Эдуард Мхом - Клан Сопрано (The Sopranos). Жгут!

– Почему тогда такой жуткий прогноз?

– Мы говорим пациенту, что он протянет три месяца, а тот еще год живет, и кто из нас тогда герой?

Подражание – один из видов лести.

Творческий процесс срабатывает необычным образом. Вот я смотрю фильм «Эдвард руки-ножницы» и вдруг – бац! – меня осенило! Что, если вместо ножниц мясной тесак присобачить?

– Вот из-за таких мыслей ты, скорее всего, и заработал болячку.

– Ты опять со своей шарманкой! А откуда тогда шестилетние детишки с лейкемией? Это у них от негативных мыслей что ли?

– Он думает, что я вписал эту сцену, чтобы его пропесочить.

– Ну так, а на кой ты ее вписал?

– Ну так выдумал, без понятия. Фиг знает, как это все придумывается. Исаак Ньютон гравитацию придумал после того, как какой-то мудак зарядил в него яблоком.

В детстве со мной такое было. Значит, старик мой работает каменщиком, взял меня с собой на работу. Надо было стену сваять в саду у одной богатой дамочки. И вот она приходит домой, я помогаю донести продукты. Она подходит и дает мне четвертак. Тогда это были хорошие деньги, но я отказался. Дама заходит в дом, хлопает дверью и тут – хрясь! Старик впаял мне затрещину по хлебалу. "Ты «еп, миллионер? Тебе не нужны деньги? Ты не любить еда?» Он был прав.

– Мне приснился один сон. У отца юбилей, сотка, хотя он уже несколько лет как помер. Вся семья собралась, внуки, родственники. А на голове у отца бумажная корона, золотая типа, как в «Бургер Кинге». В общем, дарю я ему подарок, расфуфыренную такую коробочку с ленточками. Он ее открывает, а потом на меня смотрит, и видно, как он сильно разочарован. Коробка пустая. Он отдает ее обратно и говорит: «Иди наполни. Придешь, когда мне стукнет двести».

– Ну так флаг в руки, Кармайн. Прояви себя.

– В моей семье зародилась такая традиция (дети у нас учатся в школе-интернате): каждый вечер я прихожу домой, скидываю все с себя и ныряю в бассейн, Николь мне подгоняет скотч с водой, мы сидим на расслабоне, болтаем, я иду в спальню с кондиционером, жена приносит легкий ужин на подносе. Однажды вечером я возвращаюсь домой после терок с Джоном, измотанный в ноль, дико усталый и напряженный. Бассейн побоку, поднимаю наверх и изможденный падаю на кровать. Заходит Николь с коктейлем и говорит: «Милый, по-моему, тебе пора отдохнуть». Я такой: «Отдохну, возьмем отпуск». Николь: «Я не об этом. Я не хочу быть самой богатой вдовой Лонг-Айленда. Я хочу, чтобы ты немедленно прекратил заниматься этим». От этих слов я расплакался, и мне не западло говорить такое. Это чудесная женщина и она меня любит. Этот сон про моего отца и пустую коробку, он не о том, как стать боссом, а о том, как остаться счастливым.

– А если отбросить эмоции, вдруг вы видите то, чего ан самом деле нет?

– Я сюда уже несколько лет хожу и прилично поднаторел в понимании подсознания.

– Наша гордость! Резанул себя по запястьям в вестибюле универа после того, как пырнул ножом декана.

– Некоторые, по крайней мере, понимаю, что они сбрендили.

Однажды в третьем классе я получил девяносто шесть баллов по орфографическому тесту. Никто из класса не набрал больше, меня аж распирало от гордости. Прихожу домой, показываю результат отцу, а он такой: «А где еще четыре балла?»

– Корадо! Как у тебя дела сегодня?

– Я медленно подыхаю. Вот как у меня дела.

Рассказал мне про простату и говорит: «Никому не слова». Я: «Да без базара». А потом сам же всем и растрепал.

– Он у себя повесил картину с моим портретом. Я там расфуфыренный такой генерал.

– Мне рассказывали.

– Я жутко взбесился, думал, он так надо мной прикалывается. Но, по-моему, это был не прикол.

– Он любит тебя, Тон. У него ж кроме тебя никого нет. За ним только ты, парни и его репутация.

– По ходу Вито-младший съехал с катушек.

– Не удивительно, у них это наследственное.

– Она хочет сто тысяч на смену обстановки.

– Это ей не поможет. Пусть купит ему собаку.

Ты же видел этих итальянцев. Как правило, с ним проблем нет, но загони их в угол, и они становятся диким зверьем.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Энтони. Слушай, я не знаю, а может и нет.

– Карла говорит, пацан полез в мусорку и сожрал кошачье дерьмо.

– Не, он насрал в душевой.

– Спасибо, что прояснил.

– Знаю, тебе покажется это невероятным, но жратва не решает всех проблем.

– Да и сучье нытье их тоже не решает.

– Я делал, как вы говорили, я хорошо все обдумал и решил, что нам наконец-то пора прекращать. Дело в том, что вся эта терапия – сплошная дрочка. Вы, как и я, знаете это.

– Я вообще-то об этом не в курсе, но, пожалуйста, продолжайте.

– Это полный онанизм.

– Да, вы уже говорили.

– Не карты, а куча говна.

– Ну так сгоняй за туалетной бумагой.

– У нас че тут, театр комедии?

– Да по ходу он самый.

– Он пришел три часа назад и все еще пьян, а по закону ему пить еще запрещается.

– Зато погибнуть в Ираке не запрещено.

– У него жуткая депрессия, Тони.

– И что? Из-за пары сисек он наложит на себя руки?

Эй, чувак, ты химию проходил? А то мы тут с доктором Парисио решили провести экспериментик: хотим посмотреть, что будет, если смешать серную кислоту с пальцами ног.

Жизнь слишком коротка, поэтому нельзя жить прогибаясь.

С этой дурацкой кофеваркой от Поли без летных прав кофе не замастачишь.

– Это полное неуважение, я этого никогда не забуду!

– Господи, Поли, твоей матери столько лет, что все ее друзья уже давно померли.

– Спишь?

– На занятиях что ли?

– Не, тебя бессонница замучила, забыл?

– Ты мне сильно Криса напоминаешь.

– Я так же трахаюсь что ли?

В шестьдесят восьмом меня кислотой накачали. Я тогда ездил в Копу с твоим батей и парнями. Стюардесса подмешала ее в спиртное. Раздаются райские звуки, гляжу, – а твой дядя Джум лазером из глаз фигачит.

– Супер! Заройте бошки в песок.

– Давай-ка я лучше тебя башкой в стену зарою!

По сути, в исследовании приходят к тому, что разговорная терапия не просто бесполезна при лечении социопатов, но еще и помогает им оправдывать свои преступления.

– Я знаю, Тони. Но эти заведения – выгребные ямы для змей!

– Ну вот и заведет себе новых друзей.

Это не токсины! Хозяевам бывшим лет девяносто было же. Это моча!

– Мы – живые среди смерти. Или наоборот?

– По-моему, наоборот.

– Да при любом раскладе ты на полпути к жопе.

– Выпечка из пекарни Ферера. Хочешь?

– Мне надо за весом следить, нужно ведь очередного мужа заарканить. Только ты догнал, что я шуткую!

– Чтобы это понять, нужно вырасти в нашей семье.

– Это ведь змеи шерстяные! Старики итальянцы даже советуют держать их подальше от младенцев, они душу вмиг высосут.

– Ну кроме тебя младенцев-то тут нет.

– Тебе, чего, его шкуру на башку напялить? Уберите его, говорю!

– Большего я вас сказать не могу.

– Нуда. Хоть мы вам и платим.

Если бы я не наблюдала, как тебя постоянно ФБР заламывает, то, может быть, я бы и стала унылой провинциальной докторицей.

– Когда я продвинусь по военной службе, то смогу вступить в ЦРУ или типа того. Военная служба будет дополнительным преимуществом. А если я буду шпарить по-арабски, то вообще буду нарасхват.

– Я не догоняю, ты че, работая пилотом, будешь брать отгул у Скруджа Макдака для выполнения заданий ЦРУ?

– Я тебе вот, что скажу: после его смерти я в казино сто восемьдесят штук поднял.

– Окей, значит, тебе можно верить в эту херь, а мне сглаза нельзя бояться!

– А разве не ты нам однажды сказал, что надо помнить хорошие моменты в жизни?

– Правда?

– Ага.

– Ну, так и надо по ходу.

– Тон, я об этом еще ни одной живой душе не говорил, но…

– Что?

– Как-то раз я был в «Бинге», встречался там с Эдди Линдл, и я увидел деву Марию.

– Так а че ты ничего не сказал-то? Нахер стриптизерш, у нас бы там храм был! Продавали бы святую воду кувшинами по четыре литра – миллиарды бы сколотили!

http://ru.wikipedia.org/wiki/%CA%EB%E0%ED_%D1%EE%EF%F0%E0%ED%EE