Садовник (СИ) - Гавриленко Василий Дмитриевич

Макгилл несколько секунд строго смотрела на меня, потом промолвила:

- А у вас ведь есть оплаченный абонемент, мистер Ватсон?

Книги я отправил курьером на Бейкер-стрит, а сам на такси направился в Скотленд-Ярд. Я спешил, потому что время Ирэн Вулф стремительно таяло.

- Лестрейд у себя? – спросил я у дюжего констебля на входе.

- В допросной комнате, сэр.

Мне не составило труда найти допросную: здание полицейского управления я знал, как свои пять пальцев.

- Черт побери, Лестрейд, что произошло?!

Открывшаяся моим глазам картина поразила меня. Гай Барлоу сидел на стуле посреди допросной комнаты весь в слезах. Его глаз был подбит, а из носа текла кровь.

- Инспектор, вы с ума сошли?! – крикнул я.

Лестрейд злобно взглянул на меня.

- Доктор, времена немного изменились с тех пор, как вы с мистером Холмсом имели дело с криминальным миром. Нам нужно поймать Садовника, и мы будем использовать все меры воздействия. Мистер Барлоу не спешил рассказать нам все, и мне пришлось немного поторопить его.

Я выругался, вытащил из кармана носовой платок и протянул избитому юноше.

- Возьмите.

Барлоу неуверенно взял платок, приложил к разбитому носу.

- Сэр, я не похищал эту девушку. Да, я видел ее, но …

- То есть, вы соврали нам в библиотеке, - жестко сказал я.

- Соврал, но… О, Боже…

Юноша залился слезами.

- Говорите же, - потребовал я.

- Она была очень красивая, - заикаясь, пробормотал он. – Я пытался заговорить с ней, но она вежливо попросила меня не шуметь в библиотеке.

- Почему вы не сказали нам это сразу же?

- Я испугался.

Его плечи сотрясались от рыданий.

- Это все?

- Да, сэр. Она сказала: «Не стоит шуметь в библиотеке», и я умолк.

- Помимо вас и Ирэн в отделе были посетители?

- Да, был еще молодой человек с тоненькими усиками. Мне он показался крайне неприятным типом.

- Почему?

- Ну… - юноша замялся. – Он издал такой гадкий смешок после того, как Ирэн отказалась поговорить со мной.

- Ясно. А кем вы работаете?

- Я не работаю, сэр. Я студент Технологического университета, учусь на инженера. Живу с мамой в Гринвиче.

Я поднялся.

- Инспектор, можно вас на минуту.

Мы с Лестрейдом вышли из допросной.

- Думаю, целесообразно будет задержать мистера Барлоу до завтра.

- Согласен с вами, доктор.

- Но, я вас очень прошу, не применяйте больше к нему эти ваши меры воздействия. – попросил я.

Когда я вышел из полицейского участка, Лондон уже погрузился в сумерки. По освещенным электрическими фонарями тротуарам шли редкие прохожие. Время Ирэн Вулф неумолимо таяло, а я практически ничего не успел для нее сделать. Информации собрано немало, но… «Выводы, Ватсон, выводы», - услышал я в голове голос Шерлока Холмса. Выводов не было.

В моей стороны было весьма самонадеянно взяться за это дело с моим-то умением делать выводы. Очевидно, Холмс бы уже знал преступника, получив на руки столько данных. Имена, фамилии постоянных посетителей библиотеки, их адреса, листок со стихотворением, книги… Улики есть, но они никак не соединяются в единую картину. Одна надежда, что Садовник – это Гай Барлоу. Он в участке, а это значит, что Ирэн останется жива.

Стемнело. Я знал, что дома, в уютной квартирке на Бейкер-стрит, меня ждут к ужину мисс Остин и Аделаида. Пожалуй, и правда стоило пойти домой. Я сделал все, что мог, исходя из своих скромных возможностей. Я не Холмс. Я отставной доктор, а не детектив.

Поймав такси, я поехал в направлении, противоположном Бейкер-стрит.

5

Такси преодолело Темзу по мосту Ватерлоо, около вокзала я попросил таксиста повернуть на Спер-роуд. Луна отражалась в стеклянной крыше вокзала, на железнодорожных путях дремали составы. Лишь один трудолюбивый локомотив-тягач тащил пару вагонов для сцепки с каким-нибудь скорым.

Спер-роуд встретила нас довольно неприятными с виду фасадами доходных домов. На улице – ни души, только дрались на газоне неподалеку от урны два кота – черный и белый.

Автомобиль остановился у одного из трехэтажных особняков. Здесь, как я давно знал, располагалась обыкновенная лондонская гостиница для небогатых пассажиров железнодорожного транспорта, которым нужно скоротать ночь-другую в столице. Впрочем, благодаря дешевизне, в таких комнатах зачастую селились и коренные лондонцы.

Я попросил таксиста подождать и прошел в дверь парадной. В холле гостиницы горела тусклая лампа, а неприветливого вида мадам за стойкой регистрации гостей пила чай из голубой керамической чашки.

- Добрый вечер, сэр. – голос у не был вполне приятный.

Я поздоровался в ответ.

- Вы заселяться, сэр? – с сомнением спросила она (конечно, ведь у меня не было с собой багажа).

- Нет, мадам. Я приехал к мистеру Юджину Блащиковски. Мне необходимо с ним поговорить.

- Вы из полиции?

Немного поколебавшись, я ответил:

- Не совсем. Я частный сыщик.

- Мистер Юджин вот уже 5 месяцев снимает у нас комнату, мистер ...

- Ватсон.

- Ватсон, - эхом повторила она.

- Могу я пройти к нему?

Женщина заколебалась.

- Дело крайне срочное, мадам.

- Ну, хорошо, пройдите, - вздохнула она. – Комната 203.

Я взошел по хорошей дубовой лестнице на второй этаж. В слабо освещенном коридоре никого не было. Найдя 203-ю комнату, я постучал. Тишина. Я постучал еще раз.

- Мистер Блащиковски!

Дверь внезапно распахнулась. Рыжий детина с перекошенным от ярости лицом, не говоря ни слова ринулся на меня. Я едва успел отскочить в сторону. Каблуки Блащиковски загрохотали по дощатому настилу коридора, затем – по лестнице.

Придя в себя, я бросился за ним. Мадам внизу взвизгнула, когда этот здоровяк пронесся мимо нее.

- Спокойно, - крикнул я, пробегая мимо стойки регистрации. – Все под контролем!

Я выскочил на улицу. Блащиковски крупными прыжками несся в сторону Ватерлоо-роуд. Я побежал за ним. Он нырнул в переулок Мид-роуд, оглянулся, и, заметив преследование, побежал еще быстрее. Я чувствовал, что начинаю задыхаться, но не прекращал погоню. Достигнув входа в метро, он нырнул вниз. Я последовал за ним.

- Стойте, задержите его, - попытался крикнуть я, видя, как кондуктор получает от Блащиковски деньги и пропускает его через турникет. Вместо крика у меня получился свистящий хрип.

Я швырнул кондуктору шиллинг вместо пяти пенсов и, не давая ему опомниться, протиснулся через турникет. Сбежав по ступенькам, я увидел Блащиковски, которые садился в только что подошедший поезд. Собрав остатки сил, я ринулся вперед и успел заскочить в двери последнего вагона, которые тут же захлопнулись.

Электрические лампы тускло освещали вагон. Ни души. Все добропорядочные лондонцы видят первые сны. Мне стало не по себе. Блащиковски молод и крепок, к тому же он, вероятно, жестокий убийца, Садовник. А мне пятьдесят четыре года и у меня есть дочь. Я не могу оставить ее одну на этом свете.

Я медленно пошел по мерно раскачивающемуся вагону. Достиг дверцы тамбура, заглянул в окно. В соседнем вагоне – никого. Прошел через тамбур.

Преодолев несколько вагонов, я увидел Садовника. Он стоял посреди пустого вагона под электрической лампой. Лампа, похоже, была неисправна, она постоянно мигала, то освещая Блащиковски, то погружая его почти в полную тьму.

Я тихо открыл дверцу тамбура. Садовник обернулся, когда я вошел в вагон. Глаза его сузились и, набычившись, он попер на меня. «Дева Мария, да ведь мне придется с ним драться!».

Первый удар Блащиковски принял мой живот, а вот второй угодил мне точнехонько в подбородок. Я покачнулся и едва не упал на спину. Вагон начал расплываться перед глазами, но каким-то чудом я сумел блокировать следующие два удара разъяренного детины, который младше меня минимум на 20 лет. «Стойка, Ватсон, не забывайте о стойке», - голос Холмса прозвучал в моей голове. Я принял боксерскую стойку, тряхнул головой, пытаясь очистить мозг, сфокусироваться. Электрическая лампа мигнула, погрузив вагон в темноту, затем снова загорелась, и я увидел физиономию Садовника перед собой, его здоровенный кулак несся мне прямо в висок. «Отклонение, затем апперкот» - голос Холмса.