Эльфийский тесак (СИ) - Райвизхем Ал

— И где он только нашел водяные матрасы? — с болью подумал хоббит, почесывая огромных размеров фиолетовый синяк на правом боку от заботливо подложенного под, когда-то мягкий, водяной матрас, увесистого булыжника.

С громкими воплями спустя полминуты проснулись еще две жертвы неуемного желания Рогволда «вспомнить старину». Торину приснилось, что его поймали орки и принялись жарить на костре, причем наиболее нетерпеливые принялись отрезать кусок тупыми каменными топорами на боку жертвы. Малышу же приснилось, что он украл у дракона свои старые трусы, заложенные в ломбард, но дракон нагнал его и наступил своей лапой. На беду Маленького гнома, на земле, куда его впечатала лапа дракона, валялось несколько крупных камней.

Спустя еще минуту, все трое разобрались со своими впечатлениями и обещаниями насчет шутника и, услышали храп дюжего генерал-ефрейтора, посапывающего на водяном матрасе. В одной ладони бравого следопыта покоился рулончик военного пластыря, а в другой был зажато горлышко огромного пустого мешка, в котором запросто мог бы поместиться новенький эльфийский «мерседес-элронд». На мешке большими красными буквами была выведена кривая безграмотная надпись «Для подаркоф».

— Стойте! — вскричал Фолко, видя выражение лиц его сотоварищей новобранцев. — У него сегодня день рождения!

— В таком случае его надо поздравить с последним днем рождения, мрачно заявил Торин, сверкнув голыми ободранными веками. — Завтра я его продам на урановые рудники. Я вчера уже договорился.

— Угу! — согласно промычал Малыш, отдергивая свои, уже готовые сомкнуться на горле следопыта здоровенные пятерни. — Я его… — пообещал он, сжимая и разжимая пятерни.

— А я уже договорился, что мы его продадим в поликлинику для опытов. Он такой вредный! — заявил Фолко. — Но что же ему подарить сегодня?

— Белые тапки, — предложил Торин, изображая из себя крутого гангстера «а-ля капоне».

— Деревянный макинтош! — заявил обычно немногословный Малыш.

— Идея! — воскликнул Фолко и принялся что-то шептать на ухо гномам.

Спустя минуту, наши герои уже ржали как лошади на привязи у коновязи, катаясь при этом по полу. Идея хоббита пришлась всем по душе.

— Пойдем, купим подарок, в смысле в кредит, — предложил Фолко. Троица обмотала имениннику пластырем всю голову, оставив лишь отверстие для дыхания. Подложив под водяной матрас всю груду камней, которую они выгребли из-под своих постелей, друзья ткнули острым стилетом в матрас, и бесшумно исчезли из номера.

Троица спускалась по лестнице, когда им навстречу попался хозяин толстый, лысеющий эльф, страдающий бессонницей уже около двух веков, и оттого приобретший дурную привычку — в каждую сотую бутыль вина он подмешивал слабительное (не считая разумеется снотворного), а в каждую десятую бочку пива опорожнял содержимое кошачьего туалета (у жены хозяина было три кота, имевших, однако, весьма неприглядный вид — следствие того, что хозяин их лупил чем попало. Коты также отвечали ему взаимностью и досаждали чем могли, объедая чуланы вместе с мышами).

— Куда собрались почтенные постояльцы, снявшие номер люкс с водяными матрасами в кредит на неделю и не заплатившие даже сломанной спички в качестве аванса? — учтиво осведомился хозяин, поглаживая припухший правый глаз. Орган зрения у древнего толстого эльфа заплыл от удара Малыша, когда всей компании отказали в кредите при оплате номера. — Я как раз хотел осведомиться насчет аванса, — продолжал он.

— Голуба! — пропел Фолко. — И рад бы душой, да забыл снять деньги со счета покойного дядюшки.

— Тише ты! — пригрозил Торин, увидев, как хозяин протягивает руку к звонку, чтобы позвать слуг. — Сказано тебе завтра, значит завтра.

Малыш же ничего не сказал. Вместо этого, он, словно вспомнив что-то из вчерашнего, коротко размахнулся и ударил хозяина в другой глаз с такой силой, что тот полетел вниз по лестнице, как мешок с гнилой картошкой. Друзья спокойно спустились вниз, невозмутимо перешагнув через тело эльфа.

— Строри, помнится, вчера нашел в своей кружке пива куски дерьма и наполнителя для кошачьего туалета, — объяснил Торин хоббиту. Тот в ответ расхохотался, взглянув в открытую дверь кухни. Там он увидел сразу всех трех котов, раскачивающихся на люстрах под потолком, как на качелях. Один из них очень метко помочился на жаровню с поросенком, а двое других, специально раскачивали люстры, норовя ухватить колбаски, висевшие под потолком.

— Да этих котов в цирк можно продать! — предложил богатый на идеи хоббит.

В следующее мгновение, читатель даже не успел бы чихнуть, как бедные животные, не успев даже мяукнуть, очутились в большом мешке-кошельке Маленького Гнома. Взвалив кошелек на плечо, Малыш с друзьями принялся искать местный цирк.

— Эй, мальчик, где тут поблизости цирк? — спросил хоббит у великовозрастного оболтуса, стоявшего в переулке и рывшегося в женской сумочке с обрезанными постромками. Фолко был готов поклясться, что сами постромки сумочки, до сих пор покоились на плече у беззаботной матроны.

Оболтус вздрогнул, воровато оглянулся, но, увидев перед собой всего лишь хоббита и гномов в потрепанной одежонке, ощерил желтые от табака зубы, и презрительно буркнул:

— Да, действительно, вам только в цирке выступать.

— Че? — на более понятном языке спросил у него Малыш. — Да я тебя… далее последовало длинное идиоматическое выражение, суть которого сводилась к тому, что если несовершеннолетний ублюдок не поднимет свои зыркала, и не узрит сквозь бельма из слипшегося кала, коим он протирает веки по утрам, трех достойнейших представителей мира Средиземья, то он может свернуть свой язык в трубочку, заткнуть свои уши и постараться не слышать собственных криков, когда его волосатая задница окажется в руках местного сброда, который заседает в палате народных депутатов, называя себя самыми прогрессивными представителями народа Ануминнас — тауна. Далее Малыш довел до сведения недостойного представителя рода человеческого, что у них имеется приятель из отставных военных генерал-ефрейторов, который запросто водит знакомства с депутатами и за тридцать серебряных монеток продаст кого угодно соскучившимся по развлечениям народным избранникам.

Фолко с Торином с изумлением уставились на внезапно прорвавшейся поток красноречия у громадного существа, чья мать — гномиха, судя по всему, спуталась с подземными великанами, и который за год произносил не больше тысячи слов, причем треть из них была повторением слова «Пива!» с последующим стуканьем кулака по стойке бара. Вторая и третья треть слов состояла из многократных повторений слов «Жрать» и «Больше не хочу». Остатки редких слов прорывавшихся за этот частокол наиболее употребительных выражений представляли собой разные фразы, понахватанные со всех таверн Средиземья.

Великовозрастный балбес с испуга обмочился и залепетал что-то типа «цирк уехал, клоуны ост…, нет, я не это хотел сказать, а-а-а-а», после чего ввинтился головой в глинобитную стену, как оказалось, общественного туалета, пробив ее насквозь и, с изумлением, увидев, что над ним нависает большая жирная, и ко всему еще и потная задница, принадлежавшая, как потом оказалось жене мэра, прибывшей с инспекцией после плотного ужина на банкете, устроенном в честь ее дня рождения, мужем на деньги налогоплательщиков.

Тем временем, наши герои, гуляя по большому городу, с изумлением слушали рассказ Малыша о том, как его в детстве уронила злая нянька и, что с тех пор его словарный запас исчерпывался толковым словарем путешественника, большая часть страниц которого была использована и выдрана в гигиенических целях в связи с посещением туалета. Но его, Строри, всегда тянуло к высокопарным словам и фразам, и поэтому он частенько на дорогах «тормозил» одиноких путников, требуя их разговаривать и подкрепляя это требование свистом большого топора, рассекающего воздух в непосредственной близости от лица путника. Далее Строри словно прорвало и он принялся рассуждать о высоких вещах, включая Рогволда, который, имея чин генерал-ефрейтора, был достаточно высоким человеком и в прямом и переносном смысле, и что как бы было всем хорошо, если он взлетел еще выше. Для этого он, Малыш готов использовать все, что у него есть, а именно веревку с петлей и ветвь высокого дуба. Затем у Маленького Гнома пересохло в горле, и он с приятелями зашел в небольшой бар, где, вспомнив свой старый словарный запас, разломил стойку ударом кулака и громко потребовал «Пива!». При этом в маленьком баре лопнул хрустальный ночной горшок, из которого хозяин наливал посетителям ячменное пойло. Торину ужасно наскучило однообразие в подобных барах и посему, он несколькими взмахами топора прорубил проход из зала в погреб, где все посетители с удивлением увидели огромную бочку пива, из которой выглядывал соединительный шланг к бачку унитаза, через который и шло снабжение в кран у стойки. Друзья с видимым удовлетворением напились из бочонка неразбавленного пива, наблюдая, как остальные посетители линчуют хозяина бара на люстре, которую тот, к своему несчастью, основательно укрепил за неделю перед этим. Ну а наши веселые герои продолжили свои поиски. Порасспросив, с десяток богато одетых прохожих о местонахождении цирка, Фолко с гномами узнали много интересного, а именно: что зубы у всех путников вовсе не золотые, а позолоченные; денег с собой из дома прохожие не взяли, их одежда куплена на дешевой распродаже для детей-сирот, цирк уехал, бросив в городе трех клоунов, которых приютил в своем доме председатель Средиземской ПЛЖ и БЗ. Что означала сия грозная аббревиатура, наши друзья предпочли не узнавать, удовольствовавшись выпрошенными у словоохотливых прохожих мелких предметов, а именно: десяток сапог, три золотых зуба, пять курток замшевых и путеводитель по городу. Последняя вещь оказалась самой незаменимой, поскольку, несмотря на то, что книжке девяносто страниц занимали описания того, как пройти в один из многочисленных борделей или доползти до одного из маленького бара и припасть к кранику от бочонка с пивом, на двух последних страницах (середина книги была вырвана) красовалась маленькая карта города. С ее помощью Фолко удалось найти только штаб-квартиру Средиземской ПЛЖ и БЗ. Решив продать несчастных котов трем клоунам, неразлучная троица направилась туда.