Svengaly - Красноармеец Горшечников

- Ревнуешь? - Серафим показал белые зубы.

- Смешно, - буркнул комиссар. - Не трогай девчонку. Стар ты для неё.

- Молоденький выискался, - Чернецкий расхохотался.

Скулы Снейпа жарко покраснели.

- Последний раз тебе говорю!

- Угрожаешь? - Чернецкий сжал кулаки.

- Тихо, тихо, - Лютиков положил ладонь на его плечо.

- Не серчай, Север, печёнка лопнет, - буркнул Серафим. - Мне твоя девка даром не нужна. Тощая, как палка, подержаться не за что.

- Тебе бы, Чернецкий, только скакать да рубить, а после - плясать и девок щупать, - не унимался комиссар. - Кончится война, слезешь ты с коня, а там - скучное, надо работать, новую жизнь строить. Куда ты пойдешь, к чему пристанешь? Бесполезный ты будешь человек.

- Бесполезный? - Серафим стряхнул руку помполита. - Ты говори да не заговаривайся! Или извинишься передо мной, или…

- Или что?

- Уйду из отряда! Тебя не затем комиссаром назначили, чтоб ты свой фасон показывал.

- Я извинюсь, - сказал Север. - Извинюсь. Только ты мне скажи сначала, где ты был, когда на нас Безносый напал. Не ты ли должен был следить за приближением врага? Пока вы с «братишками» склады трепали, погибали твои товарищи.

- Я перед товарищами сам отвечу.

- Ну, иди, отвечай. Отвечай давай. Трепаться ты смелый.

Чернецкий грохнул кулаком по столу. Жалобно зазвенела посуда. Разговоры смолкли.

- Кто еще считает, что я вас подвел? - крикнул Серафим. - Кто думает, будто Чернецкий трус?

Все молчали.

- Ты не трус, но личность безответственная, - выразил общее мнение Хмуров. - Так нельзя. Дисциплина должна быть, а то поляжем все к чёртовой матери. Тебе-то ничего, ты у нас человек вольной, а меня жена и трое детишек дома дожидаются.

- Коли воюем за светлое будущее, хоцца хоть глазком на него взглянуть, - великан Храпов вздохнул так, что налетевшую мошкару выдуло в окошко. - Ухарь ты, Серафим, сорвиголова. Уважаю я тебя. Только понимал бы воинский порядок, вовсе бы цены тебе не было.

Гарька опустил глаза. Серафимом он восхищался, и ему было мучительно признавать, что Чернецкий неправ.

- Так, значит, - Чернецкий криво улыбнулся. - Вы зачем господ сбрасывали? Чтобы новых себе на шею посадить?

- Хозяин у нас будет советский народ, - твердо сказал Хмуров. - А хулиганить нечего.

- Видно, век вам в оглоблях ходить, - отрезал Чернецкий. - Надо мной никаких хозяев не будет. Ухожу я. Кто со мной?

Несколько матросов поднялись из-за стола, на ходу допивая из чарок, и быстро, не глядя на оставшихся, вышли вслед за Серафимом.

- В Гуляй-поле поедут, - нарушил молчание Храпов.

Настроение было прочно испорчено. Вскоре все разошлись.

Комиссар прислонился к плетню и курил, глядя на звёзды. Гарька подошёл к нему.

- Вы, товарищ комиссар, напрасно Чернецкого выгнали, - сказал он, набычившись. - Такими людьми разбрасываетесь… Смотрите, пробросаетесь!

- Чего ты ко мне прицепился, Горшечников? - буркнул Север. - Никого я не выгонял. Привык Серафим к сладкой вольнице, большевистская дисциплина ему не по вкусу.

- Да он стоит десяти таких, как… - Гарька опомнился и не договорил.

- Таких, как я? Вот что, Горшечников. Ты парень храбрый, а всё ж таки воли языку не давай. Хватит мне одного анархиста.

- Может, и мне уйти? - Гарька пнул плетень. Вздрогнули насаженные на колья макитры.

- Довольно, - оборвал комиссар. - Сопли подбери. Ты зачем воевать пошел?

- Не зачем, а за что - за счастье народное! За светлое царство коммунизма! И за волю тоже.

- Я, Горшечников, в волю не верю, - сказал Север, подумав. - Я верю только в долг. Тут мы с Серафимом никогда не сойдёмся.

Он затоптал окурок, снова взглянул на небо. Показал Гарьке на красную, как воспалённое собачье око, злую звезду.

- Вот она, наша планета - Марс.

Он ушёл в хату. Горшечников остался смотреть на небо. Если прищуриться, у Марса отрастает пять лучей. Долго ещё Гарьке идти за своей звездой…

Тихо ночью на селе, только брешут псы.

Никто не поёт, не пляшет - нет Серафима, улетел, шестикрылый.

Свидятся ли снова?

Название: Красноармеец Горшечников и тайное логово. История 3-я.

Автор: Снарк/Svengaly

Научный консультант: Modo

Бета: всё сами

Рейтинг: R

Тип: джен

Жанр: Adventure, Humor

Размер: миди

Статус: закончен

Дисклеймер: все принадлежит Роулинг

Предупреждение: немагическое AU

Аннотация: Отряд красных под предводительством комиссара Снейпа сражается с многочисленными бандами.

Действующие лица:

Комиссар Снейп Ксаверий Северьянович - командир одного из отрядов в армии Шмелёва, старый большевик, человек с прошлым.

Лютиков Ромуальд - помполит, бывший учитель в гимназии.

Чернецкий Серафим - боец отряда, бывший паныч, по убеждениям анархист.

Шмелев Альберт Петрович - командарм.

Красноармейцы:

Гарька Горшечников

Ромка Улизин

Георгина Грамматикова

Новил Долгодумов

Храпов - красноармеец большой богатырской силы.

Хмуров - старый солдат, долго воевавший еще в царской армии.

Фильченко - завхоз отряда.

Злоклятов Люциан Афанасьевич, Злоклятов Дрон - белогвардейцы, отец и сын.

Безносый - атаман банды зеленых.

* * *

Август догорал. В садах падали яблоки и груши, ночью спелые звёзды сыпались в ковыль. В ранешные годы этой порой амбары ломились от пшеницы, а нынче поля вытоптаны белыми, красными, зелёными - разноцветными армиями, гоняющими друг друга по Кубани из края в край.

В банде Безносого все перемешались: довольно тут было и бывших белых офицеров, и бывших белых казаков, и бывших купцов, и бывших интеллигентов; всё это бывшее перепрело, перебродило и пьяным яростным потоком загуляло по степи, забрызгивая её кровавой пеной. На чёрном знамени атамана гадюка щерилась: «Укушу!»

В станицах молились бабы. Мальчишки ходили на поля, вынимали из рук гнилых мертвецов винтовки, собирали патроны.

Отряд Севера миновал одно за другим разорённые, сгоревшие селения. Подошли к маленькому, и в мирное время захудалому хутору: ворота лежат на земле, вытоптан огород, раззявили рты опустевшие хлева и конюшня, во дворах догнивают телячьи шкуры.

Из крайнего дома вышла баба. Размазывая слезы по загорелым щекам, рассказала: люди Безносого походя ощипали хуторян, как курёнка, до последнего пера - увели коней, сожрали скотину, выгребли зерно.

- Не плачь, мамо, поднимемся, - басом сказал глава семейства, парнишка лет двенадцати. - Живы все, и хаты не пожгли.

- И то верно, - успокоилась баба.

- Может, помочь чем? - спросил сердобольный Лютиков.

Остальные молчали - нагляделись за годы на плачущих баб и осиротевших мальчишек.

- Ой, да чем же… Вот разве мертвяков закопать. Нам с мальцами тяжело, земля ссохлась.

- Каких мертвяков? - насторожился комиссар.

- Да на задворках, - объяснила казачка. - Отряд какой-то шёл, безносое войско его и расщепало.

- Красные?

- Сами по себе люди, - вмешался мальчишка. - Командир Чернецкий. Мы про такого батька ещё не слыхали.

Гарьку будто нагайкой по маковке ударили - так и обмяк в седле.

Пошли на задворки смотреть.

Крамарев заревел раненым буйволом, зашёлся матюгами - порубанные в лоскуты, лежали ушедшие с Серафимом «братишки», с ними другие, незнакомые люди.

- А сам командир где? - комиссар нагнулся над смрадной кучей, отмахиваясь от синих жирных мух.

- Безносый его с собой увёл. Привязали верёвкой к тачанке и потащили. Дядько комиссар, можно я с вами пойду?

- А мать что же, бросишь?

- Та я её к тётке отправлю.

- Мал ты ещё, - сказал Север. - Зачем тебе воевать?

- Мануфактуры наберу, сапоги новые, мамке шубу, - казачок расчётливо прищурился. - Дядько Семён из Гуляй поля вернулся - воз всякого добра привёз, пианину большую и граммофон.

- Бойцы Красной армии грабежами не занимаются, - Север взглянул в гарькину сторону.

Тот побрёл прочь. Не слова комиссара его обидели - душа рвалась к Серафиму, наверное, насмерть уже замученному бандитами.

С того дня Гарька стал жаден до вражеской крови. Рисковал он так, что даже Снейп сказал однажды: «Горшечников, ты того, полегче… Рано тебе ещё в могилу» и перестал отпускать в разведку.

Каждый раз, услышав от комиссара: «Горшечников - в резерве», Гарька шипел от злости.

- Не могу! - кричал он комиссару. - Сквитаться хочу! Уйду к Будённому!

- Да погоди ты, шалый, - увещевали его Хмуров с Лютиковым. - Встретимся с бандой, тогда и поквитаемся.

Улизина никто за полу не держал, и в разведку он ходил по-прежнему. Возвратившись, прятал от приятеля глаза, поругивал комиссара.

- Жаль Чернецкого! - говорили красноармейцы. - Сногсшибательный к неприятелю был боец!

Не выдержав такой жизни, Гарька пошёл к Лютикову - проситься из отряда.

Помполит с комиссаром пили чай. Горшечников собрался уже повернуть назад, как Север заметил его и подозвал к себе.