Magenta - Сексология с профессором Снейпом

— А вот и белая горячка, — пробормотал Снейп.

— Профессор Снейп, вам привет от хозяйки Роланды, — Из-под листьев ананаса выглянула улыбающаяся мордочка эльфа. Он поставил корзинку на пол перед профессором и поклонился, прижав маленькую ручку к сердцу

— Хозяйка Роланда очень, очень вам благодарна.

— Какая еще Роланда — спросил Снейп, нервно бросая взгляды по сторонам. К счастью, ученики еще спали, и коридоры Слизерина были пусты.

— Хозяйка, Роланда Хуч, разве вы знаете другую Роланду — удивился эльф.

Профессор Снейп знал, по меньшей мере, пятерых.

— Спасибо, — буркнул он и попытался нырнуть обратно в комнату.

— Профессор Снейп, у вас на двери что-то написано, — заметил эльф.

Снейп вылетел в коридор и уставился на собственную дверь. Символика SS на черной дубовой двери означала Салазара Слизерина, а вовсе не Северуса Снейпа, как считали некоторые. Тем не менее, это не помешало злоумышленникам криво дописать мелком «Sexual Service».

Профессор набрал в грудь воздух и открыл рот. Эльф, смекнув, что запахло проклятьями, спешно щелкнул пальцами и испарился.

Профессор Снейп очистил дверь, наложил десяток заклинаний, включая магический электрошок, и скрылся за дверью. Он пнул ногой корзинку, с отвращением посмотрел на коньяк и попытался трансфигурировать его в напольную вазу. Возможно, он еще не полностью протрезвел, и бутылка превратилась в подставку для квиддичных мётел. Торчащая из нее метла напоминала ту, которой мадам Хуч отбивалась от великанов. Профессор тяжело вздохнул, взял чашку с недопитым кофе и уселся за стол проверять стопку домашних по Зельеварению. Новый день начинался многообещающе.

Гарри Поттер не находил себе места. Он метался по комнате, сжимал кулаки и кусал губы. Внезапно он схватил учебник Зельеварения и с силой швырнул на пол. Учебник раскрылся и стал похож на большую дохлую моль. Для верности Гарри пнул его ногой.

— Гарри, ты чего — удивился Рон. — Вроде Снейп тебя не трогал на Зельеделии.

— Ничего, — сквозь зубы сказал Гарри.

В том-то и дело, что не трогал. Гарри уронил упаковку дрозофил в брикетах, разлил вытяжку из пота лепреконов и расплескал содержимое своего котла. Он не хотел привлекать к себе внимания, просто нервничал. Профессор Снейп не только не снял ни одного балла, а вообще никак не отреагировал, хотя вытяжка была дорогим веществом, и Снейп отмерял ее пипеткой. Снейп не замечал Гарри весь урок, и это было страшней его привычных насмешек и ядовитых замечаний. Гарри сотни раз мысленно переиначивал текст своего сочинения по Сексологии, но было поздно. Профессор Северус Снейп уже прочитал признание Гарри.

— Я на тренировку, — Рон проверил, крепко ли завязаны шнурки его кед.

— Ты идешь

— Голова болит, — Гарри засунул руки в карманы и мрачно уставился в окно.

— Меньше в комнате сиди, — посоветовал Рон. — Ну, я пошел.

Дверь за Роном закрылась. Гарри присел на корточки и поднял с пола учебник Зельеделия. Он расправил смятые страницы так осторожно, будто они были живыми, прижал книгу к груди и рухнул на постель лицом в подушку.

Профессор Снейп мчался по коридорам. Черная мантия, парящая за его плечами, выглядела овеществленным продолжением его гнева. Легкий звон бубенчиков заставил его остановиться и прислушаться. Снейп замедлил шаг и пошел вдоль стены бесшумной крадущейся походкой. Дойдя до поворота, он применил Заглядывающие За Угол Чары и обнаружил то, что искал. Проклятый Пивз тряс головой от смеха, звеня бубенчиками на колпаке. Злокозненный полтергейст дорисовал каракули на двери профессора Макгонагалл и скрючился от смеха, выронив из рук мелок.

Профессор метнул в Пивза магическим лассо, и полтергейст повис вверх ногами, злобно ругаясь и проклиная Снейпа и всех Четырех Основателей.

— Кто тебе подсказал рисовать на стенах — прорычал Снейп. Он знал, что без чьей-то наводки Пивз бы не додумался до наскальной живописи.

Полтергейст дернулся, и, обложив профессора непечатным ругательством, вырвался из петли, стягивающей его ногу в замшевом сапожке, и с воем полетел по коридору. В петле остался раскачивающийся сапог с шутовскими бубенчиками.

Снейп осмотрел дверь профессора Макгонагалл, над которой так усердно трудился Пивз. Гнусная картинка изображала двух спаривающихся котов. Мелок, очевидно, был зачарован, поскольку коты активно двигались и беззвучно раскрывали рты в сладострастном мяуканьи. Распластанную под котом кошку профессор узнал мгновенно. А вот кот… Кот ему определенно кого-то напоминал. Снейп задумчиво осмотрел картину, наклонив голову и почесывая подбородок, как осматривают полотна в галерее. Осененный догадкой о сходстве кота с известной ему личностью, он удовлетворенно хмыкнул и стер рисунок заклинанием.

Профессор Снейп доварил Волчелычное Зелье, снял с таганка и наложил охлаждающее заклинание. Стук в дверь лаборатории возвестил о том, что Ремус Люпин, как ни странно, сегодня явился вовремя.

— Сварил — взволнованно спросил Ремус.

— Во-первых, здравствуй, — сказал Снейп. — Да, остывает. С тобой все в порядке Присядь. — Профессору показалось, что Люпин выглядит чем-то обеспокоенным.

Ремус плюхнулся на лабораторный табурет.

— Северус, — начал он. — Мне надо с тобой поговорить. Ты у нас теперь специалист.

— В какой области — поднял бровь Снейп, уже догадываясь и заранее досадуя.

— В интимной. В сексуальной. Ну, сам понимаешь, — Люпин положил руки на стол и нервно заскреб ногтями по столешнице. Снейп заметил, что ногти Люпина уже начали удлиняться, и с удовлетворением отметил, что в этом месяце оборотень пришел к нему вовремя.

— Какая такая интимная жизнь у волков — буркнул Снейп, накладывая дезинфицирующее заклинание на пробирки.

— В том-то и дело, что никакой, — горестно вздохнул Люпин и посмотрел на профессора тоскливыми волчьими глазами.

— А ты чего хотел — хмыкнул Снейп. Он перемешал Волчелычье, отлил черпаком в пиалу и придвинул ее Ремусу. Оборотень мрачно поглядел на варево.

— Скажи мне, Северус… Скажи мне как специалист по Сексологии. Как мужчина мужчине. Ну хоть просто как человек.

— Пей, остывает, — перебил Снейп.

Люпин обвел длинным ногтем по ободку пиалы.

— Выслушай меня, я прошу. Короче…как бы это тебе сказать…

— Короче и скажи, — раздраженно бросил Снейп.

— Короче — я люблю волчицу. Я жду полнолуния, как никогда не ждал раньше. Я смотрю в лунный календарь и считаю дни. Я люблю ее так, как никогда не любил Нимфадору. То есть да, я люблю Нимфу, но… это совсем другое. Я не могу их сравнивать. Потому что когда я волк… Это уже не я.

Профессор Снейп помолчал. Затем окинул Люпина изучающим взглядом

— Почему же это не ты Волк — это тоже ты. Не я же.

— Я человек! Я больной человек, и не надо над этим глумиться! — с обидой выкрикнул Ремус.

— Да брось, никто не глумится, — рассердился Снейп. — Ты забыл что значит «Люпин» Волк! А это что такое, знаешь — профессор метнулся к полкам, схватил какую-то банку и ткнул ее под нос оборотню — Это растение Люпин, волчий цветок!

— Хочешь сказать, это судьба — Ремус взял щепотку лепестков из банки и задумчиво растер между пальцами. — Какой хороший запах, — вздохнул он.

— Конечно, хороший. Это твой запах. И нечего открещиваться от волчатины. То есть, от твоего второго «Я», — поправился Снейп.

— Ты считаешь, я должен смириться, и я неизлечим

— Какой болван тебе внушил, что ты болен Это твоя вторая ипостась, и не пойму, зачем себя в чем-то ограничивать. Нравится волчица — ну и слава Мерлину. Уж лучше с волчицей в кустах шуршать, чем на детей нападать, — сказал профессор.

— Ты мне это как сексолог

— Какой я к дементорам сексолог! Это мое мнение, раз уж оно тебя так интересует.

— Мы не шуршим. Это не то, это совершенно не то, Северус!

— А что это, по-твоему

— Если бы ты знал, как преданы волки. Если бы ты только знал, как они умеют любить, — простонал Люпин.

— Не завывай раньше времени. И не вздумай это все Нимфадоре рассказать, — фыркнул Снейп.

— Ты не знаешь женщин. Нимфадора — понимающая, — вздохнул оборотень.

— А то ты их знаешь, — буркнул профессор. — Притворится понимающей, а сама не простит и однажды тебе всё припомнит. Взвоешь потом и без всякого полнолуния. Впрочем, твое дело.

— Нет-нет, я тебе верю, — испугался оборотень. — Может, ты и прав. Сексологам виднее.

Снейп скривился.

— Пей зелье и иди. Мне некогда.

— Северус, если всё, как ты сказал… Если я в душе волк… и могу… могу позволить себе любить мою волчицу… Это зелье слишком успокаивает. Я силен физически, но…

— Понятно. Зелье не успокаивает, оно сохраняет твое человеческое сознание, и это тебе мешает… почувствовать себя волком. А не оборотнем-импотентом.

— Точно, — обрадовался Люпин.

— Ну, это как раз поправимо, — профессор взял банку с сухими лепестками Волчьего цветка, отмерил на магических весах щепоть и всыпал в пиалу с Волчелычным зельем.