Хроники. От хулигана до мечтателя - Билан Дима

_{С ТОМОМ ФОРДОМ И ЮЛИАНОЙ КРЫЛОВОЙ}

После знакомства с моими записями Джимми Айвен был очень взволнован. Он не скрывал своих чувств и выложил все начистоту: фирменный нюх подсказал Айвену, что альбом очень перспективный, а я могу стать популярным среди американской публики.

Вопрос сотрудничества должен был решиться в присутствии главы «Universal Music» Дуга Морриса. Это своего рода патриарх американского шоу-бизнеса. Уже тогда ему было за семьдесят, но Моррис был полон молодого задора и сам вел многие переговоры. Ради беседы с нами он специально приехал в Лос-Анджелес. И это при том, что Дуг Моррис лично разговаривает только с мегазвездами Америки!.. Прослушав мои материалы и посмотрев лондонский клип на песню «Number One Fan», Моррис вынес вердикт:

— Давайте работать!

И поверьте, слова от такого человека — не на ветер.

Важным условием сотрудничества стал пункт о том, что я должен был длительное время находиться в Лос-Анджелесе — минимум по несколько месяцев в году. Это было необходимо, чтобы контактировать с прессой, записывать новый материал, устраивать гастрольные туры и концерты. В США никто не будет ждать, пока артист освободится от других дел — если его нет в пределах досягаемости, о нем забывают. Это очень динамичная культура, к которой необходимо приспосабливаться.

Все это немного не укладывалось в мои планы, поскольку в конце 2007-го уже было решено, что я участвую в «Евровидении-2008». Необходимо было готовиться и, как следствие, проводить время и в России, и в Европе.

Еще один важный момент — это стратегия продвижения меня как артиста. Дело в том, что моя внешность, как вы знаете, по типу ближе к жителям Востока. Такой диснеевский Аладдин российской эстрады. Это дает удивительный эффект: во многих странах я чем-то напоминаю местных жителей; я везде свой. В Испании — точь-в-точь испанец, в Италии — итальянец, в Мексике — мексиканец... В Майами ко мне часто подходили знакомиться и заговаривали при этом на испанском.

— Hola! Que tal? [10]— Меня принимали за латиноамериканца. А я в то время даже не мог найти достойного ответа.

Подметив эту мою особенность, Джимми Айвен предложил необычный ход: начать работать со странами Латинской Америки. А затем, раскрутившись там, делать упор на США.

В этом был и коммерческий смысл. Американский музыкальный рынок имеет характерную особенность: больше всего пластинок продается именно в южноамериканских странах. Тамошние жители меньше доверяют Интернету, они предпочитают слушать то, что можно подержать в руках (это я о дисках). А потому многие американские звезды — например Бейонс и Кристина Агилера — сразу после записи англоязычного альбома летят в Лос-Анджелес или Майами записывать те же треки на испанском. Ибо североамериканцы скачивают все из Сети...

Для записи испанской версии альбома руководители «Interscope» пригласили поработать со мной продюсера и композитора Руди Переза. Этот обладатель нескольких «Grammy» — номер один в мире в области продвижения испаноязычных артистов. Он занимался раскруткой Мэрайи Кэрри, Нелли Фуртадо, Хулио и Энрике Иглесиасов, той же Кристины Агилеры... Короче, на его совести популярность всех звезд западной эстрады в испаноязычном мире.

Для работы над испанским альбомом мы переехали в Майами, где у Руди Переза была своя огромная студия на берегу океана. Там (я имею в виду город) и жил этот удивительный человек.

Выходец с Кубы, он, как и многие успешные деятели шоу-бизнеса, обладал незаурядными человеческими качествами. Очень спокойный и доброжелательный, прекрасный семьянин, отец троих детей... Знаменитость, которую совершенно не испортили известность и богатство. Он был человеком философского склада ума, и в перерывах между записью материала мы много разговаривали — о жизни, об успехе, о профессиях музыканта и продюсера.

Меня также потрясло, что Перез, как и я, интуитивно понимал и использовал те законы жизни, которые только-только становятся известны широким массам. Я говорю о методиках позитивной психологии. Сам Перез был наглядной иллюстрацией к тому, насколько велика сила мечты. Когда Руди было двадцать лет и он начинал свою карьеру на студии звукозаписи, то все, что он делал, — это подавал кофе музыкантам и режиссерам. Но он верил, что однажды станет работать с мировыми знаменитостями совсем в ином качестве. Войдет в число самых преуспевающих людей в мире. Когда он проговорился об этом в студии, над ним грубо посмеялись и снисходительно одернули:

— Ну, молодец, отличная сказка! А теперь принеси-ка кофейку...

Руди перестал откровенничать с окружающими, но мечту свою не бросил.

В итоге Руди Перез стал тем, кем и хотел быть. А о тех циничных скептиках давно ничего не слышно...

Итак, запись с Руди Перезом проходила на удивление гладко. Приятным открытием стало то, что благодаря хорошему слуху я пел по-испански без акцента. Руди был очень доволен.

Близился отбор на «Евровидение-2008». Я объяснил Перезу ситуацию. Мы с Яной долго ему рассказывали, что представляет собой этот конкурс, как он проходит, каковы его условия. О «Евровидении» и Перез, и Айвен, конечно, слышали. Но никто из американских артистов никогда в нем не участвовал. Оно и понятно.

Однако Руди пошел нам навстречу и вызвался помочь в подборе песни для конкурса. Как вариант была предложена «Porque aun te amo» — красивая баллада о любви, которая мне и самому нравилась. По вокальному диапазону она вполне подходила. Кроме того, это было бы очень оригинально — исполнить песню на испанском.

Я пока еще базировался в Майами и периодически курсировал по Америке с концертами и интервью. Яна тем временем находилась в Москве, где занималась организационными мероприятиями, связанными с отбором на «Евровидение». Она объявила, что песня у нас уже есть; чтобы продемонстрировать демо-запись «Porque aun te amo» широкой публике, Яна отправилась в Русскую службу новостей. По сути, это было обычное интервью, в котором Яна анонсировала мою конкурсную композицию.

Сейчас уже очевидно, что она сделала это в очень удачный момент. Если бы мы показали песню непосредственно на отборочном туре, нас бы просто дисквалифицировали. И поезд «Евровидения» ушел бы навсегда.

Но меня спасло именно это интервью Яны. Как только демо-версия прозвучала в эфире, недремлющие поклонники и журналисты тут же доложили: композиция уже исполнялась ранее. «Porque aun te amo» пел Лучано Перейро, весьма популярный в странах Латинской Америки. Мы этого не знали. Все-таки в мире невероятное количество музыки, и всю переслушать невозможно. К тому же,мы и не подозревали, что на Западе это нормальная практика: правообладатель песни волен предложить ее любому исполнителю. С ней может годами выступать один певец, затем ее передадут другому... В этом есть смысл, ведь музыка вечна.

Но по правилам «Евровидения» конкурсная вещь должна быть новой и ранее не исполнявшейся. Руди об этом не знал, он хотел как лучше.

В момент озвучивания «Porque aun te amo» на Русской службе новостей я с Сашей Титянко находился в самолете, который летел в Майами. Я не чуял подвоха и был в хорошем настроении. Если не брать в расчет сопутствующих событий, [11]а судить лишь по открывающимся передо мной перспективам, то это был один из самых успешных периодов моей творческой деятельности.

Звонок Яны застал меня врасплох. И я не сразу уловил смысл ее слов:

— Дима, ты представляешь, эта песня не новая, — сообщила она убитым голосом. — Я только что ставила ее в эфир, и мне тут же сообщили... Это скандал...

Я повесил трубку и почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног. И то, что я был в самолете, тут ни при чем.

— Что-то не так? — спросила Саша.