Жизнь на лезвии бритвы III. - Александр Павлович Сапегин

Развернувшись в сторону опасности, я никак не мог как следует прицелиться в несущуюся за нами зубастую гадину. На скачущей во весь опор банте мотыляло из стороны в сторону не хуже, чем в футбольном мяче. Вскорости ещё одну животину постигла печальная участь товарок. Порвав бедной скотине горло, крайт-дракон устремился за оставшейся парой и тут я сумел настроиться, обретя равновесие на бешено раскачивающейся спине верховой банты.

- Авада Кедавра! – бесполезно, луч поглотил песчаный султан из-под лапы дракона. – Твою… Бомбарда! Бомбарда!

Второй луч заклинания врезался в покрытую костяными отростками чешуйчатую спину, вырвав приличный клок чешуи и мяса за передней левой лопаткой. Одновременно с бомбардой я силой попытался нащупать сердце дракона, но не преуспел в сём богоугодном начинании, хотя призрачная рука почти сомкнулась на трепыхающемся мешке. Образно получив по зубам, крайт-дракон оставил преследование, резво нырнув в спасительную глубину песков, толща которого скрыла и уберегла его от справедливого возмездия. Пока я вновь настраивался в силе, дракон успел смыться.

- Ушёл, тварь! – сплюнул на песок я. – Тварь!

Интуиция подсказывала, что мы ещё встретимся, эта погань нас просто так из лап не выпустит. Скалы скалами, там шансы устроить засаду или подкрасться незаметно у дракона не столь велики, как в песках, но за границей скальных пород он вполне может попытать удачу. Мерлин, я непозволительно расслабился, перестав мониторить всё вокруг. Пустыня же, плоский стол и магии нет, а тут… Да, наказание за разинутый клюв последовало незамедлительно. Впредь буду умнее, к тому же желание проверить канонно-фанонные слухи относительно жемчужин в желудках местных «жемчужниц» стало только сильнее. Больше эта мордредова, точнее ситхова тварюга незаметно ко мне не подберётся. В следующий раз роли поменяются.

Получив волшебного пинка, банты быстро доскакали до места стоянки, от страха забившись под скальный навес. Кое-как успокоив и напоив животных, ради чего пришлось немного колдануть, что, при наличии недалёкого источника воды получилось не в пример легче, чем на прошлой ночёвке я, матерясь через раз, начал разбивать временный лагерь. Засушенные бантовские «лепёшки» достались крайту со второй бантой, как теперь разводить костёр? Почти вся посуда сгинула вместе с таскеном, благо у меня остались котелок, нечто напоминающее чайник с набором трав для заваривания и что-то вроде сковороды. Бинокли, ружья и боеприпасы тоже никуда не делись, как и скудные припасы вяленого мяса и каких-то высушенных овощей, которые разбухали, будучи опущенными в воду. Под стакан или кружку да ложку я что-нибудь трансфигурирую, под плиту можно приспособить любой из валунов, докрасна раскалив его с помощью элементарной рунной цепочки. Плохо, что корма для житвотных осталось на одну, от силы на пару кормежек, впрочем, это не критично, до города как-нибудь дотянем, если…

Хорошее слово «если», если у линии горизонта не поднимается и не набухает густая грязно-рыжая дымка надвигающейся песчаной бури. Осознав очередную напасть, я ужаленным кузнечиком заскакал вокруг, выплавляя руны на камнях и, под аккомпанемент ветра, взревевшего раненым медведем, ставя защитные барьеры. Свет померк, поглощённый песчаным облаком, чьи наждачные бока вовсю принялись тереть камни и подтачивать вовремя возведённую защиту. Загнав бант на подветренную сторону ниши скалы, я расстелил попону и, под звуки бури, придремал.

Буря несколько часов пробовала на зуб импровизированный стан. Напрасные хлопоты. Устав терпеть завывания ветра, я наложил несколько звуковых экранов и поставил барьеры перед бантами, а то с тупых животин станется сунуться за границу защитного периметра. В конце концов ветер начал стихать и мне показалось, что я расслышал какой-то непонятный металлический лязг.

- Что за хрень? – убранные звуковые экраны, подтвердили, что лязг мне не приснился. Темное нечто остановилось на границе пустыни и скального участка.

- Похоже гости пожаловали, - прошептал я, набрасывая на себя дезилюминационное заклинание. В силе ощущалось несколько десятков источников жизни. – Так-так…

На фоне заалевшего на востоке неба выступил чёрный силуэт стального пятиэтажного песчаного краулера джав.

Наверное это инстинкт опасаться всего нового и неизвестного. Всё же Кощей вбил в меня здоровую паранойю, поэтому я предпочёл не высовываться из-за скал, предпочитая наблюдать за краулером из убежища.

Глядя на эту бронированную махину не перестаю задаваться вопросом, как он ездит по песку? Да, можно до упадка тыкать пальцем в широченные гусеницы, можно приводить аргументы по мощности двигателей и удельном давлении на почву и прочее, но вопрос остаётся в подвешенном состоянии. Не думаете ли вы, что за магией я забыл о физике? Ничуть, вынужден вас разочаровать и какой бы эта вселенная не была иной, законы физики никто не отменял. Да, могли, и скорее всего изменились привычные мне константы, предположим скорость света и что-нибудь другое, но общие принципы остались неизменны. Как была в Хогвартсе колченогая табуретка о трёх ногах, так и в Храме Джедаев она такая же. Возможно называют сей предмет мебели иначе, но по трём признакам утки – это утка и есть. Краулер по сути представляет собой танк-переросток и весу в нём не десятки и сотни, а тысячи тонн. Этот сухопутный крейсер с места сдвинуть та ещё проблема, не то, что катиться с ветерком. Видимо конструкторы предусмотрели некие облегчающие вес репульсорные установки или платформы на днище, иначе я даже ничего предположить не могу. Источником энергии служит какой-нибудь реактор, разместить который в корпусе сухопутного кораблика не вызывает проблем.

Пока я рассматривал данное чудо инженерной мысли мелких татуинских инженеров, попутно обновляя различные скрывающие барьеры, на левом борту краулера ожил стальной нарост, напоминающий танковую башню с грубо пришпандоренным к ней медным раструбом тромбона. Учитывая диаметр раструба чуть ли не в полтора метра, в глубине моей души тяжело заворочалось беспокойство, что это «ж-ж-ж» неспроста. И правда, башенка покрутилась туда-сюда, лениво дёрнулся мордредов раструб и на мою голову опустилась дубина невидимого великана…

Первой мыслью после появившихся проблесков сознания был вопрос, о том, что я пил, ибо ощущаемый во рту смрад от тысячи нагадивших в него кошек логически подводил к разгульной пьянке и безудержному веселью накануне. Впрочем, мысль улетучилась быстрее, чем успела обрести плоть. Изменённый магией и анимагическими сущностями метаболизм по большей части избавлял оборотня в моём лице от неприятных последствий излишних возлияний. Драконий желудок сжирал всё, а печень плевать хотела на что-то меньше, чем чистый медицинский спирт или ядрёная гномья самогонка, так что выше обозначенную версию опускаем ввиду её несостоятельности.

Во вторую очередь в голову вплыл сакральный вопрос о