Воздушные десанты Второй мировой войны - Владислав Львович Гончаров

одно минометное отделения. Средства связи и аппаратура не отвечали требованиям, предъявляемым к парашютным войскам. Промышленность не могла еще создать легкой и мощной радиоаппаратуры. Состоявшие на вооружении радиостанции были тяжелыми и громоздкими, а их мощность была неудовлетворительной. Зато телефонная связь была на должном уровне. Посыльные и средства световой сигнализации дополняли радио- и телефонную связь. Для связи с авиацией служили сигнальные полотнища и ракеты.

Основной транспортной машиной парашютных войск являлся самолет Ju 52. В нем могло поместиться одно отделение парашютистов (1 командир и 13 солдат), а грузоподъемность его составляла 1,5 т.

Опыт Испании доказал, что в исключительных случаях от Ju 52 можно требовать гораздо большего. Крейсерская скорость этого трехмоторного цельнометаллического моноплана с низкорасположенным крылом равнялась примерно 200 км/час. Машина обладала отличными летными качествами и высокой степенью безопасности полета. Она могла держать курс и высоту даже при выходе из строя одного мотора, могла взлетать и садиться на любой сколько-нибудь пригодной для этого площадке или местности. Отрицательными качествами ее были большая уязвимость баков для горючего и слабое вооружение: двух пулеметов MG-15 было совершенно недостаточно.

В качестве стандартного парашюта был принят наспинный парашют, раскрывавшийся при прыжке автоматически (RZ-1, позднее RZ-16)[22]. Парашют, площадь купола которого равнялась 54 м², укладывался в ранец, который посредством прикрепленного к нему вытяжного фала и крюка с карабином зацеплялся за проволочный трос в самолете. Стропы парашюта заканчивались двумя прочными лямками, которые соединялись крючками с подвесной системой парашютиста. Во время прыжка парашютист силой своего веса вытягивал стропы, те в свою очередь вытягивали из ранца купол, а сам ранец вместе с вытяжным фалом оставался на самолете. После 30 м свободного падения парашют раскрывался полностью и парашютист снижался со скоростью 3-5 м/сек.

Скорость ветра во время приземления играла немаловажную роль. Вместе с раскачиванием парашютиста на стропах она могла привести к так называемому жесткому приземлению, при котором парашютист должен был смягчать удар о землю, падая на живот или на спину. Прыжки проводились при скорости ветра до 6 м/сек и с высоты не ниже 90 м. Подтягивая купол, парашютист старался погасить парашют, если же это ему не удавалось, а ветер был слишком сильным, то парашют волочил парашютиста по земле до тех пор, пока тот не зацеплялся за какой-либо устойчивый предмет. От подвесной системы парашютист освобождался очень быстро, в результате всего лишь нескольких движений руками. Число парашютистов, получавших телесные повреждения при прыжках, составляло обычно не более 2—3 %. Несчастные случаи со смертельным исходом были чрезвычайно редки. Парашютисты утешали друг друга шуткой, что если парашют не раскроется, то его потом можно заменить на складе.

Момент выброски парашютистов определялся инструкторами, которые обучались этому на специальных курсах. Самолет снижал скорость до 160—180 км/час, и отделение парашютистов быстро, один за другим, покидало самолет. Когда прыжок производился над территорией, занятой противником, командир отделения прыгал последним. В зависимости от скорости ветра и скорости машины, а также от того, насколько быстро парашютисты покидали машину, они приземлялись на расстоянии 30—50 м друг от друга. В результате отделение было сильно разбросано по площади и ему приходилось собираться. На сбор людей и распаковку грузовых контейнеров с оружием уходило известное время, в течение которого парашютисты были наиболее уязвимы.

Грузовые контейнеры с оружием, боеприпасами и различным военным имуществом сбрасывались на специальных грузовых парашютах. Различные размеры и вес сбрасываемого груза требовали применения одного или нескольких парашютов. Для смягчения удара во время приземления на нижний конец грузового контейнера надевался амортизатор из алюминиевой жести, имевший форму горшка. При ударе о землю амортизатор сплющивался и таким образом смягчал приземление[23].

Затем была изобретена специальная «бомба» для сбрасывания людей. Она представляла собой контейнер длиной 3,9 м и диаметром 1,3 м, в котором помещались три человека, пристегнутые в лежачем положении к натянутым на раме вращающимся полотнищам. Под их ногами находился отсек для приборов, оружия и боеприпасов. Головка бомбы имела эластичный резиновый амортизатор. В верхнем отсеке размещались четыре парашюта, которые после сбрасывания бомбы раскрывались и опускали ее на землю. После приземления люди могли вылезти из контейнера, спрятать его и выполнить задание. Позднее можно было — и в этом заключалось наибольшее достоинство данной конструкции — использовать этот контейнер для возвращения сброшенной группы на самолет, подлетающий на бреющем полете. Приспособление для приема контейнера на борт самолета состояло из двух имеющихся при нем штанг, якорных канатов и столбов. С помощью этого приспособления «человеко-бомба» вместе с людьми могла быть без посадки подхвачена самолетом и доставлена обратно.

Для облегчения транспортировки боеприпасов и различного имущества контейнеры были снабжены двумя колесами на резиновых шинах и дышлом. Маркировка контейнеров различными светящимися красками позволяла определить не только место приземления, но и содержимое контейнеров, что значительно облегчало их поиски. Быстрое отыскание контейнеров было важной предпосылкой для обеспечения боевой готовности стрелков-парашютистов. Когда десант выбрасывался на территорию, занятую противником, неприятности часто возникали только из-за того, что солдаты не могли вовремя добраться до контейнеров с оружием[24]. Поэтому при обучении стрелков-парашютистов особое внимание обращалось на подготовку одиночного бойца. Такая практика дала хорошие результаты: имеется много примеров, когда парашютисты, вооруженные только пистолетами, достигали решающих тактических успехов.

От сравнительно легко вооруженных стрелков-парашютистов можно было ожидать выполнения только таких задач, которые соответствовали их численности и вооружению. Для того чтобы ставить перед ними более крупные задачи, необходимо было найти такое решение вопроса, которое позволило бы усилить десанты численно и материально. Опыт боев в Испании навел на мысль использовать для этого посадочно-десантные войска. Это открывало следующие новые возможности:

1) возможность предварительной выброски стрелков-парашютистов для обеспечения посадочной площадки и дальнейшего их усиления путем высадки посадочно-десантных войск;

2) возможность использовать посадочно-десантные войска в качестве высокоманевренного резерва.

Обучение посадочно-десантных войск, в качестве которых можно было использовать любую пехотную часть при соответствующем перевооружении, требовало значительно меньше времени и средств, чем обучение парашютно-десантных войск, и, следовательно, было выгоднее хотя бы с чисто экономической точки зрения.

Парашютно-десантным и посадочно-десантным войскам было дано общее наименование «воздушно-десантные войска», которое распространилось позднее на все войска, вводимые в бой по воздуху. Поэтому наиболее употребительное в вермахте наименование «воздушно-десантные войска» для обозначения посадочно-десантных войск является несколько неточным.

Сам собой напрашивается вопрос: не были ли немецкие парашютные войска построены по образу и подобию русских? Генерал-полковник Штудент заявляет по этому поводу, что так быть не могло, поскольку уже с осени 1936 года русские парашютные войска были окутаны плотной пеленой секретности, и даже у