Николай Лузан - Лубянка. Подвиги и трагедии

Пришло время Н. Кузнецова. Он вышел из машины, бросил взгляд налево, в сторону парикмахерской, увидел А. Функа и направился в здание суда. Часовой не стал спрашивать пропуск у строгого обер‑лейтенанта и пропустил к двери. Николай Иванович прошел внутрь и встал в тень колонны. Прошла минута, за ней другая, когда наконец хлопнула входная дверь и в вестибюле появился пахнущий одеколоном А. Функ. Он был погружен в свои мысли и не обратил внимания на офицера у колонны. Кузнецов вскинул вальтер и трижды выстрелил. Гулкое эхо выстрелов пошло гулять по коридорам. Часовой перед входом в здание суда засуетился, бросил растерянный взгляд на вышедшего обер‑лейтенанта, неспешным шагом удалявшегося по Школьной улице. В это время к зданию суда подъехал битком набитый эсэсовцами грузовик. Они слышали звуки выстрелов, но ничего не могли понять. Как потом вспоминал Я. Каминский, «гестаповцы, как парализованные, смотрели на окна здания суда и Н. Кузнецова».

Труп А. Функа обнаружили только через 2–3 минуты. Началась паника. Ближайшие улицы оцепили, но было поздно: Н. Кузнецов с Н. Струтинским уже подъезжали к конспиративной квартире.

Тот ноябрь для фашистских бонз в Ровно оказался черным. За несколько дней до ликвидации А. Функа боевая группа Н. Кузнецова совершила еще одну дерзкую операцию. Средь бела дня они похитили генерал‑майора фон Ильгена, командующего на Украине войсками особого назначения, «прославившегося» жестокими карательными операциями против партизан и мирного населения. Захватили гитлеровского генерала в собственной резиденции на Мельничной улице.

Подготовка к операции началась еще в октябре 1943 года. Ей, как и в акции с П. Даргелем и К. Кнутом, предшествовала многоходовая оперативная комбинация. В офицерском казино, которое часто посещал Ильген, к нему была «подведена» разведчица Лик. Эффектная женщина сразу же привлекла внимание генерала, и он пригласил ее к себе в дом в качестве экономки.

Через некоторое время в особняке появилась вторая разведчица, Майя, двоюродная сестра Лик. Майе было дано не менее сложное задание — пойти на «сотрудничество» с гестапо. С ее помощью разведчики рассчитывали нейтрализовать гестаповцев, и это им удалось. Майя усыпляла бдительность своих кураторов, снабжая их «убаюкивающей» информацией о благонадежности обслуживающего персонала особняка.

К началу ноября Н. Кузнецов, благодаря отважным девушкам, был хорошо осведомлен об образе жизни Ильгена, маршрутах его движения и системе охраны особняка. Операция вступила в решающую фазу. Это была, пожалуй, одна из самых сложных боевых акций, которые приходилось выполнять Николаю Ивановичу и его соратникам. После предыдущих операций город находился на осадном положении и был наводнен гестаповцами и полицейскими. Слухи о неуловимом обер‑лейтенанте, который направо и налево валил высокопоставленных фашистских бонз, подняли на ноги все спецслужбы и военные комендатуры. Особняк Ильгена был дополнительно окружен двумя рядами колючей проволоки, а его охрана усилена.

12 ноября 1943 года Д. Медведев утвердил окончательный план операции по захвату гитлеровского генерала, который разработали Н. Кузнецов и Н. Струтинский. Как всегда, он был дерзким и не укладывался в общепринятые схемы. Эта боевая акция, получившая кодовое название «Дело «Кафра», как и многое другое, что делал Николай Иванович, представляла собой невероятное сочетание вдохновения разведчика с холодной логикой математика.

13 и 14 ноября четверо разведчиков во главе с Н. Кузнецовым, переодетые в гитлеровскую форму, напрасно прождали Ильгена. Условного сигнала — приподнятой занавески на одном из окон особняка — от Лик не поступило. На следующий день в 16 часов 15 минут такой сигнал ими был принят. Оставив машину неподалеку от подъезда, Николай Иванович с тремя разведчиками вошел в особняк. Используя жетон гестапо, они молниеносно разоружили растерявшуюся охрану и организовали засаду.

Потянулись минуты томительного ожидания, приближалось время смены караула, а Ильген все не появлялся. Разведчики занервничали, но Н. Кузнецов сохранял железную выдержку и решил ждать до конца. В холле часы неспешно отсчитывали секунды, стрелки приближались к 17 часам, когда к особняку подъехал Ильген. Отправив машину в гараж, он поднялся на крыльцо и, не обратив внимания на нового часового, прошел в спальню, чтобы переодеться. Неожиданное появление в комнате щеголеватого капитана вызвало у генерала недоумение, а затем и гнев. Но разбушеваться ему не дали: Н. Кузнецов и подоспевшие на помощь разведчики скрутили Ильгену руки, а рот заткнули кляпом. Кроме генерала разведчики прихватили с собой и его денщика. А чтобы отвести подозрения от Лик и Майи, заставили того написать записку: «Спасибо за кашу. Ухожу к партизанам и забираю с собой генерала. Смерть немецким оккупантам. Казак Мясников».

Окружив Ильгена плотным кольцом, они вышли на улицу. И здесь произошло непредвиденное: генерал ухитрился развязать руки и выдернуть изо рта кляп. Его истошный вопль «Партизанен! Партизанен!» взорвал тишину улицы. Кузнецов и разведчики тут же скрутили Ильгена и потащили к машине. Но было уже поздно, на крики из соседней улицы выбежала группа гитлеровцев. Они остановились, оторопело смотрели на происходящее и ничего не могли понять. В это же время из переулка вышла новая смена часовых. Казалось, еще одно мгновение — и вспыхнет перестрелка.

То, что произошло дальше, мог совершить только один Николай Иванович. Он стремительно пошел навстречу опасности. Разведчики, запихнув беснующегося фон Ильгена и притихшего денщика в машину, по команде Н. Кузнецова отъехали в конец улицы. Сам он, сунув под нос гитлеровцам жетон гестапо, объявил, что Ильген — не кто иной, как «переодетый бандит!». Это не подействовало. Один из них, личный водитель рейхскомиссара Украины Э. Коха Пауль Гронау, хорошо знавший в лицо генерала, стал утверждать обратное. Но Кузнецов и в этой ситуации не потерял присутствия духа и, как говорится, попер на него, заявив, что «гестапо разыскиваются сообщники бандита, переодетые в немецкую форму, и он может арестовать любого подозрительного». После таких слов трое гитлеровцев поспешили откреститься от «мерзавца бандита», пояснили, что «являются сотрудниками рейхскомиссариата, просто прибежали на крики», и попросили их отпустить. Гронау продолжал стоять на своем. Кузнецов не стал с ним церемониться, арестовал и присоединил к Ильгену.

Отделавшись от гитлеровцев, разведчики вместе с пленными проехали на конспиративную квартиру и там подвергли их допросу. Ильген сообщил ряд ценных сведений, которые затем были использованы при докладе в Москву. В дальнейшем его и Гронау пришлось ликвидировать, так как гитлеровцы блокировали все въезды и выезды из Ровно.

После этой операции Николай Иванович еще около года продолжал наводить ужас на фашистских бонз на территории Винницкой, Ровенской и Львовской областей. Гитлеровским спецслужбам так и не удалось выйти на след неуловимого обер‑лейтенанта, и только роковое стечение обстоятельств привело его в западню украинских националистов.

В ночь на 9 марта 1944 года, после выполнения очередного задания у села Баратин Львовской области, он с группой разведчиков напоролся на засаду, устроенную оуновцами. Николай Иванович отстреливался до последнего патрона и, когда они кончились, взорвал гранатой себя и окруживших его врагов. По ходатайству командира РДР «Победители» Д. Медведева, поддержанному П. Судоплатовым, 5 ноября 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Н. Кузнецову было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Отдавая должное одному из наиболее выдающихся своих подчиненных, Павел Анатольевич уделил ему в своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы» целый раздел и с теплотой писал:

«Я провел с Кузнецовым многие часы, готовя к будущим заданиям. Вспоминаю о нем как о человеке редкого таланта, способном оставаться спокойным при выполнении заданий, реалистичном и разумном в своих действиях».

Наряду с разведчиками‑боевиками Д. Медведева ряд дерзких актов возмездия подготовили и провели РДР К. Орловского, Н. Лопатина и С. Ваупшасова, действовавшие на территории Белоруссии. Главной их мишенью стал гауляйтер Белоруссии В. Кубе. Несмотря на беспрецедентные меры личной безопасности, справедливое возмездие и суровый приговор настигли палача белорусского народа на той земле, где он и его подручные совершали массовые злодеяния.

Задание на его ликвидацию получили как РДР 4‑го Управления, так и Разведуправления Генерального штаба Красной армии, действовавшие в районе Минска. Наиболее близко к цели подошли разведчики С. Ваупшасова, Н. Лопатина, К. Орловского и из отряда Разведуправления, возглавляемого Д. Кеймахом. Но никому из них долго не удавалось осуществить акт возмездия.