Летний сад - Нина Владимировна Семенникова

…Вот Пушкин уже зрелый человек, познавший славу величайшего поэта России и горечь жизни. В 1833 - 1834 годах он живет на Пантелеймоновской улице, в доме Оливье, „что против Летнего сада". Он ходит сюда запросто, в домашних туфлях и халате. На садовых скамейках он пишет, читает, дремлет. Но бывшая петровская резиденция для него не только место приятных прогулок. Его воображением владеет образ основателя города: он только что закончил „Медного всадника", с увлечением работает над „Историей Петра Великого". Атмосфера сада воскрешает образы минувшего, волнует творческую фантазию. „Последний - посмертный - бессмертный подарок России - Петра", он в этой атмосфере остро ощущает свою духовную связь с той Россией, начало которой положил Петр. Шутя он называет сад так же, как и Петр: „мой огород".

Примерно в те же годы, рано поутру, на пустынных еще аллеях сада часто появлялся молодой человек в тиковом рабочем халате. Положив на землю сверток с малярными кистями, он садился на ведро для краски и на скверной серой бумаге старательно рисовал статуи, освещенные первыми лучами солнца. Молодого человека звали Тарасом Шевченко. Крепостной помещика Энгельгардта, отданный в учение „комнатному живописцу" Ширяеву, он мечтал стать художником. Здесь, в Летнем саду, около статуи Сатурна произошло его знакомство с учеником Академии художеств И. М. Сошенко, знакомство, сыгравшее впоследствии столь важную роль в его освобождении от крепостной зависимости. С Летним садом связано и начало поэтического творчества Шевченко. „О первых моих литературных опытах, - писал он, - скажу только, что они начались в том же Летнем саду, в светлые, безлунные ночи".

Много незримых следов, которые никогда не сотрутся, хранят аллеи Летнего сада. По ним проходили Тютчев и Гончаров, Гаршин и Куприн, Чайковский и Серов, Блок и Маяковский… Трудно, пожалуй, сказать, кого из тех, кто принадлежал к художественным, интеллектуальным кругам России, не видела Нимфа Летнего сада; кто знает, сколько здесь передумано дум, сколько родилось всевозможных идей и замыслов… Вероятно, поэтому кажется глубоко символическим то, что первый в городе памятник русскому писателю - Ивану Андреевичу Крылову появился именно в Летнем саду.

Словно прислушиваясь к шуму летящего времени, усталый и печальный, сидит на высоком гранитном пьедестале старый баснописец. Умудренный жизнью человек, он хорошо знает отношения людей и тот зачастую нехитрый механизм, что движет их поступками. Вокруг постамента разместились герои его басен - олицетворение пороков и страстей человеческих: квартет", ворона и лиса, медведь, петух, волк и овца, лев… Исполненные по рисункам лучшего иллюстратора „Мертвых душ" художника А. Агина, они совсем как живые. Удивительное правдоподобие зверей на рельефах объясняется, конечно, еще тем, что делал их, как и весь памятник Крылову, прекрасный знаток животных скульптор П. К. Клодт, автор всемирно известных вздыбленных коней на Аничковом мосту.

Правда, в целом бронзовый монумент, сооруженный в 1855 году, своими большими размерами, массивностью и темным цветом, слишком резко выделяется среди старинной мраморной скульптуры сада и несколько нарушает его общий стиль. Но ленинградцы все же любят этот памятник. Быть может потому, что очень привыкли к нему. Привыкли с тех пор, когда двадцать, тридцать, пятьдесят лет назад, впервые придя в Летний сад, с ребячьим восторгом рассматривали звериное царство на его постаменте.

Вообще вторая половина прошлого века не оставила по себе доброй памяти в Летнем саду. Именно тогда „одно из чудес мира" - решетка со стороны Невы изменила свой первоначальный облик. Причиной тому послужили следующие обстоятельства.

4 апреля 1866 года в четвертом часу дня на Дворцовой набережной у ворот сада собралась небольшая толпа прохожих. Ожидали появления царя, который почти ежедневно здесь прогуливался. Когда Александр II вышел из сада и направился к стоявшему на набережной экипажу, навстречу ему сквозь толпу протискался человек. Не торопясь он вытащил пистолет - грянул выстрел. Но стрелявший, студент Московского университета Дмитрий Каракозов, промахнулся. Несколько дней его допрашивали и пытали в казематах Третьего отделения, находившегося поблизости от Летнего сада, на набережной Фонтанки. Затем перевезли в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.

3 сентября 1866 года, когда в Летнем саду еще зеленели липы, Каракозова казнили. А в память о „чудесном спасении священной особы царя" безжалостно изуродовали ограду. В центре ее, на месте главных, самых больших и величественных ворот, построили безвкусную мраморную часовню, двое же малых ворот, находившихся прежде против боковых аллей, перенесли и поставили рядом с часовней.

Усердствуя в проявлении верноподданнических чувств, тогдашние хозяева города собирались перестроить и Верхне-Лебяжий мост (тот, что перекинут через Лебяжий канал у Невы), „украсив" его соответствующей надписью с благодарностью „всевышнему". К счастью, по каким-то причинам эта идея не была осуществлена, и изящный каменный мостик, сооруженный одновременно с Дворцовой набережной, дожил до своего двухсотлетнего юбилея (1968 г.) без всяких изменений. Для того, чтобы по достоинству оценить его и все окружение Летнего сада, пройдитесь как-нибудь вдоль Лебяжьей канавки и с каменной террасы на ее берегу посмотрите вокруг. На плавные, вторящие друг другу силуэты пролетов Верхне- и Нижне-Лебяжьих мостов, на дивные здания за Марсовым полем, на полыхающее в центре его голубое пламя вечного огня революционной России.

…Ленинград хорош всегда, в любую погоду и во всякое время года. Но каждый его уголок, каждый памятник имеет свою, излюбленную пору, когда он до конца раскрывается перед нами. Для Летнего сада такая счастливая пора - золотые дни осени. Расцвеченный ее парадными красками, он торжественно задумчив и величав. Перекликаясь с золочеными орнаментами ограды, жарко горят в прозрачном воздухе раскидистые кроны деревьев. Медленно, точно нехотя, падают, кружатся узорные листья. Бледно-желтые, янтарные, пурпурные, ложатся они на обнаженные мраморные плечи статуй, на гранитные постаменты; подхваченные ветром, пляшут на аллеях, шуршат под ногами.

По Неве, по Лебяжьей канавке, Мойке, Фонтанке неторопливо плывут листья Летнего сада.

Летний сад… Бессонница поэтов!

Липы, соловьиные аллеи…

Северные тихие рассветы

Над тобой по-прежнему алеют.

Э. Дубровина

Памятники, улицы, сады и набережные Ленинграда… Они никогда не были равнодушными свидетелями наших радостей и горестей, нейтральным фоном, на котором разыгрывались человеческие драмы и вершились судьбы истории. Они - часть нашей жизни. Вместе с нами они боролись, страдали и побеждали. Вспомните… Вспомните хотя бы только одну октябрьскую ночь семнадцатого года, как перешла на сторону восставшего народа Петропавловская крепость,