Улица Москвина, 6 - Людмила Ивановна Данилова

Матвей образ мыслей не переменил, в результате - опека, «лечение» и бессрочное одиночное заключение. Да, заключение, пусть даже в собственном роскошном доме.

После особняка Бове в Богословском переулке для Мамонова снимут дом Покровского у Колымажного двора, пока, наконец, не переселят его уже постоянно на его собственную дачу за Калужской заставой, где он и скончался в 1863 году в возрасте 73 лет. Погребен Дмитриев-Мамонов на кладбище Донского монастыря.

Опекун Мамонова правнучатый племянник Н. А. Дмитриев-Мамонов писал: «…по своему уму, образованию, энергии, доброте и по своей рыцарской честности… он мог бы быть замечательным деятелем» [1], но зависть и злоба людей сломили и обездолили его жизнь.

[1 Из воспоминаний И. А. Дмитриева-Мамонова. Граф Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов. - Русская старина, № 4,1890, с. 177.]

Исследователь жизни и деятельности М. А. Дмитриева-Мамонова Ю. М. Лотман отметил, что Мамонов не являлся фигурой центральной или даже участником ведущих тайных обществ, вся его деятельность развертывалась на периферии декабризма, но он интересен как деятель, во взглядах которого чрезвычайно выпукло отразились характерные черты ранней стадии формирования дворянской революционности.

Некоторое время домом владел гвардии ротмистр Л. К. Черепов. Содержание довольно большого дома, очевидно, ротмистру было не по карману, и он уступает его богатому купцу, золотопромышленнику и меценату П. В. Голубкову. Купец поселился в Москве в 40-е годы, вероятно, тогда же приобрел дом в Богословском переулке. В 1846 году И. М. Снегирев упоминает этот особняк как дом Голубкова. В Исповедной ведомости церкви Григория Богослова за 1847 год мы находим запись о том, что в доме № 6 живет «Надворный Советник и Кавалер Платон Васильевич Голубков, вдов, шестидесяти лет». Сохранились планы участка и фасада дома, выданные Голубкову в 1850 году [1].

[1 Историко-архитектурный архив ГлавАПУ г. Москвы. Тверская часть, д. 436/469, л. 3.]

Фасад дома несколько отличается от привычного нам облика. Прежде всего бросается в глаза отсутствие мезонина. Большое окно второго этажа в центре акцентировано всего лишь четырьмя пилястрами, позднее их станет восемь. Над окнами второго этажа отсутствовали прямоугольные продолговатые филенки, заполненные лепным орнаментом. А вот стрельчатые и круглые впадины с заключенными в них растительным орнаментом и масками уже были. По всей видимости, Голубковым на первых порах был произведен необходимый «косметический» ремонт. Из воспоминаний этнографа П. И. Небольсина видно, что в 1853 году дом находился в отличном состоянии.

Этнограф не был лично знаком с меценатом и, отправляясь в путешествие по России, хотел познакомиться с ним. Кроме интереса к этому человеку, к его путешествиям и деяниям Небольсин рассчитывал на материальную поддержку своего мероприятия. Поэтому первое, что он сделал в Москве, - поспешил в дом № 6 по Богословскому переулку.

Встречу с Голубковым он описал в книге «Рассказы проезжего Павла Небольсина». Поскольку произведение вышло в свет в 1854 году, еще при жизни Голубкова, автор именует его Меценатиным. Но все без труда узнавали в нем крупнейшего богача Платона Васильевича.

Вот как описывает Небольсин свой визит к Мецена-тину. Едва он подошел к подъезду, «обе половинки парадных дверей широко растворились, два дюжие лакея подобострастно вышли мне навстречу, приняли мое верхнее платье и по широким сеням довели до обитой коврами лестницы. На площадке бельэтажа встретил меня еще лакей, в синем фраке и в белом галстуке; он ввел меня в приемную». Далее этнограф вспоминает: «Приемная, отделенная от узенького коридорчика, который вел во внутренние покои, роскошной перегородкой с цветными стеклами, была не обширна. Прямо против входа стоял пьедестал с превосходным бюстом Суворова; по стенам направо и налево висели две оригинальные, говорят, картины Вандика» [1].

[1 Небольсин П. И. Расеказы проезжего Павла Небольсина. СПб., 1854, с. 35.]

П. В. Голубков родился в 1786 году в Костроме в семье мелкого служащего. Грамоте его учила мать, и в 12 лет Платоша уже служил писцом в Казенной палате. В юности он управлял чужими имениями, затем воевал с французами. Будучи чиновником министерства финансов, ему пришлось много путешествовать. Из этих поездок по побережью Каспия, Сибири и другим местам умело извлекал прибыли. Он стал содержателем питейных откупов и крупным золотопромышленником. Его богатства не называли иначе как сказочными.

Перебравшись в Москву, он отсюда из дома № 6 управлял своими приисками, но его деятельной натуре этого было мало. В его голове одна за другой рождались идеи. Одна из них вылилась в грандиозный «прожект» по созданию Российско-Азиатского торгового дома для торговли с Индией, Кабулом, Бухарой. Он писал по этому поводу статьи, докладные записки, проекты. Однако правительство не поддержало его идеи.

В эти же годы начинается его увлечение коллекционированием предметов искусства и благотворительная деятельность. Голубков отдал в целом на благотворительные цели миллион рублей: он сделал большие пожертвования Императорскому географическому обществу, состоял почетным членом петербургского Совета приютов, помогал средствами больному художнику Иванову и другим. На свои средства Платон Васильевич издал переводы Э. Вар-рена «Английская Индия», Бориса «Путешествие в Бухару» и другие произведения.

Небольсин знал об этой деятельности Голубкова и считал, что не одно только честолюбие, желание заставить говорить о себе двигали этим человеком. «Надо иметь очень теплое сердце, очень большой запас сострадания, сочувствия к страждущему человечеству, очень сильную любовь к науке, чтобы отказаться от целого мильйона наличного капитала и так благородно его рассыпать перед обществом» [1],

[1 Небольсин П. И. Рассказы проезжего Павла Небольсина. СПб., 1854, с. 49.]

Этнограф увидел Голубкова старым и разбитым параличом. Меценатин появился в кресле-коляске. Посетителя поразило искаженное болью, горькое, тоскливое выражение лица старца. Однако он изменился и оживился, когда почувствовал неподдельный интерес к своей персоне. Он показал Небольсину собранную им коллекцию: картины Теньера, Рубенса, Греза, выточенный из цельной мамонтовой кости поясной барельеф мадонны неизвестного автора. Голубков радовался, вспоминал, как он купил у какого-то казака принадлежавший некогда Мюрату великолепной работы дорожный несессер, набитый хрусталем и серебром.

Говорили о «прожектах» миллионера. «Лицо его сияло восторженностью, глаза пылали маленькими угольками, руки трепетали от сильного движения, и дорогой перстень еще игривее искрился на указательном персте, которым Меценатин, во время разговора, ударял в разложенные перед ним бумаги» [2]. Он сказал, что все его «мысли, все чувства, даже все страсти теперь сосредоточены на одном - на славе отечества и распространении его могущества» [3].

[2 Там же.]

[3 Небольсин П.