Наталья Коралевских - Я - Хюррем! (СИ)

 — Иди к себе. Завтра мы продолжим этот разговор.

 — Повелитель?! — пораженно подняла на него заплаканные глаза Махидевран.

 — Иди к себе! — стало понятно, что это приказ. А приказы султана не обсуждаются.

 — Как скажете, мой Падишах, — с застывшим лицом баш — кадина поднялась с постели и, пятясь, покинула покои султана. Ее трясло от гнева, но она старалась этого не показывать. Пусть!

Султан не просидит долго на троне, вскоре она станет регентом маленького Мустафы, а ее любимый — истинная любовь, не то, что Сулейман! , — ей в этом поможет!

От этих мыслей на лице Махидевран появилась торжествующая улыбка. Столь подходящая по статусу баш — кадине.

 — Уже скоро… — забывшись, мечтательно прошептала она.

***

Ибрагим лежал в полной темноте и ждал. Ждал, когда в его покои (новые покои, взамен украденных султаном для мерзкой русской рабыни!) придет та, без которой он скучал долгие месяцы.

-Моя госпожа…-мечтательно прошептал грек.

-Ибрагим…-нежный сладкий голос донесся от порога. –Я здесь, любимый мой…

-О, моя Луноликая! — грек, не помня себя, подхватился с ложа и кинулся на встречу закутанной в покрывала женщине. –О…

-Не надо слов…-прошептала она, приложив палец к его губам. –Просто люби меня… Я так долго тосковала вдали от тебя!

Влюбленные старались сдерживаться, старались не привлекать внимания застывших под дверьми покоев служанок, но им плохо это удавалось. С долей зависти уставшие за день девушки слушали тихие довольные вскрики мужчины и сладострастный взвизг женщины, пришедшей к пику страсти раньше своего возлюбленного.

-Госпожа завтра будет в хорошем настроении, — тихо прошептала белокурая рабыня на ушко своей подруге. — Еще бы, ее так сладко любят!

-Интересно, кто он, — тихонько хихикнула вторая.

-Ну не евнух, это точно! — с этими словами девчушки еле слышно рассмеялись. Слово снова взяла белокурая:

-Почему не евнух? Говорят, Сюмбюль умеет делать наложницам такое, после чего они на обычных мужчин и смотреть не хотят!

-Правда? — заинтересованно посмотрела на нее подруга. –Не врешь, Айбиге Хатун?

-Фирузе, когда бы я тебе врала?! Самой охота попробовать … Но он все-таки главный евнух…

-Ох, Айбиге, какая разница — главный или не главный… Не с нашей Госпожой евнухов совращать! У нас нет на это времени, мы рабыни! Это только ей можно наслаждаться…- с горечью сказала шатенка. –О! Молчи. Они затихли, скоро она придет!

В покоях женщина последний раз содрогнулась под греком и устало поцеловала возлюбленного в губы.

-Мне пора, мой лев…-печально сказала она.

-О моя госпожа…-столько боли, столько страсти было в этих словах Паргалы!

Глава 10, в которой Хюррем хотят убить, но получают за это ночным горшком в лоб

Глава 10.

Я сидела на мягких подушках и кушала лукум, размышляя над рассказом калфы. И чем больше я размышляла, тем больше мне не нравилась ситуация в целом. Судя по всему, Махи решила стать самой главной и снести валидэ с ее поста при первой же возможности. А это означает что? Это означает то, что Сулик может в скором времени трагически отправиться следом за умершим от рака папиком. Не то чтобы я сильно переживала за него, как-то пока мало дела до султана, но вот до себя самой дело мне определенно есть.

И планы Махидевраши придется слегка так подпортить. Не нравится мне идея оказаться в Босфоре с мешком на голове. Ну вот никак.

Была я как-то лет пять назад на отдыхе в Стамбуле, любовалась видами и обжиралась вкусностями, коих там предостаточно. Гуляла по мосту над Босфором рядом с Топ-Капы, не помню, как он называется. Гуляла-гуляла, а день солнечный был. И в воду глянула случайно.

Ой, мать моя, лучше бы не глядела. Скелеты с мешками рядком стоят. Развеваются в такт течению. И как им не страшно жить рядом с таким п…цом?

Куча неупокоенных душ рядом с султанским местом обитания — это плохо. Можете считать меня суеверной дурой, но энергетика от этого там не улучшилась.

Так вот, пополнить собой ряды тех скелетов я совершенно не горю желанием. Поэтому будем думать.

С этими мыслями я растянулась на подушках и прикрыла глаза, делая вид, что крепко сплю.

Минут через десять дверь моей камеры тихонечко скрипнула. Так-так, и кто ко мне в гости пожаловал?

Под кроватью я заныкала удобный медный горшок с ручкой и теперь ждала возможности схватить его и дубасить, куда попаду, при первой же попытке нападения. За свою жизнь я постоять умею, благо, на самбо с восьми до шестнадцати лет ходила, все мечтала в полицию пойти работать! Так что мало убивцам моим не покажется.

-Хатун…-тихо прошептал незнакомый голос. –Пойдем, тебя ждут.

Я молчала, как партизан на допросе.

-Повелитель ждет.

Пусть весь мир подождет! Никуда не пойду.

-ХАТУН! -повысил голос неизвестный. –Идем!!! Не заставляй Повелителя ждать!

Тут моя терпелка лопнула, и горшок с отчетливым «БУМ-М!» впечатался в лоб служанки, которую я мельком видела в покоях валидэ-султан. Ага-а!

-СУЛТАН, ЗНАЧИТ, ЖДЕТ?!!! — грозно заорала я, склоняясь над поверженной противницей. Дав ей душевного пинка под зад, я завернула хнычущей служанке руки за спину профессиональным ментовским захватом, и задушевно поинтересовалась:

-И кто же тебя послал, голуба? А главное — куда ты меня выманить должна была, крыса?

Да, доброта из меня так и прет, сама поражаюсь. Как говорилось в моем любимом мультике — «Это все от нервов!».

В покоях Ибрагима

Ибрагим брезгливо вытирался после «случки», как он мысленно окрестил недавно произошедшее с ним приключение. Приключения эти начались с момента их с султаном приезда в Топ-Капы и успели изрядно греку поднадоесть. Но разве этой женщине можно отказывать?!

-Жить захочешь — не так раскорячишься…- невольно произнес он вслух.

-Ибрагим, ты о чем? — незаметно подошедший со спины Сулейман чуть не довел друга до сердечного приступа.

-Я… услышал эти слова от одной славянской наложницы в гареме, и теперь пытаюсь осознать, в чем суть. Но звучит красиво, — неловко вывернулся Хранитель Покоев.

-Дурачок…-ласково потрепал его по голове султан.- на нашем языке это означает «Захочешь жить — и анус подставишь…»

«Как точно сказано, мать-перемать!», -краснея, словно свеколка, подумал Ибрагим. Их знакомство с Сулейманом когда-то из простой дружбы… Но вспоминать об этом грек не хотел. Для турок это было абсолютно нормально, да и Сулейман особой слабости к такому виду любви не питал. Но было… противно. И воспоминания о давних их приключениях Ибрагим обычно старался загнать в самый дальний угол своей памяти.

-Это выражение, — назидательно продолжил султан, усаживаясь на кровать друга и невольно отмечая, что простыни на ней смяты, словно после любовной игры. Но ничего не сказал.- Появилось после правления Мехмеда Фатиха. Прадед, говорят, грешил… Но о покойных либо хорошо, либо ничего, так что ответь-ка мне вот на какой вопрос…

Ибрагим сжался в куриную попку, тоже заметив беспорядок на кровати. Весьма характерный.

-Не пора ли жениться тебе, мой друг?

-Аааа…ээээ…Я-а?!

Примечание к части Посвящается Инотэм, за целительный пинок;)

Глава 11, в которой находится истинный "заказчик" Хюррем

Глава 11.

Мне отчаянно хотелось снять скальп с поверженной врагини, но пока что я сдерживалась. Просто тащила ее за косу, нимало не смущаясь, в покои султана. А так как при деве был найден и кинжал, и удавка — разговор с ней пойдет о-очень занимательный.

Или я не я.

Она, конечно, за поступки Валидэ-мамы не ответчик, но если не она — то кто?

А я скорее поверю в казнь служанки, чем валидэ.

-Хатуу-у-уун! -О, меня заметила Нигярка. –Ты что-о?!

Глаза у калфы стали как у бешеной трески, когда я продемонстрировала ей спрятанную у ревущей девки за пазухой удавку.