Владимир Карпов - Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны»

Я не расспрашивал Карину, как перенес Иван Христофорович этот тяжелейший удар судьбы. Думаю, читателям не трудно представить его состояние, даже по нескольким приведенным выше его письмам.

Карина коротко завершила эту печальную часть нашей беседы:

— Меня отправили на нашу дачу в Баковке, чтобы я не путалась под ногами. Через несколько дней дедушка приехал на дачу. По тому, как он вышел из машины, я поняла: случилось что-то ужасное! Он подошел ко мне и сказал: «Нашей бабули больше нет с нами», — и заплакал. После бабушкиной смерти он изменился — сник, начались проблемы со здоровьем — он узнал, где находится сердце, которое до этого никогда не болело.

Сын Мовсес, на срочной службе в Советской Армии. 1944 год

Мне очень жаль Тамару Амаяковну, Ивана Христофоровича, да и мою молодую собеседницу. Чтобы как-то отвлечь ее от грустных воспоминаний, перевожу разговор на более приятную для нее и для меня тему. Тем более что у нас в жизни оказались сближающие обстоятельства: Карина вместе с моей дочерью Олей училась в Военном институте иностранных языков. Они однокашницы. У них жизнь сложилась одинаково не только в годы учебы. Обе они получили звание лейтенанта, как и полагается, вышли замуж, и через некоторое время разошлись с мужьями. Они очень самостоятельные! Обе растят сыновей: Карина — Андрюшеньку, Оля — Мишеньку, которые учатся (в 2006 году) в третьем классе.

Генерал-майор Корнеев Алексей Иванович, помощник и друг маршала Баграмяна в течение 25 лет

И Карина, и Оля удостоены высокого звания полковник и служат в Российской армии по сей день! Разница у них только в одном — Карина вторично вышла замуж, а моя Оля все еще ждет своего суженого принца.

Во второй половине 1970-х годов Баграмян, уже не оберегаемый Тамарой Амаяковной, несколько раз простудился. На юг, в Сочи, выезжать не разрешали врачи: там жарко, нехорошо для сердца. Советовали отдыхать в Прибалтике. Но здесь сыро, дожди, море холодное. Он четыре года подряд съездил в Прибалтику и четыре раза возвращался оттуда с тяжелой простудой. А в конце 1977 года вывезли его из Риги в Москву с воспалением легких и положили в правительственную больницу на Мичуринском проспекте. Болезнь протекала очень тяжело.

Ну а теперь пора приступить к изложению той части главы, которая называется «радости». Уж так устроена наша жизнь: в ней постоянно перемежаются печали и радости. Причем и то и другое часто приходят неожиданно.

Находившийся рядом с маршалом в эти дни в больнице генерал Корнеев мне рассказал:

— Иван Христофорович был в безнадежном состоянии. Консилиум во главе с академиком Блохиным, не оглашая широко диагноз, мне сказал: месяца три-четыре, не больше, осталось жить Ивану Христофоровичу. Я почти постоянно находился при нем, только вечером отправлялся домой.

Утром приезжаю, захожу в палату и вижу: с каждым днем ему все хуже. Угасает. Лежит молча. Иногда приоткрывает один глаз и опять в полусон, в полузабытье.

И вдруг — о, радость! О, счастье! В газете «Правда» опубликован:

1 декабря 1977 г.

За заслуги перед Вооруженными Силами СССР, мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны, и в связи с восьмидесятилетием со дня рождения наградить Героя Советского Союза Маршала Советского Союза Баграмяна Ивана Христофоровича орденом Ленина, второй медалью «Золотая Звезда» и соорудить бронзовый бюст на родине героя.

Я показал газету Ивану Христофоровичу, прочитал Указ. Он оживился. Сел. Я подложил ему под спину подушку. Стал поздравлять его. Тут и врачи пришли, тоже поздравляют. Около десяти утра звонок по внутреннему телефону. Я поднял трубку. Дежурный врач говорит:

— Приехал товарищ Косыгин, хочет поздравить маршала. Примет?

Я передаю это Ивану Христофоровичу. Он просто засиял:

— Конечно, пусть заходит! — А мне говорит: — Достань из шкафа китель и рубашку, одень меня. Не могу же я Председателя Совета Министров в белье принимать.

Он пересел в кресло. Я помог надеть форму. Вошел Косыгин, с цветами, веселый, улыбающийся, обнял Ивана Христофоровича, тепло поздравил с высокой наградой, пожелал скорого выздоровления.

После визита Алексея Николаевича Иван Христофорович повеселел, глаза засияли, и даже цвет лица стал лучше. А тут опять звонок — приехал поздравлять начальник Генерального штаба маршал Огарков. И тоже с цветами, с подарком, с добрыми пожеланиями. За ним последовали один за другим Микоян, замминистра генерал армии Куркоткин, Главком Сухопутных войск генерал армии Павловский. Дочка Маргарита с мужем Сергеем, внуки Карина и Ванечка приехали, обнимали, целовали дедушку.

В середине дня целая правительственная делегация: заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР Кузнецов Василий Васильевич, Секретарь Президиума Георгадзе, заместитель министра генерал армии Соколов, начальник Главного политического управления генерал армии Епишев. Собрались врачи, гости.

Поздравляет Маршал Советского Союза Н. В. Огарков

Поздравляет Анастас Иванович Микоян

Поздравляет генерал армии С. К. Куркотин (позже Маршал Советского Союза)

Маршал Советского Союза, Дважды Герой Советского Союза

Кузнецов торжественно зачитал Указ Верховного Совета, вручил Золотую Звезду Героя Советского Союза и орден Ленина, поздравил сам и все присутствующие.

Эта награда дала Баграмяну прилив новой жизненной энергии, как говорят спортсмены, открыла второе дыхание. К вечеру он уже не выглядел тяжело больным. Окрыленный высокой наградой и добрыми пожеланиями друзей, он вдруг сказал:

— Вызывай машину! Поеду домой. Не могу я здесь принимать гостей. Надо накрыть стол. Чтобы все было как полагается.

Врачи сначала отговаривали — не полагается так уезжать больному. Но, видя, как ему помогло это вдохновение, решили не препятствовать ради его же пользы.

Баграмян поехал на квартиру в Сивцевом Вражке и несколько дней принимал гостей «как полагается», с кавказским гостеприимством.

Кроме посетителей шли со всех концов страны поздравительные телеграммы. Их было очень много, все привести невозможно, покажу только одну, она отражает чувства других почитателей, и самое главное, от кого была эта телеграмма:

ВЫСОКОЧТИМОМУ МАРШАЛУ

ОВАНЕСУ БАГРАМЯНУ!

Весь армянский народ, как в нашей советской родной Отчизне, так и за рубежом, в эти дни гордится и ликует, что в связи с Вашим 80-летием Вы снова удостоились самых высоких наград Советского государства.

Гордясь по праву, армянский народ никогда не забудет, что в дни Великой Отечественной войны, будучи на первой линии огня, на протяжении 4-х лет подряд Вы под своим командованием вели армии от победы к победе и как истинный сын мужественного армянского народа славой героя увенчали имя свое в ряду героев советских братских народов.

Ваше лучезарное имя, подобно имени полководца Андраника, будут с признательностью помнить века, как наивысший пример патриотизма.

Из Святого Эчмиадзина сердечно приветствуем Ваше доблестное 80-летие и славные заслуги и желаем нескончаемых дней доброго здравия…

Вы будете лучезарны и незабвенны всегда!

Вам, маршал именитый, — наша любовь, наше уважение, наше восхищение и наше благословение!

В свои 80 лет Баграмян будто воскрес, болезни как не бывало! Радостное событие продлило ему жизнь еще на 5 лет!

Дача в Баковке была его любимым местом обитания. Сюда он приезжал на субботу и воскресенье, когда «был при должности». Здесь жил постоянно в последние годы, писал мемуары, гулял в яблоневом саду. Он принадлежал к тому типу людей, которые не могут жить без постоянного общения с друзьями, соратниками, товарищами. В субботу и воскресенье, в праздничные дни приезжали дочь, внуки, гости.

У него был обширный круг друзей и знакомых — военные, ученые, писатели, музыканты, художники, государственные деятели и простые люди. Люди тянулись к нему. Он встречал приветливо, искренне был рад их приходу, беседовал с ними, был очень внимателен к ним.