Mairead Triste and Aristide - A Choriambic Progression

— С ними ведь ничего серьезного? — с надеждой спросил Гарри. Ему показалось, что ауроры даже не дышат.

Мадам Помфри прищелкнула языком.

— Да конечно же, выспятся и снова будут как новенькие. Только вот не знаю, сколько осталось в аптечке Восстанавливающего Эликсира. Обычно его не так уж много требуется. Придется обратиться к профессору Снейпу, пусть приготовит еще партию. Теперь помолчи и дай я тебя как следует осмотрю.

Гарри сглотнул, но решил промолчать. Если Дамблдор не рассказал ей о… проблеме Снейпа, значит у него были на то причины. Он безропотно позволил Помфри мять и простукивать его, прислушиваясь к ее неодобрительному ворчанию, и слегка застонал, когда прикосновение палочки к спине значительно облегчило боль.

— Лучше?

— Да, спасибо.

Она пристально посмотрела на него.

— Директор говорил, что у тебя есть и другие раны…

— А, точно.

Он расстегнул воротник рубашки и вздрогнул, когда Поппи сдавленно вскрикнула.

— Что… кто-то пытался разорвать тебе горло?

— Ну… да. Что-то вроде того, — сказал он, чувствуя себя как-то неуютно оттого, что медсестра низко склонилась над ним. — Но сейчас все нормально…

— Помолчи, — резко приказала Помфри, и Гарри покорно закрыл рот и начал разглядывать потолок. Каждое прикосновение к шее, на которой ногти Беллатрикс оставили глубокие порезы, заставляло Гарри подскакивать, но когда последняя рана была залечена, он почувствовал себя намного лучше. Мадам Помфри подошла к шкафу с лекарствами, отмерила полстакана незнакомого ярко-розового зелья и протянула Гарри. Ее рука слегка подрагивала.

-Ты очень удачливый молодой человек, — сообщила она, наблюдая, как Гарри пьет лекарство (несмотря на розовый цвет зелье пахло свежескошенной травой, а по вкусу напоминало сосновые иголки). — Если я не ошибаюсь, еще немного, и тебе уже никто не смог бы помочь. Я сняла опухоль, и тебе будет гораздо легче глотать, но боль придется потерпеть еще несколько дней. — Она окинула Гарри критическим взором. — Я советую тебе пока не носить одежду с высоким воротом, плотно прилегающим к шее, а главное — избегать резких движений и случайных встреч, вроде той, которая довела тебя до такого состояния.

Гарри кивнул и вернул пустой стакан. Возразить было нечего.

— Прекрасно, тогда можешь идти. И не беспокойся за своих друзей — уже завтра они снова будут в отличной форме.

Он встал с кровати и уже подошел к двери, когда Поппи окликнула его:

— И будь добр никуда не сворачивать по пути в кабинет директора. Никаких задержек, попыток влезть не в свое дело или узнать новости. На сегодня хватит с тебя приключений. Пароль "Шоколадное мандраже".

Гарри еще раз кивнул, с удовольствием отметив, что теперь это не больно.

— Хорошо.

Он развернулся и быстро вышел, пока мадам Помфри не решила дать ему еще парочку указаний.

* * *

— Садись, Гарри, — мягко предложил Дамблдор. Гарри сел, порадовавшись, что сейчас это вышло намного легче — боль ушла. Конечно, он ужасно устал и (теперь у него было время это заметить) чертовски проголодался, да еще и перепачкался (попробуйте-ка сами столько раз за день воспользоваться каминной сетью, а потом посмотрите на себя в зеркало), но тут нужен не врач, а горячая ванна, плотный обед и восемь часов крепкого сна. Гарри надеялся, что вскоре все это будет в его распоряжении.

— Я знаю, что ты хотел бы отдохнуть, — начал Дамблдор, — так что постараюсь тебя не задерживать.

— Вам нужны подробности, — догадался Гарри. — Я понимаю. Он и в самом деле понимал, хотя от одной только мысли, что придется повторять рассказ еще раз, его брала тоска.

— Да, нужны. Но, — директор взмахнул палочкой, и перед Гарри появился поднос, — я не настолько спешу, чтобы мы не могли позволить себе перекусить и выпить чаю. Угощайся.

Гарри не стал ждать повторного приглашения и накинулся на суп и сэндвичи с курицей, одновременно докладывая Дамблдору во всех деталях о событиях дня. Директор слушал, не перебивая и не задавая вопросов, так что к тому времени, как Гарри прикончил изрядный кусок яблочного пирога и его стало неудержимо клонить ко сну, рассказ был почти закончен.

Дамблдор слушал очень внимательно, и судя по тому, как озабоченно он хмурил брови, с каждым словом услышанное нравилось ему все меньше и меньше. Когда Гарри наконец закончил есть и рассказывать, директор взмахом палочки убрал поднос. Он задумчиво погладил бороду и уставился на Гарри поверх очков.

— Извини, Гарри, но… ты абсолютно уверен, что отразил проклятие Беллатрикс?

Гарри пожал плечами и слизнул с нижней губы прилипший кусочек яблока.

— Я не… не очень хорошо помню, как там все было. Но она собиралась проклясть именно меня, а пострадал Сн… профессор Снейп. Это он потом сказал мне, что я отразил заклинание. Ну, когда я очнулся.

Дамблдор задумался.

— Хммм.

— Что-то не так? — спросил Гарри.

— Нет-нет. Просто… ты же, конечно, помнишь, что проклятия намного сложнее простых заклинаний, и чтобы отразить проклятие на другого человека требуется несколько другая магия чем та, которую используют для обычной блокировки". Отразить намного труднее. Вообще-то говоря, это один из основных пунктов подготовки ауроров, и чтобы правильно выполнить этот прием, требуется концентрация воли, выдающиеся способности и значительная магическая мощь. Чем серьезнее проклятие, тем труднее его отразить. А профессору Снейпу досталось очень мощное проклятие, в этом у меня нет сомнений.

— А вы знаете, что это за проклятие? Профессор Снейп сказал, что не знает.

Дамблдор покачал головой.

— Нет, я не узнаю его ни по твоему описанию, ни по эффекту. Но я уверен, что мы во всем разберемся. — Он кончиком палочки поворошил кучу свитков, лежащих у него на столе. — Конечно, в информации, переданной Игнатиусом, есть весьма неплохая подсказка.

Гарри моргнул.

— Там есть подсказка?

Директор улыбнулся.

— Да. "Пора повернуть оружие наших врагов против них самих" — так ведь ты сказал? А есть ли у нас оружие, могущественнее любви?

Гарри заерзал на стуле.

— Но… то есть, это выглядит как любовь, но на самом деле… они бы его на части разорвали, если бы их никто не остановил.

— Увы, да. Но Гарри, любовь бывает разной, и некоторые из ее ликов воистину ужасны. — Он неожиданно подмигнул мальчику. — Но пусть тебя это не смущает.

Гарри почувствовал, что краснеет и не знает, что сказать, но Дамблдор прочистил горло и продолжил.

— Перейдем к вопросу о твоей… невосприимчивости. Ты совершенно уверен, что в присутствии профессора Снейпа не начинаешь питать к нему … определенных чувств?

Гарри чуть не поперхнулся.

— Да! — решительно заверил он, отдышавшись. — Все чувства, которые я испытываю к профессору Снейпу… я не хочу о них говорить, но по другой причине. — Он опустил голову, пряча глаза за челкой.

Дамблдор хихикнул.

— Могу себе представить. — Гарри услышал вздох. — Но на самом деле это чрезвычайно интересно — почему на тебя проклятье не влияет, если все остальные ничего не могут с собой поделать?

Гарри пожал плечами.

— Может просто повезло?

— Не исключено.

Гарри услышал легкое постукивание и поднял голову. Дамблдор изучающее смотрел на него, барабаня палочкой по краю стола.

— Но если у тебя нет возражений, я хотел бы провести короткую диагностику, чтобы проверить, нет ли каких-нибудь… отклонений.

Гарри слегка напрягся, но после всего случившегося он слишком устал даже для того, чтобы всерьез забеспокоиться.

— Диагностика? А это… не больно?

— Нисколько, — заверил его Дамблдор, добродушно улыбнувшись — И я не думаю, что чего-нибудь найду, это лишь простая мера предосторожности.

Гарри кивнул.

— Ну ладно. — Он расправил плечи. — Что я должен делать?

— Ничего, — ответил Дамблдор. — Просто сиди спокойно.

Директор направил палочку ему на голову, и в следующую секунду Гарри почувствовал, как что-то теплое и мягкое обволокло его от макушки до подбородка. Теперь Гарри с палочкой директора связывал луч голубоватого света. Другой луч, белый, ушел вбок, и там расширился до небольшого экрана, на котором замелькали светящиеся бестелесные образы, туманные, будто не в фокусе.

— Хмм, — нахмурился Дамблдор, глядя в туман.

— Что? — занервничал Гарри.

— Ничего особенного. Твой разум… ты вполне нормален.

— Мм… Спасибо.

Дамблдор опустил палочку ниже, и теплое покалывание переместилось на горло. Экран на миг порозовел, потом снова стал белым и по нему опять поплыли изображения. Одно из них Гарри совершенно не понравилось.

— Эээ… это что, змея?

— Да, — отозвался Дамблдор. — Ты же змееуст, разве забыл?

А. Точно. Гарри успокоился.

Луч сместился к груди, и Гарри, стараясь не обращать внимания на неприятное покалывание, попытался рассмотреть появившиеся изображения. Впрочем, ему ничего не удалось опознать, зато Дамблдор издал очередное "Хмм", от которого Гарри снова стало не по себе.