.

Оформила все справки, набегалась по ЖЭКам и Собесам, привела дела в порядок, и задумалась. Что делать-то теперь? Например, как семью прокормить? По образованию я медсестра. Жаль, ни дня не работала по специальности. В 18 лет замуж выскочила, через год дитя родила, а сейчас в 22 сирота - сиротой, ни отца, ни матери, ни мужа, ни родственников.

«Я, Антонина Михайловна Луговая, окончила 9 классов общеобразовательной школу, Энское медицинское училище, желаю трудоустроиться.…»  Нет, резюме  выходило не очень, и здесь нужна была помощь. Сейчас все можно в Интернете найти, в начале века не все имели доступ к Сети - это было роскошью. Отложенные мужем  деньги норовили испариться со дня на день.

Нужно идти к Маринке! - решила я. Хоть она тоже не семи пядей во лбу, зато Интернет в доме имеется. И резюме свое удобней прямо через Сеть разослать.

Маринка жила в девятиэтажке, соседней с нашей. И окна у нас выходили на общий двор, так, что я могла в случае чего поглядывать за ее  девятилетним сыном Лешкой, когда та работала.  Подруга шила на дому, чему я сильно завидовала. Мои старания научится шитью, предпринятые во время беременности, закончились пшиком. Я не могла сшить даже распашонку. Как смеялся  муж, когда я показала ему свое произведение! Ничего, пытался успокоить он, первый блин комом. Но комом пошел и второй и третий блин. Наконец, Маринка сдалась, заявив, что каждому свое, а мне надо развивать таланты в другой сфере. Мы подружились, когда я гуляла во дворе с коляской, а она, оккупировав лавочку, «дышала свежим воздухом», то есть курила и пила пиво.

Подруга с энтузиазмом принялась искать мне работу, выложила приличное резюме, где недостаток опыта компенсировался моей молодостью перспективностью, трудоспособностью, коммуникабельностью и легкообучаемостью. Она летала по страницам «Предлагаю работу» и «Требуются специалисты», и чувствовала там себя дома. Я даже удивилась, что с такими талантами она трудится в своих четырех стенах, а не покоряет какой-нибудь карьерный Эверест. Мое резюме рассылалось на множество вакансий от курьера до руководителя офиса и начальника отдела кадров. Менялся только заголовок и приписка о желании работать именно на данной ниве, судя по пафосу комментария, даже не желании - детской мечте.

Теперь оставалось только ждать. И я ждала, гуляя с маленьким Сергеем, занимаясь хозяйством, а по вечерам  уставившись в телевизор, обкладывалась полотенцами и валерьянкой, для устранения зачастившихся в нашем регионе, слезных ливней и истерических ураганов.

Деньги растаяли, как лужа под июльским солнцем, приходили счета за квартиру, которые я оплачивать не спешила. Перебивалась Мариниными подачками в виде десяток, двадцаток и обещаний, что скоро работодатель увидит мое резюме.

Дело сдвинулось с мертвой точки, когда мы с подругой забрались в детский садик, чтобы выпить по бутылочке пива, угощала, понятно она. Расположились на скамейке, недалеко от группы малышей трехлетнего возраста. Мой Сережка тут же заметил детей и  громко скандировал: Ляля, ляля! Так нас застукала воспитательница. Пришлось срочно удалиться. По дороге домой я ныла:

-Какая может быть работа? Я ведь даже не смогу ребенка в ясли отдать. Слышала, без взноса везде «нет мест»...

-Иди работать в ясли - просто ответила Марина, и хлебнула из бутылки.

В ясли меня взяли. Только не медсестрой, как я надеялась, а нянечкой. Заведующая приняла очень благожелательно, и расписала все удовольствия и выгоды, ожидающие  на новом месте.

-Пусть зарплата и маленькая, но дите при тебе, всегда тепло и сытно. За питание ребенка будешь вносить сумму, но фонды сада и группы наших работников не касаются. И сама питаться будешь бесплатно. Не работа-мечта!

Я была безмерно благодарна, даже слезы выступили. Утром собрала Сережу и потопала на работу, которая к прочим плюсам находилась недалеко от дома.

Пришла в восемь утра, нашла помещение ясельной группы. Мамы раздевали малышей. Я вежливо поздоровалась, и стала переодевать сыну сандалики с уличных на домашние. Так научила Мариша, имеющая понятие о садиковских обычаях.

- Здравствуйте. У нас новый малыш?- улыбаясь, спросила, возникшая со спины воспитательница.

-Здравствуйте, Галина Владимировна,- я попыталась ответить на улыбку со всей возможной искренностью.

И тут она меня узнала. Вчера заведующая познакомила. Благожелательной улыбки не стало, в голосе появились нотки раздражения:

-Тоня, что ты тут копаешься, быстро за завтраком!

И закружилось. Когда я, наконец, разложила завтрак и стала кормить детей, то вспомнила о Сережке.  Нашла его в раздевалке, сидящего на скамеечке в одном сандалике.

С тех пор, как я начала работать в яслях, уделять внимание сыну  почти не удавалось. Ну, посуди сама.

В 8 приходишь, бежишь за завтраком, кормишь детей, моешь посуду, раздевалку. Когда дети  уходят  гулять, надо помыть спальню, все проветрить до их прихода. Потом бежать за обедом. Накрыть, накормить, посуду помыть, детей спать уложить.  Пока спят помыть помещение группы, стереть пыль, почистить туалет и раковины. Бежать за полдником, поднять детей, помочь заправить постели, и одеться. Опять помыть посуду, собрать на прогулку, помыть раздевалку перед уходом. Когда после пяти вечера, мы с Сережей доползали домой, вид у обоих был жалкий. Сын все время хныкал, а я в ответ либо молчала, либо раздраженно отмахивалась. Денег не было. Бесплатная кормежка, состоящая из круп и супов с «запахом мяса», позволила мне здорово похудеть, к сожалению, не только мне, но и Сереже.

 Никогда раньше я столько не работала, и это быстро подорвало здоровье.

Через две недели заболела ангиной, но стоически молчала. Хотелось протянуть до первой зарплаты, потому что дома по-прежнему шаром покати, а на работе, хоть покушать можно и ребенка покормить. Ангина перешла в гнойную, поднялась температура, но по утрам я плелась в сад. Там Сережа  накормлен и под присмотром.  Уйду на больничный, и его придется забрать. Если в доме больные, ребенка у нас в садик не пускали.

 Продолжала работать в горячечном бреду, совершая одну ошибку за другой и вызывая гнев начальства, в лице Галины Владимировны.  Как хоть и не опытный, но медицинский работник, понимала, что болезнь  сама собой не рассосется. Горячее молоко, чай и парацетамол это не все, что необходимо в моем положении, но все равно, надеялась на авось. Еще  надеялась, что  болезнь не заметят. И действительно, на меня так мало обращали внимание, что в первое время  мой пылающий вид, и севший голос сошли за признаки усталости. Трудно сказать, к чему бы привел этот «от небольшого ума подвиг», если бы воспитательница не нажаловалась  заведующей, и та не пожелала «поговорить». Заведующая с первого взгляда определила мое состояние, обозвала детоубийцей, и погнала в три шеи домой.