"Я - кто?! Сенсей?" 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1. - Kerr Riggert

К сожалению, ничего этого Неджи не понимал, не хотел понимать и упорно искал врагов там, где их нет.

Будто бы самому Хиаши нравится ставить проклятые печати на лоб своим родичам! Нет, он это ненавидел.

Хиаши знал, что племянник искренне считал себя самым обиженным и обделённым на этом свете, и не мог не признать правоту сына Четвёртого — это просто смешно! Открой глаза, Неджи! Даже в твоём клане есть такие же, как ты, клеймённые свастикой, которым ещё хуже, потому что их не защищает глава клана. Совсем рядом, в Конохе, есть сотни беспризорников, что живут впроголодь, в нищете, никому не нужные, и у которых нет будущего. Есть дети, которым не повезло попасть в Корень, чтобы стать очередными сломанными болванчиками. Есть, наконец, его сокомандник Ли, что не может использовать чакру из-за врождённых дефектов чакросистемы.

Кретин малолетний! Да если бы не Хиаши, Неджи бы уже раз десять сломали представители других семей главной ветви Хьюга. За его талант, за его гордость и независимость, и за его постоянные претензии ко всем вокруг.

В Неджи будто бы воплотились две яркие черты клана, доведённые до крайности: высокомерие и талант. Он бы отлично вписался в общество престарелых снобов из правящих семей клана. Но печать…

К сожалению, структура клана такова — есть чистокровные правящие семьи, и есть побочные семьи. Первым доступны все или почти все техники клана, они могут обратиться к казне клана и получить деньги, в то время как побочная ветвь могла лишь отдавать, а на какую-либо помощь могла надеяться лишь в самом исключительном случае. Что гораздо хуже, у главной ветви была привилегия и право наказывать членов побочных семей. Впрочем, это право давно перестало быть абсолютным — слишком уж много вреда оно принесло. Столь много, что даже до самых упрямых старых кретинов начало что-то доходить.

Применение Проклятой Печати не просто вызывает боль. Чем дольше она активирована, тем больший вред наносится нервам, центральной нервной системе и мозгу. Ещё при Кэтсеро был случай, когда талантливый шиноби стал овощем из-за надменного и завистливого придурка из главной семьи.

А ведь и кроме инсультов сколько было случаев длительных головных болей, частичной потери памяти, снижения мыслительных способностей. Наедине с самим собой Хиаши признавал, что практика буквального рабства, процветавшего в его клане, была отвратительна. Впрочем, он сам понял это слишком поздно — лишь после того, как Хизаши пожертвовал собой. И теперь Хиаши каждый раз испытывал стыд, глядя на проклятую свастику.

Это не «разумная древняя традиция, освящённая веками», это не «порядок, основанный на правилах, пусть временами жёсткий и неприятный», это не «средство защиты секретов клана», а тиранический диктат небольшой кучки людей, чьи предки когда-то силой и обманом захватили власть в клане и за столетия создали глубочайший раскол, что грозит в любой момент уничтожить всех Хьюга.

Что случится, если завтра Пятая запретит практику Проклятых печатей и разрешит всем их побочным семьям выйти из клана?

Древнего клана Хьюга просто не станет. А долг Хиаши — не допустить этого. Сгладить противоречия, убрать раскол и сохранить единство клана любой ценой. Но куча упёртых идиотов этому активно мешают, в том числе, к сожалению, и племянник.

И очень жаль, что Неджи не унаследовал ни ума и благородства своего отца, ни доброты и мудрости своей матери, Хьюга Мэдоки, рано погибшей на одной из миссий. Та многим напоминала Хиаши собственную дочь, и от этого поведение племянника казалось особенно глупым и отвратительным…

Третируя Хинату и называя её слабой, племянник каждый день плевал на память о своей матери.

Да, Хината была слабой из-за своей доброты и неуверенности к себе, а ещё из-за того, что не хотела для Ханаби судьбы Неджи. Она никому не делала зла, старательно избегала любых конфликтов, и хотела ему помочь. Но племянник не хотел этого видеть и продолжал задевать её, а под конец — чуть не убил на экзамене, опять подстроенном старой подлой обезьяной.

Чтобы его вечно Шинигами драл на том свете!

Хиаши не раз думал, а что было бы, если бы вовремя не вмешались другие? Что было бы, если бы Неджи её тогда убил? Нет, Хиаши не лишил бы племянника жизни. И даже наказывать бы не стал. Он бы просто лишил его своего покровительства и перестал его замечать. И ему было бы очень стыдно за это перед Хизаши, ведь его сын не прожил бы тогда и половины года — слишком уж не любили его в клане. В побочной ветви — за привилегированное положение, за надменность и жестокость, а в главной ветви — завидовали его таланту и возмущались его демонстративному неуважению, претензиям и тому, что ему всё сходило с рук, потому что он был защищён авторитетом и силой Хиаши.

Но, к счастью, Хинату тогда спасли, пусть и с трудом. Потом было поражение Неджи от рук Узумаки Наруто, бывшего двоечника и неудачника, а ещё — джинчуурики Кьюби… Поражение вдвойне обидное из-за того, что Наруто на год младше Неджи и при этом даже не использовал силу биджу. Собственных навыков хватило.

После этого Хиаши понял, что Умино, видимо, действительно хороший сенсей. Учить признанного гения, такого, как Учиха Саске, обладающего шаринганом и жаждущего любых знаний — легко. Учить же такого легкомысленного, доброго и глуповатого мальчишку, не обладающего особыми талантами шиноби, как Наруто — в разы сложнее. Объём чакры — это ещё не всё. Но джинчуурики показал результат не хуже, чем Учиха, и это удивляло.

После того памятного боя Хиаши проглотил гордость и на коленях, пусть и наедине, принёс племяннику извинения за то, что случилось с его отцом. Отдал письмо с последней волей брата, как обещал, ведь Неджи стал взрослым и вполне заслуживал своего чуунинского жилета. А то, что его не дали из-за нападения Орочимару — это мелочи. И главе клана оставалось лишь искренне надеяться, что всё это, вместе с поражением от рук «неудачника», наконец вправит племяннику мозги. Может, милостью О-ками он после этого хоть что-то поймёт и возьмётся за ум, пока не убил кого-то из клана и не погиб сам.

Ещё больше поразило Хиаши то, что серенькая посредственность, трусоватый и бесхребетный Умино вдруг выступил на Большом Совете Деревни