Роман Светлов - Войны античного мира: Походы Пирра

104

Доказательством того, что приведенный Полибием (3, 22) документ относится не к 245, а к 406 г, можно найти в моей Хронологии.

То были Пирги, Остия, Лнциум, Таррацина, Мишурны, Синуэсса, Sena Gallica и Castrum Novum.

Этот факт так же ясно засвидетельствован (Liv, 8,14: interdictura man Antiati populo est), как и сам по себе правдоподобен, потому что в Анциуме жили не одни колонисты, но также прежние граждане, воспитанные во вражде к Риму. Конечно, этому противоречат греческие рассказы, будто Александр Великий (431) и Деметрий Полиоркет (471) обращались в Рим с жалобами на морские разбои анциатов. Но первый из этих рассказов одного достоинства с рассказом о посольстве, отправленном римлянами в Вавилон, и, быть может, исходит из одного с ним источника. К характеру Деметрия Полиоркета больше подходит попытка прекратить указом морские разбои на Тирренском море, которого он никогда не видел собственными глазами, и нет ничего неправдоподобного в том, что анциаты, даже сделавшись римскими гражданами, не переставали при случае заниматься своим старым ремеслом, несмотря на запрещение; но и к этому второму рассказу нельзя относиться с большим доверием.

По свидетельству Сервия (комментарии к Энеиде, 4, 628), римско-карфагенскими договорами было постановлено, что ни один римлянин не должен ступать на карфагенскую территорию и ни один карфагенянин на римскую (тем более запрещалось там селиться); но Корсика должна была оставаться нейтральной для тех и других (ut neque Romani ad litora Carthaginicnsium ncccclcrent ncquc Cartnaginiensed ad litora Romanorum — Corsica esset media inter Romanes ct Carthaginienscs). Это, по-видимому, относится к той же эпохе, о которой здесь идет речь, и колонизация Корсики, как кажется, была воспрещена именно этим договором.

То условие, что зависимый народ обязывался «дружески соблюдать верховенство римского народа» (maiestatem populi Romani comiter coscrvare), служило как бы техническим выражением для этой самой мягкой формы подданства, но оно появилось по всей вероятности в гораздо более позднюю пору (Cic, Pro Balbo, 16, 35). И заимствованное из сферы частного права слово «клиентела», хотя, вероятно, выражает взаимные отношения именно благодаря своей неопределенности (Dig, 49,15,7,1), но едва ли официально употреблялось в древние времена.

Что Тускул, получивший прежде всех пассивное право гражданства, также прежде всех променял его на полные гражданские права, само по себе правдоподобно; вероятно, в этом последнем значении, а не в первом Цицерон («Pro Mur.», 8,19) называет этот город municipium antiquissimum.

V. Cervio A.E. consol dedicavit и Junonei Quiritei sacra. C Falcilius L.E. consol dedicavit.

По свидетельству Цицерона (Pro Саес., 35), Сулла представил волатерранцам прежнее право Лримина, т. с, прибавляет оратор, право «двенадцати колоний», которые хотя и не принадлежали к римскому гражданству, по имели полное право общения (commercium) с римлянами. Немного есть таких вопросом, которые возбуждали бы столько же толков, как вопрос о значении этого права двенадцати городов; однако его разрешение вовсе не трудно. В Италии и в Цизальпинской Галлии было основано, кроме нескольких скоро исчезнувших, тридцать четыре латинских колонии; здесь идет речь о двенадцати младших из них — об Аримине, Беневенте, Фирме, Эзернии, Брундизии, Сполеции, Кремоне, Плапенции, Копии, Валенции, Бононии, Аквилее, так как Аримин был старшей из этих колоний и именно той, для которой были введены эти новые порядки, а может быть, отчасти и потому, что это была первая римская колония, основанная вне Италии, городское право этих колоний и было основательно названо ариминским. Этим доказывается и то, что уже и по другим соображениям весьма правдоподобно, что все колонии, основанные в Италии (в широком смысле) после Аквилеи, принадлежали к числу гражданских колонии. Впрочем, мы не в состоянии с точностью определить, в какой мере были ограничены права младших латинских городов сравнительно с правами более старых. Если общность браков, как это вероятно, хотя и вовсе не доказано (Диодор, стр. 590, 62, fr. Vat, стр. 130, изд. Динд.), входила как составная часть в первоначальное федеральное равноправие, то она во всяком случае не была предоставлена младшим общинам.

Приходится сожалеть о том, что мы не в состоянии дать удовлетворительные указания об этих численных отношениях. Число способных косить оружие римских граждан может быть определено для позднейшей эпохи царского периода приблизительно в 20 тыс. Но со времени падения Альбы до завоевания города Вейи собственно римская территория не получила значительного приращения; с этим вполне согласуется и тот факт, что со времени первоначальной организации двадцати одного округа около 259 г, не обнаруживающей никакого или сколько-нибудь значительного расширения римских границ, вплоть до 367 г. не было учреждено новых гражданских округов. Затем, как бы ни было велико приращение населения от перевеса рождающихся над умирающими, от новых пришельцев и вольноотпущенников, все-таки пет возможности согласовать с узкими пределами территории, едва ли имевшей 30 квадратных миль, тс сообщаемые преданиями цифры ценза, по которым число способных носить оружие римских граждан колебалось во второй половине III века между 104 и 150 тыс., а в 362 г, насчет которого есть особые указания, доходило до 152 573. Эти цифры следует отнести к одному разряду с 84 700 гражданами сервисного ценза; и вообще все древнейшие списки ценза, отличающиеся изобилием числовых данных и доходящие вплоть до четырех люстров Сервия Туллия, принадлежат к разряду тех лишь с виду достоверных указаний, которые сообщают подробные числовые данные и тем обличают свою несостоятельность. Только со второй половины IV века начинается приобретение обширных территорий, вследствие чего список граждан должен. Был внезапно и значительно увеличиться. Предания достоверно свидетельствуют, да и само по себе правдоподобно, что около 416 г. насчитывали 165 тыс. римских граждан; с этим согласуется и тот факт, что за десять лет перед тем, когда вся милиция была призвана к оружию для войны с Лациумом и с Галлией, первый призыв состоял из десяти легионов, т. е. из 50 тыс. чел. После больших территориальных приобретений в Этрурии, Лациуме и Кампании насчитывали в V в. средним числом 250 тыс. способных носить оружие граждан, а непосредственно перед началом первой пунической войны — от 280 тыс. до 290 тыс. Эти цифры достаточно достоверны, но для исторических выводов не совсем годны по другой причине: здесь по всей вероятности смешивались римские полноправные граждане и в отличие от кампанцев не служившие в легионах «граждане без права голоса», как например цериты, между тем как эти последние должны быть решительно отнесены к разряду подданных («Rom. Forschungen», 2, 396).

А не только каждой латинской общины, потому что цензура, или так называемый «квинквенналитет», встречается, как известно, и у таких общин, которые были организованы не по латинской схеме.

Эту древнейшую границу, вероятно, обозначали два маленьких местечка ad fines, из которых одно находилось к северу от Ареццо на дороге во Флоренцию, и второе — на берегу моря недалеко от Ливорно. Ручей и долина Валы, находившиеся немного южнее этого последнего местечка, и до сих пор называются fiume della fine, valle della fine (Targioni Tozzetrj, Viaggi, 4, 430).

В точном долотом языке этого, конечно, не встречается. Самое полное определение италиков находится в аграрном законе 643 г, строка 21: [ceivis] Romanus sociumve nominisve Latini quibus ex formula togatorum [milites in terra Italia imperare solent]; там же, на строке 29, Latinus отличается от peregrinus, а в сенатском постановлении о Вакханалиях от 568 г. сказано: ne quis ceivis Romanus neve nominis Latini neve socium quisquam. Но в обычном употреблении очень часто выпускается второй или третий из этих трех членов и наряду с римлянами упоминаются или одни Latini nominis, или одни socii [Weissenborn, ком к Ливию, 22, 50, 6] без всякого различия в смысле. Выражение homines nominis Latini ас socii Italia (Sallust, Jug, 40), как оно ни правильно само по себе, неупотребительно на официальном языке, которому знакома Italia, но незнакомы Italici.