Sevastian - Господа фокусники

— Значит уже пробовали? — Уточнил я.

— Да, посл–ледствия был–ли слиш–шком серьезн–ными, и от так–кого пут–ти отказал–лись, — Ответил он, поежившись. Значит, магия разума, попытки сократить обучение за счет вкладывания готовой информации.

— Посоветуете литературу для общего развития? — Спросил я.

Профессор ненадолго замолчал, задумавшись.

— «Девять цветов радуги», «Три состояния» и «Дуальность», — Медленно ответил профессор Квирелл.

— Девять цветов?

— Семь основн–ных и еще дв–ве крайн–ности, — Ответил он, остановившись возле двери факультета.

Мой кулак легонько ударился в дверь, пробуждая её от–то сна.

— Ответь мне отрок… — Начал орел потусторонним голосом, но я его прервал.

— Вырву с петлями!!! — Рыкнул я.

— Два плюс два, — Пошел на компромисс навороченный дверной замок.

— Пять!!! — Уверенно ответил я.

— Проходите, — Ответила деревяшка, открывая дверь.

— Спокойной ночи, профессор Квирелл, — Сказал я, заходя в гостиную.

— Спокойн–ной ноч–чи ми–сстер Пот… — Остаток его фразы заглушила закрывшаяся дверь.

+++Месяц спустя+++

Дальняя аудитория ходила ходуном от пронизывающей её магии на пополам с руганью.

— Юный господин! — Мелкая погань вопила мне в ухо. — Господин директор попросил проконтролировать, чтобы вы выполнили все предписания!

Домовой эльф схватился за рубашку, удерживаясь на особо резком подъёме.

— Ушастая скотина! — Рыкнул я, продолжая отжиматься.

— Юный господин! Нинки никудышная слуга, и она прищемит себе уши пассатижами за это! — Вопило это во весь голос. — Но вы должны сделать все!

— Бородатый гипнотизер, — Прошипел я, продолжая отжиматься.

— Директор Дамблдор велик в своей непостижимой мудрости… — Забухтело это монотонным голосом.

— Гра-а!!! — Опять это начало петь дифирамбы во славу директора.

Нет, я согласен, что дед мудр и все такое, но задание, смысл которого «Отжимайся пока не упадешь, а потом в три раза больше только с магией» похоже на садизм.

Учитывая, что после тридцати руки больше не шевелились, пришлось магией поднимать и опускать свое тело.

И это на Хэллоуин! Я, конечно, не люблю эти бредовые праздники, да и, вроде как, у меня траур и все такое, но так нагружать это слишком. Я же просплю завтрашнюю гербологию.

Хотя, может в этом и смысл? Нагрузить меня так, чтобы я не плелся к колдо–ведьме за новой порцией зелья сна–без–сновидений, а уснул от банальной усталости.

— Юный господин! — Писклявый вопль над ухом вырвал меня из мыслей.

— Чего тебе, отродье бездны?

— Вам письмо, — Перед моими глазами замаячил кусок бумаги в клеточку, на которым было написано несколько строчек.

— Откуда? — Спросил я.

— Из Большого Зала.

— От кого?

— Велик и славен Гос… — Начало — это вновь вертеть свою шарманку.

— Молчи!!! Просто прочитай! — Прервал я это.

— Гарри, Нинки сообщила, что ты уже закончил. Будь добр спуститься в Большой Зал. Профессор Флитвик попросил тебя не задерживаться.

— Эх… еще и хоббит зудит, — Если уж декан просит прибыть вовремя, то следует закруглятся и поторопится на ужин. Ведь с него станется прийти и силой заставить студента сделать то, что ему нужно. Со мной такого не случалось, но вот видеть, как он скрутил троих грифиндорцев и посчитал ими все ступеньки до аудитории, приходилось.

— Почувствуй себя Цезарем, Гарри, — Процитировал я Дамблдора, вставая с пола и выпуская из магической хватки тряпки и швабры с метлами.

— Хм-м… — Протянул я, осматривая результат. Пол весь в царапинах, а инструмент стесан до древка и пришел в негодное состояние. Тарелки отполированы и сияют словно звезды в слабом свете факелов. Правда, полегчали раза эдак в два, но это не важно.

Накинув телекинезом мантию, выхожу из злополучной аудитории. Удерживая руки в воздухе, я тихо шипел, через слово поминая бородатого садиста. Который может сделать все чтобы ученики не нарушали режим.

Резкое ухудшение воздуха заставило меня остановиться.

— Что за? — Протянул я принюхиваясь.

Неужели прорвало трубы? Хотя… неужели и рыбную требуху они тоже выбрасывают в трубы? Нет, она идет на корм зверья в зверинце.

— А–а–а-а!!! — Раздавшийся панический крик отвлек меня от размышлений о природе запаха.

— М–м–м? — Протянул я, услышав за углом хлопок закрывшейся двери.

Грохот ломаемого дерева сопровождался вторым криком.

— А–а–а-а!!! — Второй вопль был еще более пронзительным и паническим.

На сей раз хруст ломаемого дерева был разнообразен звоном фарфора.

— Дебоширы и вандалы? — Спросил я, выходя за угол и подходя к выбитой двери.

— Вы наденете кандалы! — Продолжил я, перешагивая через древесное месиво.

Беглый взгляд вдоль стены показал следующую картину.

Пол туалета был полон осколков кабинок и умывальников, которые представляли собой мелкое крошево.

В дальнем углу клубилась стена из мутного тумана, который скрывал что–то.

Бах!!! — На туманную стену опустилась огромная дубина.

Проведя взглядом вдоль древка, натыкаюсь на того, кто ее держал.

— Угу… Тролль, — Протянул я, вспоминая «Большой Бестиарий Британии»

«Горный тролль или, как его называют в простонародье, Под Мостовным… существо второго магического уровня… В отличие от тропических, которые являются опасными, находится в категории условно опасных… При встрече старайтесь ослепить или повредить сухожилия на ногах, не позволяя ему продолжить преследование… Надежный источник магоустойчивых шкур…»

В памяти пронеслись прочитанные страницы, а глаза зацепились за клеймо на плече тролля.

Большая пребольшая буква «Х».

— Понятно нужно постараться не убивать, это школьный… за него взгреют так, что мало не покажется… — Буркнул я, подхватывая телекинезом ближайшие умывальники.

Значит, не убивать, но травмировать до недееспособного состояния. Сделаем.

— Костяшка, — Мой голос дополнил симфонию дубины, внеся в вечерний концерт немного меланхолии.

Лёгкое тягучее чувство на лопатке — и над левым плечом завис драконий череп. Костяшка нетерпеливо подрагивал всей поверхностью, активно сочась сияющей слюной, которая шипела на полу, довольно быстро разъедая плиты пола.

— Рожки,

Повторное чувство вытягивания чего–то из второй лопатки — и над правым плечом появился второй череп. Более тонкий и аккуратный, чем первый, он обладал тонкими, но длинными шипами, что украшали весь череп.

— Вонючка! Я вызываю тебя! — В подтверждение моих слов в затылок тролля врезался умывальник.

— Гра–а–а-а–а–а?! — Вопросительно проревел тролль, поворачиваясь ко мне.

Мда–а–а… Пятиметровая гора мышц, что задумчиво смотрит на тебя сверху вниз — зрелище еще то.

— Не напугал? — Спросил я, отправляя ему в морду очередной умывальник.

— Гра–а–а-а-а!!! — Ответил он, качнувшись назад, но упав на стену, он потряс головой прогоняя назойливых котят, которые закрутили хороводы вокруг его головы.

— Гр–р–а-а–а–а!!! — Яростно проревел он, поднимая дубину над головой… (Кстати, откуда он достал такую шикарную ветку?) И проломив несколько перекрытий, стал стремительно опускать её на меня.

— Дрожу–дрожу, — Прокомментировал я то, как его кулак проломил пол в трех метрах от меня.

— Гр–а–а-а–а–а-а?!! — Он удивленным взглядом посмотрел на свои пустые ладони, а после поднял взгляд вверх. Туда, где висела его дубина.

— Прилипла? — Сочувственно спросил я.

— Гр–а–а-а-а?!! — Протянул он обиженным голосом. Несколько неудачных попыток оторвать дубину провалились, и он с печальным воем «Ва–а–а-а-а!!!» оторвал от стены трубу. Кусок камня на конце совсем не внушал оптимизма. Учитывая то, что стены Хогвартса зачарованы так, что воздействовать на них магией становится проблематично…

— Оу… ты стал опасным, большой парень, — Сказал я, поднимая себя в воздух и торопливо вылетая в коридор.

— Гр–р–а-а–а–а!!! — Протестующий рык, вслед за которым в дверь начала протискиваться массивная туша.

Вскинув руку, направляю Рожки на него. Послушная призрачная черепушка без страха врезалась в морду тролля, превращая его лицо в дуршлаг.

Повторный взмах рукой — и Костяшка смазывается в пространстве, возникая перед мордой тролля. Мысленная команда — и Рожки возвращается в свой мир, чтобы оттуда вернутся обратно ко мне.

Костяшка, как только Рожки растаяла в воздухе, раскрыл пасть, позволяя энергии, что клубилась в нем, вырваться на волю. На сей раз не слабой капелью все разъедающей кислоты, а мощным потоком света.

Краски окружающего мира померкли от того, что цвет был блеклым по сравнению с потоком света, что исторгла Костяшка.