Попаданец в Warhammer (СИ) - Бобков Владислав Андреевич

Теперь же, похоже, настало время проверить оружие в деле.

Стоило их орде подняться ещё на один уровень, как стало ясно, что весь он полностью занят силами СПО, которые явно не теряли время, готовя оборону.

Тысячи тяжелых стабберов поводили своими хищными стволами, километры колючей проволоки готовы были задержаться наступающих, пока их тела будут сжигать огнем лазеров и рвать стабберными пулями.

В данный момент, находясь в безопасном месте, лидеры восстания собрались вокруг голопроектора, где транслировалась карта этого уровня улья.

Вальтер Фишер напряженно хмурился, так и эдак пытаясь найти способ прорвать оборону, но раз за разом терпел поражение. Лидер СПО слишком хорошо знал своё дело, чтобы оставить хоть какую-то щель, в которую они могли бы проскользнуть.

Рядом с Вальтером стоял и лениво отдыхающий Константин, чем изрядно раздражал педантичного Фишера.

Между двумя лидерами и раньше не было дружбы, так как оба стремились стать самым приближенным человеком к Святому, что порождало неразрешимый конфликт. Сейчас же их отношения накалились ещё сильнее.

— Может ты наконец соблаговолишь поднять свою жопу и тоже подумать над тем, как нам победить? — едко спросил Вальтер у подозрительно спокойного Константина. — наши запасы продуктов не бесконечные. Скоро они начнут заканчиваться и вот тогда мы все попляшем.

— Нет, я не вижу в этом смысла.

— Неужели? — рявкнул Вальтер, окончательно выведенный из себя. — То есть, тебе плевать, что все те люди, что последовали и верили тебе, умрут, а выжившие позавидуют мертвым?

— Нет, мне не всё равно, — размеренно сказал Константин, после чего неторопливо указал на спину стоявшего в стороне и смотрящего на баррикады СПО Святого. — Но если наш с тобой пастырь не беспокоится, то и я не вижу смысла волноваться. Больше верь в нашего лидера, ведь всё ты видишь вокруг возможно лишь из-за него одного.

И такой верой были наполнены слова Константина, что Вальтер не нашелся даже, что сказать.

Но прежде чем Фишер успел что-то придумать, заговорил так и не повернувшийся Станислав

— Наладьте связь, — оба лидера восстания тут же повернулись к нему. — Я желаю переговорить с тем, кто командует силами СПО. Отправьте ему сообщение о переговорах ровно через пять часов.

Фишер и Константин переглянулись, но не стали ничего говорить, начав отдавать приказы.

Спустя несколько часов, Стасу доложили, что связь готова.

— Я, Деций Нуменорий, сам не знаю, зачем согласился на этот разговор, — представший по связи лорд констебль буквально цедил свои слова. — Ведь вы уже мертвы, раз посмели бунтовать против власти Франсуа Вердона, что априори означает бунт против самого Империума и Императора! Единственное, что вас ждёт это смерть, смерть и смерть.

— Кстати, о смерти, — речь лорда ничуть не взволновала Стаса, пока стоявшие за ним командиры восставших аж шипели от злости. — Насколько я слышал, с вами сейчас находится инквизитор. Я хотел бы с ней переговорить, дело чрезвычайной важности.

Из разрозненных сведений о верхних уровнях пришли довольно интересные слухи о постоянно сопровождающем лорда констебля инквизиторе. Станислав расценил, что последний будет и сейчас здесь.

Было видно, что Деций очень хочет послать наглого мятежника и оборвать связь, но страх упорно не давал ему это сделать.

— Дальше я сама, — чей-то мягкий голос нарушил тишину, и командующий СПО был вынужден отойти в сторону. На его место встала холодно выглядящая молодая женщина, с черными волосами и глубокими, как космос, глазами. — Итак, вы хотели меня видеть.

Инквизитор была одета в тяжелую технологическую броню, а в руке сжимала длинную косу с зеленоватым, светящимся лезвием. В другой руке она перебирала небольшие, деревянные четки. Всё как говорилось в донесениях, это была и впрямь она.

— Да, — Стас решительно кивнул, после чего сделал серьезное лицо и начал зачитывать официальным тоном. — От лица всех здесь собравшихся, я и прибывшие сюда добровольцы изъявляем желание записаться в полк имперской гвардии и отправиться на Армагеддон, дабы нести смерть и отчаяние врагам Империума! Мы готовы кровью искупить любые свои прегрешения на благо Империума! Поэтому мы вверяем нашу судьбу вам, инквизитор.

В обеих комнатах повисла мертвая тишина.

— Чё? — еле выговорил лорд констебль помертвевшими губами, представляя реакцию планетарного губернатора на эту новость.

Со звоном о пол ударились четки инквизитора, которые та невольно выпустила из руки.

Для кого-то подобное предложение выглядело бы чистым безумием, если бы не одно но. Стас узнал символ на зеленой косе инквизитора. И в далеком прошлом этот символ был очень хорошо известен всей галактике, ведь он принадлежал не кому-то, а самим некронам.

Эмилия Аматти почти с восхищением взглянула на столь поразительно наглого лидера восставших. Даже находясь в столь плачевном положении, он всё равно упорно отказывался сдаваться, придумав столь безумный и в то же время интересный план.

Откуда он вообще мог знать, что на Армагеддоне происходит вторжение орков, если она сама лишь недавно об этом узнала? Отчаянный крик о помощи комиссара Яррика не остался неуслышанным, но ближайшие силы имперской гвардии были слишком далеко и потребовалось слишком много времени до их прилёта.

При том планета Антара находилась достаточно близко, чтобы успеть прийти на помощь.

И ведь это было далеко ещё не всё. Эмилия должна была отдать должное этому «Святому», в его словах было больше смысла, чем можно было подумать.

Несмотря на то, что силы СПО превосходили восставших в несколько раз и находились в обороне, всё было далеко не однозначно.

В прошлом, вместе со своим наставником Эмилия побывала на многих верных Императору мирах и в большей части из них силы планетарной обороны представляли собой печальное зрелище. Некомпетентные, неумелые и продажные — они были настоящим мясом по сравнению с силами той же имперской гвардии, не говоря уже о каких-нибудь скитариев Механикус.

И здесь ситуация была ничуть не лучше. Против СПО должны были выступить самые беспощадные и бесстрашные бандиты из низов Иксодуса, которых вместе с тем поддерживали ещё и обычные жители.

Будь это обычным восстанием нападающие могли бы побежать и сдаться в случае особо серьезных потерь или давления, но всё что видела Аматти говорило об одном — эти люди не побегут.

Железная дисциплина, отсутствие грабежей и мародерства, доносившиеся даже до сюда молитвенные песнопения хвалы Императору и, что плохо, его пророка — всё это создавало нерешаемую проблему.

Эмилия взяла паузу, внимательно следя за лицом «пророка», пытаясь понять, о чём он думает, но единственное, что она смогла понять, это его раздражение. Возникало ощущение, что мужчину бесило буквально всё вокруг.

Как на неё саму, так и на пророка кидали удивлённые взгляды, пока тишина заставляла всех вокруг нервничать и переминаться. Эмилия с лёгким уважением должна была отдать должное этому мужчине, мало кто может стоять перед инквизитором и чувствовать себя столь непринужденно.

О чём говорить, если создавалось впечатление, что этому человеку словно всё равно, что, естественно, никак не могло быть! Даже самые изощренные культисты Слаанеша и Нургла теряли своё хваленое бесстрашие к боли, когда понимали, кто стоит перед ними. У Инквизиции был богатый опыт причинения боли даже тем, кто получал от неё удовольствие или никак не мог её чувствовать.

И ведь нельзя было сказать, что «Святой» не понимал, кто перед ним стоит. Далеко не зря он позвал именно её, ведь лишь она обладала той полнотой власти, способной вытащить его задницу из этой передряги. Более того, от неё не укрылись и те взгляды, что он кидал на её косу. Мог ли он знать, что это за артефакт? И если да, то откуда?

И во всей этой ситуации оставался главный вопрос: «Как будет лучше для Империума?»