Максим Кравчинский - Музыкальные диверсанты

«Войной навек проведена черта…»

Оказавшиеся на «дальних берегах изгнанья», многочисленные рядовые и офицерские чины Белой гвардии были сформированы военачальниками в Русский общевойсковой союз — РОВС. Эта организация представляла собой реальную силу, которая внушала Сталину и его окружению серьезные опасения. Мужем певицы Надежды Плевицкой был один из лидеров организации генерал Николай Скоблин. При непосредственном участии завербованной ОГПУ звездной четы были один за другим ликвидированы руководители РОВС — генерал Кутепов (в 1930-м) и генерал Миллер (в 1937-м).

Но довести разгром «белой армии в изгнании» помешали объективные обстоятельства — начало Второй мировой войны.

Русская эмиграция никогда не отличалась единством мнений, но при всех противоречиях люди разных взглядов могли общаться, искать компромиссы и договариваться в спорных вопросах. Вторжение Гитлера в СССР раскололо общество вдребезги.

Зимой 1941 года поэтесса-эмигрантка Ирина Кнорринг напишет в оккупированном Париже:

Одни (согласно советской пропаганде, их было большинство), невзирая на идеологические разногласия с большевиками, проявили себя патриотами, словом или делом помогая борьбе с врагом. Другие заняли нейтральную позицию, считая «красных» и «коричневых» одинаковым злом и предпочитая наблюдать за схваткой монстров со стороны. Третьи решили, что вторжение — шанс скинуть коммунистическое ярмо, и пошли на сотрудничество с немцами.

Генерал Врангель — в первом ряду, в центре — в Союзе Галлипалийцев в Париже.9 марта 1924 года. Крайний справа в первом ряду — генерал Скоблин. Архив Андрея Корлякова (Париж)

Квинтэссенция последней точки зрения была выражена известным писателем Дмитрием Мережковским на страницах «Парижского вестника» в январе 1944 года:

…Только теперь, отдавая себе отчет об угрожающей Европе опасности большевизма, которая, впрочем, грозит не одной Европе, мы можем оценить по достоинству величие геройского подвига, взятого на себя Германией в Святом Крестовом Походе против большевизма. К этому походу присоединились и другие народы Европы. Вот почему теперь, когда зашатались стены этой проклятой Бастилии, под страшными ударами германского оружия, русские эмигранты со всеми глубоко сознательными людьми всех народов чувствуют, что в них загорается пламенная надежда:

В то же время русские стали едва ли не главной движущей силой Французского движения Сопротивления. Среди них были юная муза Аристида Майоля — Дина Верни, поэт Борис Вильде, княгиня Вики Оболенская… Певица Анна Марли (в девичестве Битулинская) и вовсе стала автором гимна французских партизан. После войны всерьез рассматривался вопрос о том, чтобы сделать ее произведение национальным гимном республики, а саму артистку наградили орденом Почетного легиона.

В Италии любимой песней местных «гарибальдийцев» была бравая композиция «Белла, чао!»[11]. В апреле 1945-го с ней на устах они отловили пытавшегося бежать в Швейцарию дуче. Есть версия, что походная мелодия итальянского Сопротивления не что иное, как еврейская песенка «Уголек», не то сочиненная, а не то просто записанная на пластинку как народная еще в 1921 году русским эмигрантом Мишей Цыгановым.

Но не будем далеко отклоняться от маршрута.

Наши эмигранты принимали активное участие в освобождении многих оккупированных фашистами стран. Но, как ни горько признавать, их количество проигрывает в сравнении с коллаборационистами. Теми, кто в той или иной форме сотрудничал с захватчиками.

*

Частушки из шанхайской газеты «Русское время». 1941

«К гитлеровцам пришло из среды русских эмигрантов <…> самое малое число, — пишет Лев Любимов в мемуарах “На чужбине” [9]. — Либо особо ретивые белые вояки, либо псевдохитрецы, вообразившие, что выйдут сухими из воды, а на самом деле попавшие в помойную яму, либо но духу прирожденные лакеи, либо тупые до кретинизма…»

Согласиться с утверждением трудно. Совершенно разные люди заняли враждебную СССР позицию. Начиная с балетного танцора Юры Жеребкова, который возглавил Управление делами русской эмиграции в Париже до генералов Шкуро, Краснова, Туркула… От уже упомянутого писателя Мережковского до множества иных представителей науки и культуры, среди которых оказалось немало представителей «легкого жанра», на коих мы и заострим внимание.

Уже в самом начале войны 30 июля 1941 года в шанхайской газете ♦Русское время» выходит целая полоса сатирических материалов: антисталинская басня «Знатный осел» (за авторством некоего Дубровина) и подборка «советских патриотических частушек» Н. Ухова, который выражал надежду, что «они привьются в СССР на фронте и в тылу».

Солдаты немецкой роты пропаганды вещают через мобильную установку на позиции Красной армии. На борту знак «V», что значит — «Винета»

Четкие и педантичные тевтоны к началу войны успели на практике проверить различные методы манипулирования массовым сознанием и убедиться в их эффективности. Потому в рамках нацистского министерства народного просвещения и пропаганды было создано подразделение под названием «Винета», которое отвечала за восточное направление. В ее структуру входило несколько национальных отделов — латышский, украинский, белорусский и, конечно, русский. Большинство сотрудников были изгнанниками первой волны. Во главе русской секции стоял «старый эмигрант, георгиевский кавалер» Александр Павлович Альбов.

«При армейских группах функционировали отделы и специальные роты пропаганды, в состав которых входили военные журналисты, фото-, кино-и радиорепортеры, персонал по обслуживанию радио-автомобилей и киноустановок, специалисты по изданию и распространению различной литературы, плакатов, листовок, сотрудники фронтовых газет.

<…> Впоследствии в круг деятельности “Винеты” вошли театральные труппы, отдельные пропагандисты, обслуживавшие восточных рабочих, занятых в немецкой промышленности и сельском хозяйстве.

<…> Кроме этого, при генеральном штабе германской армии имелось специальное управление по пропаганде среди населения оккупированных территорий, вермахт вел пропаганду на войска Красной армии, население прифронтовых и фронтовых районов и особенно на население оккупированных районов. Кроме армии такого рода пропаганду осуществляло министерство по делам оккупированных восточных территорий, возглавляемое А. Розенбергом, и созданные при нем специальные подразделения», — сообщает доктор исторических наук Александр Окороков.

Безусловно, основным методом распространения нацистских идей были листовки, но важную роль играла и радиопропаганда, а также использование радиоавтомобилей для трансляции через громкоговорители. Мощность таких установок позволяла вещать на расстояние от 1 до 3 км.

Но мало просто кричать сутки напролет, призывая сдаваться и обещая «рус золдат много шнапса, сала и папиросен». Нужно было делать это интересно, привлекая внимание и задевая душевные струны бойцов. И тут на помощь приходила песня. Ведь что, как не знакомая мелодия, способна всколыхнуть воспоминания о мирной жизни, доме, любимой девушке и маленьких детях. В таком размягченном состоянии воевать солдату уже не хотелось. Противнику было прекрасно известно, какие произведения пользуются популярностью в СССР, и он вовсю пользовался этим. Через гигантские мегафоны и в сотнях радиопередач немцы регулярно использовали записи песен русских эмигрантов. Прежде всего Петра Лещенко. Того, чей репертуар был наиболее демократичен и понятен для каждого. Вычурные «песенки настроения» Вертинского тут не годились.

Замечу на полях, что Советская армия отвечала на гитлеровские «происки и бредни» достойно. Так, во время битвы за Сталинград нашими спецами были применены революционные технологии психологического давления на противника. Из установленных на передовой громкоговорителей сначала транслировались немецкие шлягеры, которые прерывались сообщениями о победах Красной армии на участках Сталинградского фронта, а потом неожиданно сменялись монотонным стуком метронома, который прерывался через каждые семь ударов комментарием на немецком языке: «Каждые семь секунд на фронте погибает один немецкий солдат». По завершении серии из 10–20 «отчетов таймера» из громкоговорителей вновь неслось танго.