Гоблинов слишком много (СИ) - Либис Арсений

- Не губите душу невинную! Её Нежданка сглазила! У неё глаз дурной. У меня вот брага оттого скисла!

- Ты что несёшь? - крикнул батя и при всех дал ей по роже наотмашь. Да так сильно, что мачеха наземь повалилась.

- Нежданка и правда сглазить может. Вон, мать свою сгубила - сказала старая Божена.

- Неправда то!

Крики слились в единый шум. Неждана такого раздора в жизни никогда не видала. Она глазами поискала Искрена. Тот в общей сваре не участвовал, стоял потупив очи.

- Тихо!

Все вздрогнули и смолкли. К дубу шла Седая, и народ от неё прыскал в сторону, как от заразной. Старуха без препятствия доковыляла до дерева и стала возле девок. Неждана впервой видала её так близко. Лицо её пересекало три глубоких шрама. Один шёл прям через вытекшее око до самого носа. Люди говорили, что то метка, что оставил ей медведь, ударив лапой с размаху. С тех пор она и живёт одна. Для людей отрезанный ломоть, зато травы ведает, с духами лесными дружбу водит, гадать может на костях. Никто уже имени её не вспомнить не мог. Звали просто Седая. Смотрела она на людей своим единственным целым глазом, и Неждана видела, как все от неё отворачивались или скручивали защитные кукиши.

- Хозяин мне явил свою волю! - сказала Седая в наступившей тишине, - отдать следует обеих!

Мелена от этих слов вмиг лишилась чувств. Отец зарычал медведем, а мачеха стала рвать на себе волосы.

- Да, ты не бойся - сказала Седая Неждане, - если угодишь ему, вознаградит Хозяин самоцветами, мехами, тканями заморскими! Будет тебе такое приданное, какого не видывала!

И после этих слов, захохотала, будто полоумная.

***

Тянуть не стали, девок снарядили в тот же день. Одели, словно невест на выданье. Староста тут не поскупился, вынул из сундука платья красные, золотом шитые, серьги, гривны, венцы, ожерелья жемчужные. Неждана в жизни такой красоты не видала. Староста девок нарядил, будто дочерей своих единокровных. Его сноха, Беланка, даже губы завистливо поджала, но слова молвить не посмела. Красота. Только на свадьбе радостно всегда, а тут все голосят, плачут, волосы рвут.

Перед самым выходом Седая поднесла чарку с молоком и мёдом каждой из медвежьих невест. Неждана сделала несколько глотков, и сразу легко стало, будто никаких забот больше нет. Даже смеялась над мачехой, что все лицо себе в горе расцарапала. А девок меж тем мужики в лес повели. Сегодня хоть и не Медведень, но ни одна женщина, кроме Седой, в дубраву не решилась сунуться. А у Нежданы от того молока стали глаза слипаться. Так и уснула.

Проснулась, а в лесу уж смеркается. Их с сестрой привязали за руки к могучему дубу, лицом к стволу.

- Неждан, а Неждан - тихо шепнула Мелена.

- Чего тебе?

- Ты это... Прости меня, если что...

Неждана промолчала. Поздно уж прощения просить.

- Я не со зла. Просто ты красивая такая... А мне Искрен очень уж по нраву был. . . Ой!

Мелена испуганно смолкла. Сзади кто-то хрустнул веткой. Грудь Нежданы сжали холодные тиски. Она почуяла горячее дыхание зверя. У неё ноги подкосились, почти так же, когда перед ней Лель-Искрен стоял. Мелена рядом вскрикнула, и Неждана почувствовала, как по её босым ступням течёт что-то теплое. Меленка от страха обсыкалась. Но когда сзади тебя матерый медведище, немудрено.

Медведь резко повернулся к Мелене, зарычал. Сводная сестра заорала, как никогда в жизни. На щеку Нежданы снова брызнула теплая жидкость. В этот раз кровь. Неждана закричала и все вокруг померкло.

Когда пришла в себя, было ещё темнее. Может, не ночь ещё, но в лесу всегда темнее, из-за густого покрова листьев и ветвей. Было снова тихо. Неждана дернула веревки. Но они были сплетены на совесть.

- Мелена... - тихо позвала она, - Мелена... Ты где?

Тишина. Только ухает в чаще сыч. Неждана сделала шаг в сторону и почуяла, что наступила ногой на что-то липкое. Она скосила глаза и похолодела. Под её ногой лежала оторванная девичья голова. Растрепанные чёрные волосы, как у куклы-ляльки, одного глаза, как у Седой не было видно в кровавой каше, второй карий без участия смотрел в небо. Неждана закричала, дернула веревку, что было сил. Та захрустела. Девка снова дернула. Страх придал ей невиданную силу. Ещё раз, и верёвка с хрустом оборвалась. Неждана развернулась и побежала прочь, стараясь не смотреть себе под ноги, особенно когда наступала на что-то мокрое и скользкое. А сзади уже слышался хруст веток и ворчание. Медведь бежал вслед! Неждана задрала полы красного платья и побегла так, как никогда в жизни не бегала.

Но и зверь не отставал. Вот, уже белеет поляна, а там и тропа, что к веси ведет. Неждана побегла из последних сил. Ещё немного, ещё чуток... Под ногу попался корень. Неждана ударилась, зашипела от боли, колени подкосились. Она понять ничего не успела, как носом пропахала сыру землю. Хотела вскочить, поздно. Тяжелая медвежья туша навалилась сверху. Домовой на груди теперь пушинкой ей казался.

Неждана сжалась, закрыла глаза. Ей было холодно от ночной сырости, но это было ничто по сравнению тем холодом, что рос в её груди. Неждане казалось, что по ней расползается узор, вроде того что мороз рисует на льду пруда или лужи зимой.

- Матушка, скоро свидимся... - сказала она себе.

Медведь неожиданно дёрнул её за край платья. Красное платье затрещало и разошлось. Вместе с ним разошлось и исподнее. Лежала она на животе перед зверем совсем голая. А медведь меж тем медлил её терзать, будто рассматривал, красой девичьей любовался. Оно и понятно, он сытый, после Меленки-то. В ней мяса много.

Неждана почувствовала, как он зубами за косу её схватил и на себя потянул. Ну всё, прощай головушка! Но зверь её только слегка приподнял, а сам опять тушей навалился, лапами прижал. Ну теперь точно всё, заломает, как березку в поле.

Чуяла Неждана голой кожей звериную шерсть. Будто шуба её сверху укутала. Уже и не холодно, если бы не тот мертвенный холод в груди. От медведя пахнет вовсе не зловонием. Травами, да ягодой земляникой. Так бы и уснула под ним, как одеялом. Жаль, что последний будет сон в жизни.

Но что это? Что-то горячее упирается прямо в девичье седалище. Горячее, да твердое. У Нежданы дыхание перехватило. Неужто уд вздыбленный? Неужто медведь её с медведицей спутал? Ох, лучше бы растерзал. Не зря, у старой Божены самая страшная брань, "чтоб тебя медведь отъеб". И вот теперь, как в мороке страшном, огромный медведь и правда сейчас её ебать будет.

Неждана завыла от боли, когда огромная дубина ворвалась в лоно, до того хера не знавшее. Боль была такая, будто девку на кол посадили. Неждана вся изогнулась в муке, а медведь стал её ярить, без всякой спешки. Словно нарочно помучить девку удумал. Неждана закрыла очи и представилась ей мачеха на печи, когда её батя в сраку наяривает. Но то разве боль, по сравнению с медвежьим елдаком, от которого живот вспухает, будто на поздних сносях или ведро воды разом выпила. Каждый раз такой глубины достигает, что кажется, что через рот сейчас кончик выйдет. Нанизывает бедную девку медведище, как охотники кабана на вертел. Неждана до того и не знала, что такое боль. Не то что лоно болело, каждая на теле волосинка вопила. У Нежданы уже и горло пересохло орать, выть, сил уж нет ногтями сыру землю рыть. А медведь ебёт, не отпускает. Человек уж давно бы напустил киселя горячего, да обмяк. А у медведя кость в елдаке, он может долго ебать, и все будет твердым, как дубовый ствол.

Как зверь в очередной раз ворвался в лоно, Неждана дернулась, что есть силы. Но из медвежьей хватки не вырваться. Однако, в глазах померкло странно, закричала девка не по-человечьи, а по-птичьему. Порхнула с её груди птичка-невеличка. Удивилась Неждана, она одновременно и девка, и птаха лесная. Летает, видит себя со стороны. Как лежит под огромным медведищем голая, коса соломенная у зверя в зубах, по щекам катятся градом слезы, губы все искусаны. Сама маленькая, худенькая, как тростиночка. И как ее ещё медведь не переломал. Хер медвежий огромный. Не у всякого человека такой отыщется. Ебет он бедную девку, и довольно скалится, будто на солнце пригрелся. Узкая девка, хорошо медвежьему херу в ней елозить. А из лона у неё кровь идет, а медведя то ещё распаляет. Ноздрями запах он вдыхает, задвигает девке елдину по самую маковку, и довольно порыкивает.