linavl - Несчастный случай? Или…

— Хозяин не должен бояться, что его увидят. Тимпи позаботился об этом.

И эльф, видя нерешительность хозяина, первым пошел по направлению к калитке, которая бесшумно приоткрылась перед ними.

Через минуту так же бесшумно приоткрылась и входная дверь, впуская их внутрь тихого и темного, на первый взгляд, дома.

Северус, помня из воспоминаний, что тело Гарри лежало буквально сразу же у подножия лестницы, примыкающей к холлу, шагал осторожно, словно мог наступить на него. Хотя он и был уверен, что после его слов Дурсли все же соизволили убрать тело с пола.

Хозяева сидели двумя неподвижными статуями в гостиной, освещенной лишь яркими бликами беззвучно работающего телевизора.

Снейп, глянув на эльфа и получив кивок в ответ, взмахнул палочкой, наглухо зашторивая окна и зажигая свет.

Вернон Дурсль, подскочивший с дивана и попытавшийся прикрыть собой застывшую, словно изваяние, жену, вполголоса рыкнул на них:

— Могли бы и позвонить в дверь! А не…

— Вернон! — голос Петунии, увидевшей зловещее лицо Снейпа и маленькое странное существо, которое смотрело на нее точно также, как и маг: зло и неприязненно, остановил поток ругательств.

Мужчина заткнулся, словно поперхнувшись воздухом. Он тоже увидел эльфа.

Для него, ни разу в жизни, до появления в доме ненормального племянника жены, не имеющего отношения к магии, это было уже слишком.

Мистер Дурсль грузно присел обратно на диван, только и делая, что открывая и закрывая рот. Но, на радость Снейпу, делал он это беззвучно.

Северусу меньше всего на свете сейчас хотелось общаться с этими магглами. Он внимательно осмотрел комнату, уже виденную в памяти Петунии и, не найдя признаков Гарри, резко спросил:

— Где он?

— Там… — ее палец нерешительно указал назад, на небольшую дверцу чулана под лестницей. И Снейп, вспомнив, что Гарри все эти два года провел именно там, уже ничему не удивился.

Он развернулся, больно хлестнув полами длинной черной мантии по ногами Дурсля, все еще без слов сидевшего на диване, и быстро дойдя до двери, распахнул ее. И то, что он там увидел, снова, несмотря на то, что он был готов к этому, заставило его сердце сжаться от боли, а в его животе будто перевернулось что-то липкое и мерзкое, вызвав чувство тошноты.

На тонкой подстилке, наброшенной на деревянную скамью, лежало худое тельце. Эльф, просочившийся в эту коморку, — по-другому назвать это место язык бы не повернулся — зажег свет, распугав семейство пауков, свивших себе паутину в углу над головой Гарри.

Чуть подрагивающими от напряжения руками, Снейп принялся ощупывать начавшее коченеть тело.

— Шея не сломана. Глубокая рана на затылке, вызвавшая большую кровопотерю. Сломаны два ребра, правая рука в двух местах и обе ноги. Возможны и внутренние повреждения. Но легкие вроде целы, — шептал он, всматриваясь в восковые черты лица и отмечая, что на губах мальчика следов крови не было.

Зато особенно были заметны темные круги под глазами и многочисленные синяки по всему телу, полученные, судя по цвету, задолго до рокового падения.

— Если даже мы перенесемся в миг после падения, я смогу его спасти, — от облегчения, которое он почувствовал после своих же слов, Снейпу хотелось рассмеяться.

Но вид мертвого ребенка, которого оставили умирать в то время, когда могли попытаться спасти, быстро охладил его радость.

Задержавшись на несколько секунд дольше необходимого, волшебник осторожно убрал грязные пряди с неподвижного личика, прошептав так, чтобы никто не услышал:

— Сейчас я спасу тебя, малыш. И все будет хорошо…

Гарри вышел из ванной комнаты на втором этаже, куда ему разрешали подниматься из чулана, чтобы помыть раковину и пол под ней. Тетя однажды затащила его туда, хотя обычно он мылся в ванной на первом этаже, да и то, ему запрещали включать теплую воду и всегда ограничивали во времени. Она молча показала ему, как нужно тереть тряпкой, какой порошок использовать. А после того, как однажды дядя больно толкнул его прямо на острый край ванны за то, что на раковине остались белые разводы, мальчик навсегда запомнил, как нужно правильно мыть, особенно после купания Дадли, который любил плескаться и всегда оставлял после себя пятна зубной пасты.

На секунду застыв на пороге, мальчик еще раз прищурился, оглядываясь, не оставил ли он где-то «плохих» следов. Но все было чисто. И он, пошатываясь от усталости, начал аккуратно растирать стертые в кровь от ядовитого чистящего порошка ладошки.

Сегодня он опять полночи не спал, боясь проснуться от своего обычного кошмара. И сейчас он не знал, чего хочет больше: скушать хотя бы кусочек хлеба, который милостиво разрешила бы взять тетя, или же вернуться в чулан, закутаться в старый пододеяльник, с дыркой посредине, и немного подремать, пока его никто не хватился. Зная по опыту, что днем можно спать спокойно, без кошмаров, Гарри решил, что лучше поспит в чулане. Однако с ним не согласился его животик, громко заурчавший от голода.

Если честно, малыш не помнил, когда ел последний раз. Скорее всего, это было еще до последнего наказания за то, что он так не вовремя открыл дверь чулана, и об нее, по словам Вернона Дурсля, «чуть было не ударился Дадли», который, по правде говоря, в это время вообще находился в своей спальне на втором этаже. Гарри слышал топот его ножек, сидя на своем топчане. Но доказывать это дяде, особенно когда тот находился не в настроении, было бессмысленно. И даже опасно. Ведь он не просто мог дать ему затрещину, но и мог швырнуть на пол. А коленки до сих пор были синими и очень болели, особенно, если приходилось оттирать пол в ванной, как сегодня утром.

Стараясь держаться поближе к стенке, чтобы было за что ухватиться, если под ноги попадется очередная игрушка Дадли, мальчик дошел до лестницы, с которой уже имел несчастье неоднократно падать, в том числе и не по своей вине. Там он остановился и усиленно прищурился, рассматривая ступеньки. Он давно понял, что если сощурить глаза, то можно рассмотреть гораздо больше, чем обычно. А еще он недавно узнал, подслушав разговор взрослых, что есть такие штуки, одевающиеся на нос, которые помогают видеть лучше. Но ему их не купят, потому что они стоят денег, которые никто не собирается тратить на «такого бесполезного урода, как он».

Так и не заметив ничего, что должно было бы внушать опасение, ножки мальчика шагнули на первую ступеньку. Крепко ухватившись ободранной ладошкой за перилла, он уже начал спускаться на следующую, но тут заметил, что кровоточащая кожа руки оставила следы на светлой деревянной поверхности. Внутри у него все замерло от страха. Если тетя увидит пятна, она накажет его очень сильно. По крайней мере, еще несколько долгих дней и ночей без еды ему было обеспечено. Да и дядя мог спустить его с лестницы. В панике он одернул ручонку, лишившись опоры. И тут, как назло, нога в сандалике, у которого почти оторвалась подошва, зацепилась за край. Гарри нелепо взмахнул руками, понимая, что летит вперед и ничего не может изменить. Вторая нога, в поисках хоть какой-то устойчивой поверхности, опустилась вниз, прямо на мелкую машинку. Это стало последней каплей, заставив мальчика окончательно потерять равновесие. И он, уже не понимая, что с ним происходит, только чувствуя, как становится больно, затем еще больнее, полетел вниз.

Ударившись об очередной выступ, Гарри успел подумать, прежде чем меркнущее от боли сознание покинуло его: «Я не успел стереть пятна… Теперь тетя не даст мне хлеба…». После чего малыш провалился в спасительное беспамятство, уже не видя, как сильные руки подхватывают израненное тело, как его осторожно несут на диван в гостиной, где ему запрещалось сидеть под страхом смерти.

Гарри многого не видел, из того, что произошло в доме после его несостоявшейся смерти. Но не это главное. Главное — он был жив. Он хоть и с трудом, но мог дышать и не умирал сейчас, медленно агонизируя на полу у лестницы, под равнодушные взгляды «родных».

Высокий мрачный человек, склонившись над распростертым на диване ребенком, водил странного вида палочкой над сломанными косточками и ссадинами. Закончив эту процедуру, он вытащил темно-зеленые бутылочки, по форме напоминавшие колбы, расставил их на журнальном столике и стал вливать резко пахнущие жидкости, длинными пальцами осторожно массируя горлышко.

Спустя полчаса лечение подошло к концу и Гарри, удобно устроенный на диване и закутанный теплым пледом, крепко спал, дыша размеренно и глубоко.

Все это время его дядя и тетя сидели на полу в углу комнаты. С их губ, благодаря наложенным чарам молчания, не сорвалось ни одного звука.

Но самое важное, что они оба помнили о том, что случилось на самом деле. Об этом позаботился эльф, сейчас стоявший в сторонке, присматривая за ними.

После того, как Снейп убедился в том, что малыш вне опасности, не испытывает боли и, впервые с тех пор, как попал в этот дом, спит спокойно, он устало опустился в кресло, повернувшись, чтобы видеть хозяев.