Химера (СИ) - Ворожцов Дмитрий

Уральские горы — невидимая грань между двумя великими цивилизациями. Они растянулись через всю Россию с севера на юг на многие тысячи километров. И на всем их протяжении установлены пограничные столбы. Тут можно попасть из Европы в Азию, сделав всего один крошечный, чисто символический шаг. Это исключительные места, пропитанные мистикой и суевериями. Побывать здесь — заветная мечта многих людей.

Я же не только ее осуществил, но и живу с одним из таких мест по соседству — в городе Екатеринбурге, именуемом коренными жителями не иначе как «третья столица» или «окно в Азию». Суровый мегаполис расположился в центре Урала, в его пылающем огромном сердце. На пересечении культурных и исторических путей многочисленных народов, в котором, как в пышущем жаром котле, веками варились миллионы человеческих судеб.

Каменный град, построенный во имя вечной славы ее Величества — всемилостивейшей государыни императрицы Российской, и в то же время ритуальный монумент на могиле абсолютной монархии — последней великой царской династии Романовых. Как напоминание всему миру о безрассудном и жестоком убийстве.

Этот удивительный во всех отношениях город стал для меня пристанищем не так давно. Я перебрался сюда около года назад, сразу после освобождения из больничного плена. Впрочем, всему свое время, и по возможности стоит начать по порядку…

Стояла плаксивая осень две тысячи одиннадцатого года. Истекали последние по-настоящему теплые деньки. Через занавес громоздких и черных, как мгла, туч изредка прорезались игривые солнечные лучи. Я шел по Площади 1905 года и был частью серой безликой массы, хаотично перемещающейся во всех направлениях. Мрачные, ничем не примечательные глыбы бетонных зданий. Бесконечные потоки автомобилей с неизменной вековой грязью на кузове. Одинаковые люди без четко обозначенной цели, которые слишком были заняты собой любимыми. Их пасмурные лица не выражали никаких чувств. Город вытягивал из них остатки сил и бесценное время, доказывая в очередной раз то, что в мире не существует ничего вечного. Я видел, как меркнут огоньки в их глазах, когда-то наполненных жизнью, любовью и мечтами. Кожа меняет цвет на пепельный и покрывается грубыми морщинами, обезображивая до неузнаваемости. Проявляются темно-синие линии вен. Модная одежда дряхлеет и рассыпается в серую гниль, развеваемую ветрами перемен.

Я безгранично люблю Екатеринбург и, как ни странно, в той же степени ненавижу.

Меня зовут Владимир Ветров. И главное мое отличие от большинства в том, что фамилию и имя я выбрал сам. Я — человек без прошлого. Отсчет моей странной жизни начался восьмого августа две тысячи восьмого года. Этот день навсегда, до каждой миллисекунды, врезался в мою память…

Я открыл глаза…  Взгляд сначала рывками, а затем медленно сфокусировался на черном силуэте, выскочившем из пугающей неизвестности. Постепенно скрадывалась размытость, появлялась насыщенность красок. Свечение стало слишком ярким. Я снова зажмурился…

Прошло несколько секунд и желание видеть возобладало над первобытным животным страхом. Я вновь глядел на этот мир. Песчинки, цепляясь острыми краями, утекали из глаз, и вместе с ними исчезала боль. Контуры приобретали четкость, фигуры набирали объем, ужасное мерцание почти исчезло. Через миллионы нейронов в головной мозг направился нескончаемый цифровой поток обработанной информации об окружающей обстановке. В голове щелкнул маленький переключатель. Изредка останавливаясь и внезапно ускоряясь, отформатированный мозг запускал в работу все новые и новые отделы. Ячейки обновленной памяти забивались с нулевой отметки, зачищая остатки покрытого мраком прошлого.

Я сделал первый глубокий вдох, наполняя легкие тяжелым воздухом с бесчисленным количеством примесей и неизвестных мне запахов. Напор из тысяч звуков сломил тишину и ворвался в неокрепшее сознание.

«С днем рождения…» — пронеслось в голове, и лицо расплылось в глупой улыбке, которая тут же сменилась гримасой ужаса. Тело словно сковал жидкий азот, разрушая ткани кристаллами льда и останавливая жизнь в каждой клетке организма. Паника накрыла лавиной, останавливая дыхание и сжимая легкие в кулак. Вторая волна…  Кровеносную систему обожгла лава крови, уничтожая остатки жизни. Сердце разрывалось и клокотало, разгоняя частоту биения до максимума, отдаваясь в висках пульсацией, сравнимой с ударами молота о наковальню. Уровень адреналина зашкаливал, и мозг на инстинктах самосохранения ушел в критическую ошибку, с единственной целью — вернуться к безмятежному началу, к своему нулю.

В голове теперь только синий экран с мигающим в верхнем левом углу курсором…  Хотя откуда я знаю, что синий? Пожирающая все пустота…  Кто-то неведомый совсем рядом…

Перезапуск…

Пульс постепенно пришел в норму. Последствия стихийных бедствий устранены. Панический ужас ликвидирован и забыт, как страшный сон.

Состояние стабильно.

Теперь я отчетливо вижу перед собой желто-красное здание старинного железнодорожного вокзала. Я стал самим собой, но по-прежнему не знаю: где нахожусь, зачем я здесь, как меня зовут и, самое важное, кто вообще такой этот «я»? Знаю лишь одно — у меня есть в жизни важная цель. Дело за малым — узнать какая…

Тяжелые воспоминания оборвал телефонный звонок, пиликающий беспрестанно. Я вытащил из внутреннего кармана пиджака сотовый и, бросив взгляд на экран, увидел надпись «шеф» и его фотографию. Гладко выбритое лицо, хитрые глаза и дорогая дымящаяся сигара в неестественно отбеленных зубах. Я сфотографировал его на одной из многочисленных корпоративных вечеринок, устраиваемых по поводу и без повода для сплочения трудового коллектива. Я ужасно опаздывал на работу. В мыслях перелистывались многочисленные варианты ответа, но с языка слетел самый избитый:

— Добрый день, Евгений Петрович! Я немного опаздываю, но скоро буду. Ну, вы же знаете, какие пробки в это время.

— Здравствуйте, Владимир Владимирович. У меня для вас две новости: хорошая и плохая. С которой начать? — послышался в трубке холодно-вежливый бас директора фирмы.

Странно начиналось утро. Генеральный раньше не обращал внимания на незначительные нарушения трудовой дисциплины. Никогда не звонил лично и не имел привычки задавать загадочные вопросы. Лишь раздавал четкие распоряжения. Еще и этот официальный тон.

— Давайте начнем с приятного, — промямлил я неуверенно и, как мне показалось, жалко.

— Хорошая новость: ты уже никуда не опаздываешь! Мы больше не нуждаемся в твоих услугах, и ты не работаешь у нас с сегодняшнего дня. Можешь зайти и забрать личные вещи. Расчет за отработанное время тебе переведут на банковскую карту в течение трех дней. Сам понимаешь, речи о выплате квартальных премиальных не идет. Приказ об увольнении уже подписан. Можешь зайти в отдел кадров, ознакомиться с ним и забрать трудовую книжку.

Вот только сарказма не хватало для полного счастья! Утро оказалось даже хуже, чем я думал. Что не так? Такого ничто не предвещало, да и повода я не давал.

Никогда не прогуливал — совесть не позволяла. Не уходил в недельные запои, как делал руководитель моего отдела — «вечно молодой» Сергей Иванович, который в такие периоды любил учить меня тонкостям работы, выдавая похмельный бред за «гениальные» мысли. Хорошо, что я не воспринимал его слова всерьез и всегда терпеливо ждал очередного визита к нему «злобной белочки». Курс реабилитации в наркологическом диспансере — и мы начинали общение с чистого листа.

Не заводил любовных романов с милыми сотрудницами, устояв даже перед угнетающим напором натуральной блондинки Алины из маркетингового отдела. А ведь это было по-настоящему сложно…  Она не представляла жизни без ярко-алой помады, глубокого декольте, короткой юбки выше колен, модельных туфель из последней коллекции и армии любовников. И никакие корпоративные правила стиля не останавливали этот «могучий танк любви». Хотя, на зависть всем женщинам коллектива, ей и правда было что показать и чем похвастаться.