И. Кравченко - Музеи Ватикана

Вскоре после окончания работы над росписью Станца делла Сеньятура Рафаэль приступил к выполнению фресок в находящейся по соседству Станца д'Элиодоро. Здесь также предстояло разместить в люнетах, то есть на плоскости стены в виде полукруга, довольно-таки сложные композиции. В одной из них Рафаэль изобразил сцены освобождения апостола Петра из темницы, куда он был посажен по приказу царя Ирода. Ночью, когда апостол спал, скованный цепями, к нему явился ангел. «И вот. Ангел Господень предстал, и свет осиял темницу. Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И цепи упали с рук его. И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся. Он сделал так. Потом говорит ему: надень одежду твою и иди за мною» (Деяния святых апостолов, 12:7–8).

Измученный Петр еще спит, опустив голову на грудь, спят, стоя и не выпуская из рук цепей, его стражи, а в тесном узилище уже совершается чудо. Ослепительный свет сияет вокруг божественного посланника, который пришел за апостолом, и кажется, будто задняя стена темницы исчезла, растворилась в сиянии. Решетка же на переднем плане превращает тюрьму в отгороженное от остального мира священное пространство, где происходит дивное событие. Но вот-вот «темницы рухнут», и Петр выйдет, как это видно справа, сопровождаемый ангелом, и пройдет мимо спящих стражников. Слева те, кто стерег Петра, еще раньше увидели сияние и пытаются поднять тревогу, но двое уже бегут в испуге прочь от яркого небесного видения.

Рафаэль в этой фреске играл со светом, объединив в одном пространстве пламя факела, отсвет зари на ночном небе, сияние луны, по которой бегут облака, отблески на металлических латах. Если добавить к этому естественное освещение, проникающее в реальное окно, то получится богатая светотеневая игра. Сложное по форме полукруглое пространство стены, в которое вдается это окно, художник использовал себе во благо: слева ступеньки со стражниками, бурно откликнувшимися на увиденное, ведут к центральной части. Направление движению зрительского взгляда указывает рука одного из персонажей: к центральной композиции. Она не только находится выше боковых, но из-за того, что в ней не видно пола, происходящее выглядит приподнятым над землей. Справа движение идет вниз: смотрящий на фреску мысленно спускается глазами по ступенькам, туда, куда следуют Петр с ангелом, мимо не проснувшихся стражей. Композиция, развиваясь по дуге, вторит очертаниям стены, поэтому живопись здесь неразрывно слита с архитектурой. Но, изобразив ангельское сияние, «обрушивающее» стену темницы, и уходящий вдаль тревожный ночной пейзаж, Рафаэль разорвал пространство фрески, чтобы на первый план вышла главная идея: преодолевающая любые преграды божественная воля.

Вскоре после создания фрески «Страшный суд» в Сикстинской капелле Микеланджело принялся за роспись капеллы Паолина. На одной из стен он изобразил сцену распятия святого Петра. Сколько людей пришло к месту казни! Их сильные тела, как всегда у Микеланджело, бугрятся мускулами, подобно рельефу гор, но большинство свидетелей, сочувствуя распинаемому, напуганы и скованны. Юноша в верхней части композиции пытается сопротивляться, но его удерживают. Мощный старик в правом нижнем углу погрузился в скорбные раздумья. Полны движения только палачи, которые споро делают свое дело. А Петр лишь молчит, углубившись в себя, но этот горящий взгляд, направленный в сторону зрителя, трогает до глубины души. В отличие от «Обращения апостола Павла» небеса здесь пусты, Бог присутствует лишь незримо — в глазах Петра, и человек оставлен один на один со своими совестью и верой. Никто до Микеланджело не обращался к людям с таким прямым «высказыванием» о самом важном, не будоражил их, заставляя по-иному взглянуть на самих себя. Это произведение создал человек, всю жизнь мучительно искавший истину и на склоне лет написавший в одном из сонетов:

На другой стене Микеланджело изобразил сцену обращения святого Павла. В Новом Завете рассказывается, как иудей Савл, гонитель христиан, отправился на их поиски, чтобы привести в Иерусалим и там подвергнуть наказанию. «Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл! Савл! что ты гонишь Меня?» (Деяния святых апостолов, 9:3–4). На три дня Савл ослеп и был исцелен по слову Божьему Его учеником, после чего крестился и вскоре стал апостолом Павлом.

Микеланджело изобразил момент, когда Господь проливает свет на Своего будущего последователя, и тот, ослепленный, падает с коня наземь. Земля, словно увиденная художником сверху, выглядит вздыбленной, к тому же ее поверхность слегка наклоняется влево, и кажется, что главный герой продолжает падать. Но в то же время отчаянный жест вскинутой руки намекает, что Савл готов подняться и идти к новой жизни. Люди вокруг него напуганы, кто-то убегает, кто-то закрывается щитом от слепящего небесного сияния, кто-то сдерживает вставшего на дыбы коня, кто-то бросается к упавшему. При этом все здесь словно замерло — так бывает, когда яркая вспышка света выхватывает из темноты какую-то картину. Сочетание динамики и статичности вносит в изображенное особое напряжение. Некоторые фигуры, например расположенные внизу, срезаны краем фрески, и кажется, будто происходящее продолжается за ее пределами. Кроме того, Микеланджело вводит в композицию увиденный словно из поднебесья пейзаж, что придает сцене космический масштаб.

Триптих был заказан Джотто кардиналом Якопо Каэтани дельи Стефанески, от которого и получил свое название. Он предназначался для старой базилики святого Петра в Риме, к работе над ним художник привлек учеников.

Для того чтобы во время богослужения этот живописный алтарь был обращен одновременно и к священнику, и к зрителю, изображения на нем размещены с обеих сторон. На той, что смотрела на абсиду, представлены следующие сцены: в центре — Христос на троне в окружении ангелов с поклоняющимся Ему кардиналом Стефанески, в одной из боковых створок — распятие святого Петра, в другой — казнь святого Павла.

В пределле художники изобразили Богоматерь с Младенцем, сидящую на троне, а по сторонам от Нее — двух ангелов и апостолов. На другой стороне триптиха, которая представала перед взором молящихся, написаны святой Петр, покровитель собора, тоже на троне, а перед ним — кардинал Стефанески, на коленях, с уменьшенной копией алтарного образа в руках, и папа Целестин I. В левой створке стоят святые Иоаким и Павел, а в правой — святые Иоанн Евангелист и Андрей.

Чистые, сияющие цвета создают праздничный колорит, придающий триптиху декоративность, которая тем не менее сочетается с элементами реалистической трактовки изображения. Пластически вылеплены фигуры Христа, апостола Петра и написанных Бернардо Дадди на боковых панелях святых, объемны складки их одеяний. Для того чтобы передать глубину пространства, Джотто прибегнул к приемам, напоминающим использованные им в алтарном образе «Мадонна Оньисанти» (около 1306–1310, Галерея Уффици, Флоренция): балдахин, ограждения трона и ведущие к нему ступеньки выполнены в перспективном сокращении, ангелы расположены так, что одни стоят позади других.

В боковых створках на обращенной к абсиде стороне представлены многофигурные сцены со сложной композицией. Характерно для Джотто, что персонажи наделены разнообразными, иногда бурно выражаемыми эмоциями. Сцены распятия святого Петра и убийства святого Павла, где некоторые участники открыто сочувствуют апостолам, напоминают фрески из Капеллы Скровеньи (Капелла делль Арена) в Падуе, расписанной художником в 1303–1305. В «Триптихе Стефанески» людское сострадание сталкивается со спокойствием палача, убирающего меч в ножны, что вносит в изображенное психологизм, который не был свойственен искусству того времени. Джотто любил передавать состояние молитвенного поклонения, в котором видны душевный трепет и умиление; в данном произведении это взволнованное чувство выражают ангелы, кардинал и папа, стоящие вокруг Христа и Петра.