Александр Окороков - В боях за Поднебесную. Русский след в Китае

Одновременно с боевыми действиями проводилась и жесткая антииностранная политика, направленная в первую очередь против СССР. Она сопровождалась арестами и высылкой советских служащих КВЖД[21], вооруженными захватами ее основных объектов и столкновениями на советско-маньчжурской границе. Территория Маньчжурии как плацдарм для антисоветских выступлений был выбран не случайно. В это время Маньчжурия имела довольно развитую экономическую и транспортную системы, а также одну из самых сильных армий в Китае, в рядах которой, по советским данным, служило около 70 000 русских эмигрантов[22].

Как уже отмечалось, в конце 1920-х гг. политика Чан Кайши стала принимать все более антисоветскую форму. С середины июня 1929 г. китайские части и отряды, сформированные из белоэмигрантов, стали проводить систематические налеты на советскую территорию. Один из белых вооруженных отрядов, перейдя границу, вышел в 15 милях к северу от Нерчинска. Другой отряд переплыл Уссури и напал на сторожевую советскую заставу в районе Имана, убив нескольких советских пограничников{24}.

10 июля 1929 г., нарушив советско-китайское соглашение 1924 г., китайские власти захватили телеграф Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) по всей линии, закрыли советское торговое агентство и все другие хозяйственные учреждения в северо-восточных провинциях Китая. Около 2000 советских железнодорожников были арестованы, многие, в том числе управляющий КВЖД Ермашев, были высланы из страны{25}. Это стало началом событий, известных в истории как «Конфликт на КВЖД».

К середине 1920-х гг. отношение китайских властей к советским гражданам, обслуживающим линию Китайской Восточной железной дороги (КВЖД), заметно ухудшилось. Участились провокации как на КВЖД, так и на китайско-советской границе.

Локальные конфликты весной 1925 г. переросли в крупный инцидент, который носил ярко выраженную политическую окраску. Поводом для него стал приказ управляющего КВЖД М.Н. Иванова[23], в котором отмечалось, что с 1 июня 1925 г. подлежат увольнению все служащие дороги, не имеющие советского или китайского гражданства{26}.

Приказ был направлен, прежде всего, против белогвардейцев, работавших в разных структурах железной дороги. В результате действий А.Н. Иванова 19 000 железнодорожников начали ходатайство о переходе в советское подданство главным образом из-за экономических соображений. Около тысячи эмигрантов наотрез отказались от советского подданства и взяли китайское. Еще около тысячи предпочли быть уволенными с КВЖД, чем принять то или иное подданство{27}. Значительная часть эмигрантов, оставшихся без средств к существованию, пополнила ряды китайской армии. В свою очередь, политика провоцирования конфликтных ситуаций на Китайской Восточной железной дороге, рассматриваемая, по выражению Н.И. Бухарина, как «революционный палец», запущенный в Китай, привела к конфронтации с местными китайскими властями. Чжан Цзолинь выступил в защиту уволенных с железной дороги сотрудников, что обострило и без того сложные отношения с советской властью{28}.

Уже в сентябре 1926 г. мукденские власти захватили принадлежавшую КВЖД флотилию речных судов и все портовое оборудование. Действия сопровождались удалением из учреждений пароходства советских служащих, заменой судовых флагов КВЖД флагами китайского военно-морского флота{29}.

С середины 1928 г. действия китайской стороны в отношении дороги стали проходить под лозунгом борьбы против «красного империализма» и «коммунистической пропаганды». 27 мая 1929 г. был совершен налет на генеральное консульство СССР в Харбине, которое в то время возглавлял герой Гражданской войны на Дальнем Востоке и в Сибири Б.Н. Мельников.

В июне того же года в Нанкине состоялось совещание Чан Кайши с бывшим послом Китая в Москве Чжу Чаоляном по вопросу о КВЖД, а в начале июля на совещании китайского генералитета, проходившем в Пекине под председательством Чан Кайши, было принято решение о захвате дороги{30}.

Это решение было негласно поддержано западными странами, в первую очередь США и Японией. Газета «Известия» 30 июня 1929 г. сообщала, что только Соединенные Штаты ввезли в страну военного снаряжения на сумму свыше 100 млн. долларов{31}. И это вопреки заключенному еще в мае 1919 г. соглашению между самими же капиталистическим странами, по которому ввоз оружия в Китай запрещался.

10 июля 1929 г. по приказу центрального правительства мукденские войска Чжан Сюэляна захватили телеграф КВЖД по всей линии, закрыли торговое представительство и другие хозяйственные учреждения СССР. Местные власти отстранили советских служащих от исполнения обязанностей и заменили их белоэмигрантами. В ходе этой провокации были разгромлены профессиональные и кооперативные организации рабочих и служащих дороги, арестованы более 200 граждан СССР, а около 60 человек, в том числе управляющий и его помощник, были высланы за пределы Китая. Одновременно Чжан Сюэлян привел в боевую готовность свои войска и отряды русских белоэмигрантов и придвинул их к советской границе. 13 июля 1929 г. советское правительство заявило протест по поводу этих незаконных действий и обратило внимание «мукденского правительства и национального правительства Китайской Республики на чрезвычайную серьезность положения, которое создано этими действиями»{32}.

Захват дороги и разрыв советско-китайских отношений не могли не сказаться на состоянии КВЖД и общем экономическом положении северо-востока Китая. Так, в январе 1928 г. на КВЖД имелось 513 паровозов, 11 259 товарных и 714 пассажирских вагонов, работало до 30 тыс. рабочих и служащих, из которых 17 тысяч были подданными Китая, а 13 тыс. — советскими гражданами. Ежегодный грузооборот дороги достигал 5 млн. тонн, количество перевезенных пассажиров составляло 4 млн. человек, а ежегодная чистая прибыль в 1924—1929 гг. колебалась в среднем между 15— 20 млн. рублей. В результате же китайских провокаций, как отмечалось в заявлении Советского Союза от 15 августа 1929 г., «дорога пришла в самое тяжелое состояние, близкое к полному разрушению. Массовое увольнение служащих и рабочих, замещение ответственных постов случайными, некомпетентными людьми, хозяйничанье на дороге военных властей, фактически распоряжающихся как подвижным составом, так и имуществом и доходами дороги, привело к полному развалу всего хозяйства КВЖД»{33}.

Следствием антисоветского курса явился сильнейший кризис, охвативший экономику Северо-Восточного Китая. Однако это не остановило китайские власти.

20 июня 1929 г. Чан Кайши по телеграфу обратился к армии с призывом к борьбе против СССР. Через два дня нанкинские власти опубликовали заявление, в котором ратовали за войну против Советского Союза. Провокации регулярных частей китайской армии приняли систематический характер. Так, число обстрелов наших пограничных нарядов и территории за первые девять месяцев 1919 г. по сравнению с тем же периодом 1928 г. увеличились с 51 случая до 148, т.е. почти в 3 раза. Всего же с июля до начала ноября 1929 г. было отмечено 245 таких обстрелов и совершено 42 нападения регулярных частей китайских войск. В результате этих вооруженных провокаций 56 советских людей было убито и 118 ранено{34}. Активную роль в этих провокациях играли белоэмигрантские отряды, формируемые при непосредственном участии китайских властей.

«С самого начала конфликта на КВЖД при непосредственном содействии китайских войск, — отмечалось в сообщении ТАСС от 14 августа 1929 г., — белогвардейцы систематически обстреливали наши пограничные заставы и мирное население. За последние дни в нескольких пунктах было зарегистрировано с нашей стороны несколько убитых и раненых. Обнаглевшие белогвардейцы и китайские части, не ограничиваясь обстрелом, местами даже пытались перейти на нашу территорию»{35}.

В конце июля 1929 г. концентрация китайских войск и боевой техники вдоль КВЖД и в близи границы заметно усилилась. 22 августа мукденские власти объявили на всей территории Маньчжурии военное положение. К этому времени армия Чжан Сюэляна насчитывала около 300 тыс. солдат и офицеров и около 70 тыс. белоэмигрантов, сведенных в отдельные отряды. Подчиненная ему Сунгарийская речная флотилия состояла из 11 боевых кораблей и вооруженных пароходов, имевших 35 орудий, 22 миномета и 23 пулемета. Основные силы Мукденской армии были сосредоточены на стратегических направлениях: вдоль железной дороги Хайлар — Маньчжурия; Чжалайнор, Хайлар, Цицикар — южнее Благовещенска, в устье реки Сунгари и в районе Турьева Рога{36}.

В организационном отношении основу китайской армии (в том числе и в мукденских войсках Чжан Сюэляна) составляли пехотные, кавалерийские и смешанные бригады. Несколько бригад и 1—2 артиллерийских полка сводились в корпуса или армии. Имелись также отдельные кавалерийские дивизии.