Александр Бушков - Охота на пиранью

«Морской дьявол» почти добрался из пункта А в пункт Б. Вот только дальше идти оказалось незачем…

Он сидел и равнодушно смотрел, как Крест стучит в стенку, как вбегает Надя, каменеет лицом и оба принимаются тихо шептаться. Плечи вдруг задергались, странные корчи потрясали тело, он не сразу сообразил, что плачет, дергая головой, без слез, беззвучно, плачет по Ольге, по Драммонду, по Ван Клеену, по собственной идиотской судьбе, взвалившей ему все это на плечи, пытался понять, за что, — и боялся осознать вдруг, за что. Боялся поверить в присутствие другой силы, не оставляющей без внимания совершенные людьми грехи…

Капитан первого ранга Мазур сидел на краешке причала, свесив ноги над водой и неторопливо швырял в плававшую неподалеку пластиковую бутылку мутные кристаллы, необработанные алмазы. И всякий раз попадал, конечно, несмотря на саднящую боль под тампонами, прикрывавшими места, где была удалена кожа вместе с татуировками. Алмазов было немного, и они быстро кончились.

— За две недели ручаешься? — спросил он, не оборачиваясь.

— Абсолютно, — доктор Лымарь, обладатель погон капитана второго ранга и пухлой стопы засекреченных работ, произнес это крайне спокойно, даже небрежно. — А то и раньше, если мочить не будешь.

— Кого? — усмехнулся Мазур.

— Пальцы, командор, пальцы… — Доктор сел рядом, кинул окурок в ту же бутылку и тоже не промазал, конечно. — Без всяких каламбуров.

— Это я тебе приятное делаю, — сказал Мазур. — Черканешь потом: рефлексы нормальные, наблюдаемый проявляет склонность к шуткам…

— Да уж будь уверен, черкану, — ответил Лымарь серьезно.

— Слушай, я с ума не сошел?

— Раз ты так ставишь вопрос — не сошел. Это псих упирается на том, что он нормальный…

— Я серьезно. Понимаешь, я не могу горевать. Мне бы следует, а я не могу. Где-то там, в закоулках, есть клетушечка, в ней все горе и громоздится, а в остальных помещениях — покой и симметрия… Напиться бы, проплакаться, а я не умею… Нет, серьезно, может, так сумасшествие и начинается?

— Да брось ты, — досадливо сказал Лымарь, щелчком сбил овода, присевшего на его лейтенантский пехотный погон. — Если бы я видел, что у тебя крыша начала съезжать, шурша шифером, я бы сунул тебя, голубка, в самолет с запечатанным пакетом, а в Северной Пальмире прямо у трапа воронок из больнички уже торчал бы… Что ты, как дите малое? Как «морской дьявол» — нормальнее нормального. А по сравнению с мирным обывателем мы все насквозь шизанутые, так это и раньше было прекрасно известно. Вот если б ты не сделал все, что мог, был бы повод для развития комплекса. А так — «от неизбежных на море случайностей»…

— Если бы я не вышел…

— Так ведь ты должен был выйти, почаще в коридоре торчать… Азбука, в общем, не суетись. Я бы у тебя поплакал на плече, помоги это хоть на капельку… Но ты же сам не захочешь.

Мазур был дома. Среди своих. А свои, как и следовало ожидать, не кидались поплакать у него на плече, но и не крутились вокруг, наигранно бодро травя анекдоты, избегая крайностей, держались с ним, в общем, как обычно. Лучшего и придумать не могли — слава богу, был многолетний опыт.

— Да, и насчет того, что с отпуском на плоту была твоя идея, не особенно-то рви нервы, — сказал доктор Лымарь. — Нельзя предвидеть всего. Ван Клеен, когда пошел билеты в кино покупать, никак не мог стебанутого негра с обрезом предугадать…

С двух сторон треугольный кусок земли стискивали высокие сопки, обрывавшиеся у самой воды. На лысой вершине одной из них красовалась радарная установка, и оба серповидных решетчатых локатора в самом деле добросовестно вертелись, поддерживая иллюзию. На сотню километров в округе каждая собака знала, что здесь обосновались военные локаторщики, и тем самым загадка словно бы снималась — приржавевшая изгородь из колючей проволоки (за которой таились совершеннейшие системы сигнализации) получала самое простое и разумное объяснение. Тем более, что локаторы вовсе уж чистейшей бутафорией не были и несколько раз в сутки работали в должном режиме, не вызывая подозрений у обладателей хитрой элекроники, любивших подсмотреть, что делается у соседей.

Правда, это потаенное местечко с двойным дном было устроено уже давно, и группа Морского Змея — далеко не первая и не последняя среди тех, кто обделывает в тишине армейско-флотские дела, но это уже детали…

Услышав мотор уазика, Мазур не обернулся — чужих здесь оказаться не могло, даже танк, вздумай он проломиться нахрапом сквозь линию защиты, был бы мгновенно раскритикован охраной так, что даже барахольщики-китайцы не позарились бы на этот металлолом.

Сначала он подумал, что это вернулась машина с аэродрома, потом услышал крайне знакомые шаги, но головы не повернул. Морской Змей, твердо ставя ноги, подошел, остановился у него за спиной, чуть помолчал и спросил:

— Доктор, у тебя вроде дела в лазарете были?

— А куда от них деться, — покладисто пожал плечами Лымарь и зашагал прочь.

Контр-адмирал присел рядом с Мазуром — чуть пониже ростом, но в ширину не уступавший и, если взглянуть непосвященному со стороны, как раз и есть вылитый пехотный майор, полностью соответствовавший полевой форме с одной-единственной зеленой звездочкой и эмблемками связистов. Вообще, вопрос философский — как выходит, что один из одногодков-сослуживцев получает первую адмиральскую звезду, а полдюжины других оказываются под его командованием? Но вопрос таковой совершенно неинтересен для тех, кто знает подоплеку. А она незамысловата: именно Морской Змей в свое время окончательно прояснил для узкого круга лиц крайне насущную задачку: было или нет на крейсере «Шеффилд» ядерное оружие? Всего и делов, никто не мешает и вам отличиться подобным образом…

— Родители прилетают вечером, — сказал Морской Змей. — Я пошлю Михася встречать, у него рожа соответствующая, а тебе уж лучше потом подъехать, к самым похоронам, чтобы все по легенде шло… Как?

— Яволь, — сказал Мазур, глядя на воду. — Отчет мой прочитал?

— Только что. — В голосе адмирала чуть заметно промелькнуло облегчение, сообразил, что с формальным и оттого неловким выражением сочувствия покончено. — Надо же, а я эту твою гангстерскую парочку так и отпустил… Знал бы раньше…

— В участок бы отволок? — хмыкнул Мазур.

— Да нет, но…

— Не вибрируй корпусом, — сказал Мазур. — Мне, знаешь ли, в дороге на святых как-то не везло, обходился тем, что было… Только у тебя и забот — воров с ворованной дубинкой по начальству представлять.

— Оно верно, — легко согласился Морской Змей. — Хрен с имя. Мне еще долго голову ломать, как затушевывать всю эту историю… Ты как, в состоянии беспристрастно вести разбор полетов?

— Ну.

— Мне еще предстоит «мозговой штурм» с особистами, — сказал Морской Змей. — Но схемку уже набросал начерно, прикинул варианты — и ситуация такая, что от сложностей и пикантностей не повернуться. Тебе не приходило в голову, что вытащить всю эту компанию пред прокурорские очи — задача прямо-таки невыполнимая? Потому что нет ничего, кроме твоих показаний. На заимке у них чинно пьют кофей и смотрят по видео высокохудожественные фильмы. Ручаться можно, еще пару недель назад подчистили все улики. Какая, граждане, тюрьма? Каптерка с макаронами и сапогами… Медведя в яме держать не запрещено — ты поди у него добейся нужных показаний, да еще подписанных… Насчет паромщика ты никому и ничего не докажешь. Заповедник по бумагам реально существует, и вертолет к нему приписан, а форму те ребятки давно скинули и на свалку выбросили… Словом, загвоздка в том, что у нас будут только твои показания, а вот у них… Тебе и насчет паромщика придется объясняться, и насчет Сомова, и насчет всего остального. Начальство, конечно, даванет на кнопки и нажмет на пружины. Только стоит ли затевать безнадежное дело исключительно для того, чтобы начальству потом пришлось из кожи вон лезть?

— Да все я понимаю, — сказал Мазур. — Сам кое-что просчитывал… Что там, кстати, накопали на этого «Громова»?

— Что было, то и накопали. Бизнесмен, понимашь… Двигатель прогресса. У меня папочка в машине, посмотришь потом. Ухватить его пока не за что — вывернется хвост из кулака, как намыленный. Я, конечно, весь материальчик закину потом в обход милиции соседям, но будет это информация к размышлению, не более того. По нашей линии никто не будет этих твоих импортных охотничков за рубежами искать — ведь от всего отопрутся, стервы. «Мистер Смит, правда ли, что вы летали в Россию охотиться на российских граждан, как на зайцев?» — «Ах, молодой человек, какие вы гадости говорите…»

— В общем, мне все приснилось? — горько усмехнулся Мазур.