Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

Говорят, что той же самой ночью один из королевских слуг видел в небе орла, сжимавшего в своих когтях семь стрел. Если верить словам слуги, орел прокричал «Берегись, Иерусалим» и тут же скрылся.

Нет, главной опасностью было не предательство, а безрассудство, и исходила эта опасность совсем не от графа Раймонда, рыцаря, прекрасно знакомого с повадками и хитростями сарацинов. Он знал, что Саладин непременно устроит засаду, постарается поймать противников врасплох. Перед восходом солнца граф еще раз попытался переубедить короля.

— Король Гвидо, я молю тебя — не двигай войско в поход, иначе Саладин нападет на нас посреди пустыни, он непременно так сделает.

Король вспомнил, что граф Раймонд был единственным, кто не поддержал его притязания на Иерусалимский престол, и дал волю своей ярости:

— Кто ты такой, чтобы указывать своему королю, что он должен делать и чего не должен? Я приказываю всем моим рыцарям садиться на коней и готовиться к походу, мы выступаем к Тиверии[16].

Этими словами франкский король Иерусалима фактически сам обрек свою армию на гибель.

Начало эпохи крестовых походов можно вести с 1071 года, с битвы при Манцикерте (Армения)[17], когда орды сельджуков наголову разбили армию Восточной Римской империи. Сельджуки представляли собой тюркоязычное кочевое племя, пришедшее из азиатских степей и быстро принявшее ислам. В стараниях вернуть себе утраченную Малую Азию, Константинополь на время забыл о своем раздоре с Римской Церковью и обратился за помощью к папе Урбану II. Урбан II откликнулся на просьбу; в 1095 году он организовал Первый Крестовый поход — предприятие, совершенно уникальное даже с современной точки зрения. Впрочем, тогда это был просто Крестовый поход — кто же мог знать, что их будет так много? Готфрид Бульонский повел французское дворянство, а также отряды рыцарских орденов (тамплиеров и госпитальеров)[18] «к Святому Кресту». Его соратникам было обещано прощение всех прошлых грехов и гарантированное место в Раю. В 1099 году крестоносцы штурмом взяли Град Божий — славу этой победы сильно подпортило варварское уничтожение всех оставшихся в Иерусалиме мусульман[19]. Это избиение повлекло за собой начало священного джихада, который растянулся на два столетия (а если разобраться — длится и по наши дни). Участники Первого Крестового похода установили на захваченных землях Иерусалимское королевство. Около сотни лет все шло более-менее гладко — христиане удерживали укрепленные города и крепости, такие как Акра, Яффа, Тир и Керак, в то время как на незащищенной каменными стенами местности бесчинствовали сарацинские банды. И только после сокрушительного поражения, нанесенного сельджуками византийскому императору Мануилу Комнину в битве при Мириокефалоне, события начали двигаться к окончательной развязке. Франкских рыцарей было слишком мало, без византийской поддержки они не могли сдержать напор исламских сил, противостоявших им в Палестине. Христиане и мусульмане быстро двигались к прямому столкновению.

Положение усугублялось тем, что на смену рыцарственным искателям Святого Креста пришла разнузданная шайка баронов, объединенных единственным стремлением: не считаясь со средствами, набить собственные карманы. Одним из этих авантюристов, прибывших в Святую Землю в поисках богатства, был Рейнальд Шатильонский. Вместо того чтобы проявлять свою отвагу в защите Истинной Веры, он соблазнил вдову графа Антиохийского, которая настолько поддалась обаянию этого сомнительного типа, что вручила ему ключи от всех своих владений. Утомившись не слишком юными прелестями графини, Рейнальд бросил ее и женился на другой видной аристократке, в чьем владении находился Керак. Все это время он усердно грабил караваны и даже устраивал разбойничьи набеги на владения Саладина. Под стать ему был Жерар де Ридефор, жульническим способом обеспечивший себе избрание на высокий пост гроссмейстера ордена тамплиеров, а затем использовавший благородных рыцарей, чтобы грабить и терроризировать беззащитное население. Но самым выдающимся негодяем был патриарх Иерусалимский Ираклий — «целомудренный монах», чья любовница, известная всему Святому Городу шлюха, получила прозвище «патриархесса». Именно эта, далеко не святая, троица привела Иерусалимское королевство франков к окончательному краху.

Разнузданному разгулу разбоя и разврата противостоял мудрый и достойный Раймонд III, граф Триполитанский[20], назначенный регентом при несовершеннолетнем короле Балдуине IV и сохранивший верность регентской присяге. Балдуин IV скончался в 1184 году, едва достигнув совершеннолетия, а в 1186 году умер и его малолетний, болезненный племянник Балдуин V (регентом снова был граф Раймонд). Гвидо Лузиньян, авантюрист под стать Рейнальду Шатильонскому, сумевший вовремя жениться на тетке короля, узурпировал престол. Возмущенный Раймонд практически разорвал отношения с новым хозяином Иерусалима. Это было тяжелым ударом для христиан Святой Земли, так как Раймонд, единственный из баронов, пользовался доверием Саладина. В 1185 году он даже заключил с сарацинским султаном сепаратный мир, основанный на взаимном доверии и рыцарских клятвах. Однако после инцидента при Крессонском источнике, когда сарацины решили вторгнуться в Галилею, верность общему христианскому делу заставила Раймонда вернуться под руку короля Иерусалимского, своего номинального сюзерена.

В конце двенадцатого столетия Иерусалимское королевство франков оказалось перед лицом величайшего из воинственных султанов всех времен — прославленного Салах ад-Дина, сиречь Саладина. Саладин был тюрком[21], чьи предки переселились сюда из Центральной Азии, от предгорий Алтая. В десятом веке это воинственное кочевое племя вступило в контакт с исламом. Можно сказать, что обращение тюрков в мусульманство оказало на Восток столь же серьезное влияние, как обращение тевтонов в христианство — на Запад. Саладин, родившийся в семье одного из ближайших соратников султана Нур ад-Дина, эмира Алеппо и Дамаска, показал незаурядную отвагу в целом ряде сражений — как с франками, так и с непокорными мусульманскими князьками. В 1169 году он занял при Египетском халифе[22] пост визиря, а уже в 1176 году сместил последнего представителя прогнившей династии Фатимидов и принял титул султана Египта и Сирии. Королевство крестоносцев попало в прочные тиски, теперь его связи с Кипром и Европой могли осуществляться только по морю (вспомним, что в тот же самый год они лишились всякой надежды на помощь со стороны Византии). Десять с лишним лет христиане кое-как сдерживали Саладина, но затем хрупкое равновесие было нарушено двумя очень неприятными событиями. Первое из них полностью лежало на совести Рейнальда Шатильонского.

Как-то ночью шпион, примчавшийся в замок Керак, цитадель Рейнальда, сообщил о сказочно богатом караване паломников, направлявшемся в Мекку. Бандитствующий барон собрал своих приспешников, поспешно выступил и перехватил караван. Как оказалось, верблюды несли в Мекку не только золото и пряности, но и сокровище несравненно большее — сестру Саладина, «деву столь прекрасную,