Терран - Обратный отсчет

Отправить ударом хвоста в сторону заклинателя груду камней было скорее рефлексом, он даже не сразу понял, что и почему сделал. Смешно, но обычным камням удалось то, что оказалось не под силу самым могущественным заклинаниям — один из них ударил крылатое существо в колено, заставив пошатнуться. Никакого серьезного урона такая слабая атака нанести ему не смогла бы, но свою задачу выполнила — заклинание супер-уровня прервалось.

Разумеется, снаружи его ждали. Но ждали из рук вон плохо — видимо, его враги не сомневались, что их товарищи, вошедшие внутрь, прикончат «аборигена», столь же ничтожного, как и все они в этом отсталом мире.

Что ж, они ошибались. Ёрмунганд даже не успел разглядеть, кто ждал в засаде — одного он, ухватившись лапами за голову и ноги, просто разорвал пополам, а до второго — дотянулся пастью, оставив без ног. Извернувшись в воздухе, он послал в сторону ринувшихся вдогонку преследователей длинную струю белого пламени, активировал заклинание увеличения гравитации, ускоряя собственное падение — бледное подобие того, что использовал один из сероглазых, но уж что умел…

Полет был недолгим — ломая собственным телом острые скалы, израненный, но не побежденный Великий Змей подхватил себя магией «Полета» почти у самой земли, лишь для того, чтобы разбиться не совсем уж насмерть.

Удар о камни был страшным — Ёрмунганд мог бы поклясться, что в его теле не осталось ни одной целой кости, если бы уже в следующее мгновение он, пошатываясь и тихо рыча от боли, не поднялся на лапы и тяжело, хромая на все четыре лапы, припустил в сторону черного зева пещеры, с каждым шагом ускоряясь: Драконье Сердце, выйдя за пределы наложения влияния с другим Мировым артефактом, вновь наполняло его силой, с отвратительным хрустом возвращая на место смещенные кости.

Только бы добраться до пещеры — а в том лабиринте, точную карту которого знал только он, его уже ни за что не найти… а один из выходом на поверхность находится и вовсе по ту сторону хребта.

История всегда повторяется. И пятисот лет не прошло, как он, израненный немногим меньше, спасался бегством от Королей Жадности после проигранного сражения.

История повторяется… и это радовало. В конце концов, Короли давно мертвы, а Великий Змей Ёрмунганд, последний из драконьего рода — все еще жив.

Пропажу шкатулки, внутри которой хранился осколок Символа Гильдии, он заметил только когда, наконец остановился, чтобы перевести дух…

…И уже не видел, как крылатая фигура в черном плаще приняла из рук призрака в полосатом свитере ту самую шкатулку. Открыв ее, существо, которое его подчиненные звали Владыка Иллюстрас, осторожно выудил из нее бесценный артефакт и, поднесся половинку золотого кольца с выжженными угловатыми рунами к лицу, тихо сказал неожиданно красивым, мелодичным и молодым голосом:

— Моя прелесть…

Кинув взгляд из пролома на юго-запад, в том направлении, где, очень далеко, за многие сотни километров отсюда, находилась страна, которую местные называли Землей Обетованной, продолжил:

— Как тебе такой номер, Метатрон? У меня теперь есть Кольцо Всевластья.

Откинувшись на спинку стула, Метатрон с наслаждением потянулся и захлопнул лежавшую перед ним на столе тоненькую книгу в простом темно-синем кожаном переплете. Взяв книгу в руки, ангел поднялся с места и, пройдя буквально три шага, присел на корточки возле снежно-белого монумента.

— Я столько лет обещал тебе прочитать ее, — тихо произнес он, положив книгу на могилу жены. — Но лучше поздно, чем никогда, не правда ли? …Теперь я понимаю, почему это была твоя любимая книга, Габриэль. «Время-не-ждет», да…

Ты видела в ней свою жизнь.

В главном герое, Эламе Харнише, ты видела себя: сильный, здоровый, безмерно талантливый во всем, за что бы ни взялся, харизматичный лидер — все это у тебя было. Ты узнавала… и завидовала, ведь у него было то, чего недоставало тебе: чувства… направления, Цели и готовности положить жизнь во имя ее достижения. Азарта, быть может?..

В Эламе Харнише, золотоискателе с Клондайка, ты видела себя. В Эламе Харнише, мультимиллионере, бизнесмене из Сан-Франциско, безжалостной «акуле большого бизнеса», ты видела свою семью, порабощенную собственным состоянием и общественным положением. «Нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради трехсот процентов прибыли» — ты видела это собственными глазами.

Смешно… в Дид Мэсон, стенографистке Харниша, ты видела меня. Обычный, в общем-то, человек, небесталанный, но никак не гений, знающий о жизни мировой элиты лишь из журналов и фильмов. Но самое главное — бесконечно далекий от тезисов «победа любой ценой», «цель оправдывает средства» и физически неспособный идти по головам к власти, желающий только одного — быть счастливым, совершенно искренне не понимая, как деньги могут ему это дать.

И в конце концов ты выбрала то же, что и Харниш по прозвищу Время-не-ждет — бросила все, отказалась от состояния и фамилии ради того, кто не обещал тебе золотых гор, громадных вил на курортах или дорогих машин, зато дал слово любить тебя вечность, так сильно, как только может мужчина любить женщину.

…Насколько я могу судить, ты не жалела о сделанном выборе.

Придвинувшись поближе, бывший человек, а ныне Метатрон, Глас Всемогущего, прислонился лбом к прохладному мрамору надгробия. Семья Габриэль забрала у него ее прах, так что он даже могилы ее не мог посетить — поэтому сделал свою. Библиотека замка Небесный Трон была не причудой сошедшего с ума от горя вдовца, как считали многие, нет — она была склепом, а ее Хранительница — памятником.

После переноса, когда Габриэль-младшая ожила, то больше не могла выполнять свои изначальные функции… а потому он стал приходить сюда. Крохотная полянка в глубине зеленых садов Авалона стала для него местом, где можно подумать и поговорить вслух, куда никто из его подчиненных не осмеливался приходить просто так. Габриэль даже после смерти умудрилась подарить ему место, где становилось спокойно на душе вне зависимости от обстоятельств «Большого Мира».

— Сегодня я видел сон, Габриэль. Ты знаешь, у меня туго с этим делом…

…Мне снилась пустота. Не думаю, что для описания того, что я видел, существуют слова… Не тишина пустого дома, не холод равнодушного космоса, не отсутствие мыслей, не… там даже времени не было. Только я.

Это не мой сон, не мои воспоминания: Метатрона, Вестника Всемогущего, любимого сына Творца, которого тот оставил хранить мироздание. История, придуманная нами и записанная Скриптором, оживает, убивая меня, подменяя кем-то другим. Я уже не тот человек, которого ты любила… но все еще тот, кто любил тебя.

Недавно я узнал, что существует способ воскрешать умерших, даже если от них даже тела не осталось, спустя века после их смерти. Догадываешься, о чем я подумал в первую очередь?.. Если в этот мир есть вход, значит, существует и выход. Если воскрешение работает здесь, значит, может сработать и там. Я даю тебе слово, Габриэль — сколько бы веков и тысячелетий мне ни потребовалось, ты оживешь. Вопрос в том, в кого превращусь я к тому моменту… и будет ли мне нужна смертная. Я не знаю и не могу этого обещать, но… как ты любила говорить: «Давай попробуем! И посмотрим, что из этого получится!»

Метатрон не знал, сколько еще просидел на могиле жены: в этом особенном для него месте время всегда текло не так, как обычно, тишина не была грузом, а одиночество приносило покой.

Пришел в себя он только тогда, когда узкая женская ладошка легла ему на плечо. Повернув голову, он пару мгновений, не отрываясь, смотрел в блестящие небесно-голубого цвета глаза хозяйки этого места.

— Мой Лорд, — мягко улыбнулась Владычица Озера, встретив взгляд ангела. — Нам пора.

— Ты очень похожа на нее, Домина.

— Лорд?.. — смутилась бессмертная Дух Воды.

— Ты даже краснеешь точно так же.

Сильная, талантливая, умная… и при этом потерянная, уязвимая, хрупкая… Пожалуй, даже больше, чем Габриэль. Он уже думал о том, что в ожившем НИПе хранится частичка его жены, но даже в самых безумных мыслях, не мог представить, насколько она велика. Он видел Габриэль во всем, что она делала — как она говорила, ходила и улыбалась, как краснела и мялась, как ненавязчиво заботилась о нем: стол и стулья в это место притащил вовсе не он…

Ему давно было не четырнадцать, и слепым он не был, а потому прекрасно видел, что, кроме некоторых черт характера и привычек, Владычице Озера досталось и еще кое-что от своей создательницы: чувства, которые она питала к одному невезучему (или наоборот? Поди разберись…) ангелу.

— Мой Лорд, я… — начала Домина.

А вот этим своим образом впервые влюбившейся школьницы она отличалась. Смешно вспомнить: в самом начале их знакомства, под холодными льдисто-голубыми небесами Йотунхейма, именно он вел себя как робкий влюбленный подросток.