Исправить все - Vladarg Delsat

— Так, начнем, болезный, — решив размяться, Кощей внимательно посмотрел в глаза с ужасом смотревшего на него Дамблдору. — Откуда у тебя девочка?

Альбус признаваться не хотел, как не хотел и того, что произошло после, но опаленный страшной болью, все-таки заговорил. Слабоват оказался «светлый». Вот только рассказанное им не лезло ни в какие рамки. Именно поэтому Кощей повторил свои вопросы трижды, но ответ не менялся — разгадка таилась в прошлом.

Тот факт, что с врагами сотрудничали некоторые русские, для Кощея секретом не был, но вот участия именно этого он, пожалуй, не ожидал. Да еще и такого участия. Поэтому, погрузив Дамблдора в стазис, Кощей решил разобраться во всем дома. По его мнению, это должна была услышать и Марьюшка, и дети. Грязная история получалась…

Шагнув к гоблинам посредством камина, некромант решил поделиться с зеленошкурыми толикой информации.

— Грейнджеры никого не крали, — объяснил он. — Им память подкорректировали, так что можете делать с ними, что угодно.

— На каменоломнях потрудятся, — хмыкнул Крюкохват. — Как дети?

— Восстанавливаются дети, — вздохнул Кощей, припоминая еще кое-что. — Так, Уизли вы сами или мне?

— Уизли мы сами, — ответил гоблин. — Последний Поттер объявил кровную месть, так что это его дело.

Встретившись с Дадли, Кощей увидел суть мальчугана, у которого теперь были мама и папа, которые его любили, не заставляя делать противоестественных вещей. Тут можно было оставить все, как есть.

Тем временем в Магической Британии нарастала паника. Внезапно очнувшиеся в Мунго Лонгботтомы очень хотели голову Дамблдора. Амелия Боунс внимательно смотрела в глаза родителям Сью, взявшимся будто ниоткуда. Многие «погибшие» внезапно оказались живыми, что внесло некоторую сумятицу в работу Министерства Магии. Зачем это было нужно еще только предстояло выяснить.

— Марьюшка! — позвал Кощей, привешивая Великого Светлого посреди кабинета. — Зови детей, новости у нас…

— Плохие? — насторожилась женщина.

— Разные, Марьюшка, разные… — вздохнул некромант. — Не думал я, что с этой поганью спустя полсотни лет повстречаюсь…

— Вот даже как, — посуровела Марья, отправившись за истово учившимися детьми.

Постепенно Блокада отпускала сердца и души двоих испытавших многое на себе Маши и Гриши. Они очень бережно относились к еде, постепенно набирая вес. И вот буквально на днях Маша попросила «гурьевской» каши. Она припомнила о том, что говорили девочки о «до войны».

— Лидка, по-моему, рассказывала… — произнесла Маша. — Она так вкусно рассказывала…

— Значит, будет вам, дети, сегодня каша, — кликнув домового, пообещала Марья.

А потом женщина смотрела, как эти двое ели кашу. Сладкая масса заставила робко улыбаться и мальчика, и девочку, даря Марье понимание, что эмоции начинают проявляться. Очень медленно, но начинают. И вот теперь, судя по всему, завеса тайны приоткрывалась. Так что Марья отправилась звать детей.

Дамблдор, осознав, в чьих руках оказался, уже понимал, что выкрутиться не выйдет. Тот, от кого маг успешно бегал больше пятидесяти лет, наконец, презрел все правила, оказавшись в своем праве. Поэтому, собственно, Международная Конфедерация Магов просто сделала вид, что ничего не было. Ни Дамблдора, ни Кощея, ни магической Британии.

— Дамблдор, — констатировал Гриша, увидев, кто висит посреди кабинета. При этом мальчик прижал к себе рукой испугавшуюся девочку. — Спокойно, он не опасен уже.

— Я позвал вас всех, чтобы открыть тайну вашего рождения, — вздохнул Кощей, обнимая Марью. Только что он покарал предателя, которому предстояло очень непростое посмертие. — Говори, — приказал некромант Дамблдору.

— Геля подумал, что через детей можно воздействовать на всю семью, — послушно начал рассказывать Альбус, своей воли уже почти не имевший. — Тогда я заплатил и мне принесли двоих из сильных родов. Они были еще маленькими, но магии сопротивлялись.

— Двоих малышей мучили, пытаясь так воздействовать на… на нас, — объяснил Кощей, не желая слушать, что и как именно делал Дамблдор. — А когда не вышло — погрузили в стазис.

— Нацисты, — поняла Марья.

— Они самые, — кивнул некромант. — Поэтому Грише дали возможность прожить в своей семье, из которой его украли, а Маша…

— Моя кровь… — задумалась женщина. — Неужели Зина?

— Мама Зина? — встрепенулась Маша.

— Она была твоей настоящей мамой, девонька, — кивнул Кощей.

Пролежавшие в стазисе полвека дети обрели жизнь, и все равно вернулись домой. Это, пожалуй, объясняло, почему они оба попали в Ленинград — там их ждали родные. Правда, получалось, что теперь уже и Маша, и Гриша являлись сиротами, но эта мысль не успела оформиться в голове мальчика, когда Марья покачала головой.

— Вы наши дети, — объяснила она. — Значит, так оно и будет.

— Значит, теперь это не Кощей с Марьей, а мама и папа? — голосом с наивными интонациями, поинтересовалась Маша.

— Значит, — кивнул Кощей, посмотрев на Дамблдора. — Я потом подумаю, что с ним делать.

— А отправить его туда можно? — спросил Гриша. — Ну вот туда, куда попала Маша?

— Отправить… — проговорил некромант. — Я подумаю.

Маша почувствовала себя какой-то освобожденной после этих новостей, активнее принявшись за учебу. Гриша тоже решил жить, как живется и не думать о том, что с ним сделали. Ведь он прожил свою жизнь — со своей, как оказалось, семьей. Только получалось, что история Гарри Поттера была какой-то странной, если только он не вернулся своей душой в свое же тело. Впрочем, эту страницу пора было перевернуть.

— К экзаменам мы готовы? — поинтересовался у невесты мальчик.

— Ой… — прошептала опять испугавшаяся Маша, но потом тряхнула головой и улыбнулась. — Готовы мы к экзаменам.

— Ты не боишься, — констатировал Гришка. — Позволь спросить, почему?

— Что нам эти экзамены после ночного артобстрела? — ответила девочка вопросом на вопрос, на что мальчик кивнул.

Действительно, что им теперь эти экзамены, контрольные, когда самый главный свой экзамен они уже сдали — оставшись людьми в страшное, жуткое время. Поэтому уже было не страшно, вот совсем. Только в кармане по-прежнему лежала дневная норма. Без нее и девочка, и мальчик чувствовали себя в опасности. Еды было уже вдоволь, но Блокада все не отпускала.

Однако, надо было жить дальше, поэтому юным Кощеевым грозила новая школа. Правда, сначала нужно было сдать экзамены, что Марья