Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1960 год

Город на вулкане

Солнце стояло еще высоко, когда «Витязь» вошел в бухту Симпсона. Говорят, что эта бухта одна из красивейших в мире. Густая тропическая зелень отражалась в голубом зеркале воды; кое-где сквозь чащу виднелись красные крыши и белые стены домиков Рабаула, а чуть вдали возвышались конусы вулканов. Среди них выделяется массивный трезубец, состоящий из целого семейства вулканов — Мать, Северная дочь и Южная дочь.

Величественные колоссы, казалось, застыли в вечном покое. Но это только ощущение, и оно обманчиво. Дорого обходится Рабаулу пробуждение вулканов. Особенно сильно пострадал город в 1937 и 1941 годах, когда одновременно «проснулись» почти все крупные вулканы. Подземные толчки и колебания почвы ощущаются здесь постоянно, и даже голубая, на первый взгляд такая безмятежная гладь бухты в тихие, безветренные дни вдруг покрывается крупной рябью: бухта тоже кратер подводного вулкана и рябь на воде — результат периодического его сотрясения.

Сочетание вулканов и тропической растительности придают Рабаулу своеобразие и какой-то особенный колорит, определяют его лицо. Улиц в обычном понятии этого слова здесь нет. В глубь тропического леса устремляется довольно широкая асфальтированная дорога, вдоль которой разбросаны одноэтажные домики на сваях — так называемые «бунгало» с огромными окнами во всю стену, прикрытыми жалюзи из пластинок стекла. Это и есть городские кварталы.

Цветущие магнолии чередуются с развесистыми бананами и кустарниками алых бугенвилий, а рядом с домами — участки, засаженные ананасами. Признаться, мы были удивлены, что в городе нет кокосовых пальм. Вероятно, это объясняется соображениями безопасности: вдруг увесистый орех упадет прохожему на голову.

В центральных кварталах Рабаула располагаются магазины, административные здания и кинотеатр. Казалось бы, налицо все необходимые атрибуты современного города, за исключением... тротуаров. Да, да, самых обыкновенных тротуаров здесь нет.

Гид видит наше удивление и тотчас дает «квалифицированное» объяснение. Оказывается, почти все белые имеют машины, а специально для черных строить тротуары нет смысла. Вот она — логика колонизаторов!

Окраины города застроены щитковыми лачугами. Это «черные кварталы». Здесь живут меланезийцы — одна из основных групп населения Океании в юго-западной части Тихого океана. Они говорят на диалектах «малайско-полинезийской» языковой группы и населяют Новую Гвинею, архипелаг Бисмарка, Соломоновы острова. Новые Гебриды, Новую Каледонию, Фиджи. Их число превышает 2,7 миллиона человек. Меланезийцы — среднего роста, хорошо сложенные, с густыми, мелко вьющимися волосами. В состав этой группы населения Океании входят и папуасы. Они населяют преимущественно горные области Новой Гвинеи и отличаются от меланезийцев прежде всего языком, а также некоторыми обычаями. Любопытная деталь: меланезийцы татуируют тело, а папуасы раскрашивают.

Меланезийцы работают на плантациях кокосов и какао, служат шоферами, грузчиками в порту, домашней прислугой. Но за равный труд они получают в 3—4 раза меньше, чем белые. После 11 часов вечера меланезиец, если только он не домашний слуга, не имеет права находиться на улице; в некоторые магазины черным вход воспрещен. Средние школы — формально смешанного типа. Но меланезийцу попасть в школу, а главное — удержаться в ней, чрезвычайно трудно: слишком высока плата за обучение.

Очень немногие из меланезийцев получают специальное образование. Но и те, кому удастся это сделать, живут гораздо хуже, чем белые. Однажды мы посетили вулканологическую и сейсмическую станцию, на которой ведутся постоянные наблюдения за действующим вулканом Матупи. Там мы разговорились с молодым меланезийцем. Его зовут Даниель. Наш новый знакомый окончил специальную школу и теперь работает на станции наблюдателем. Внешне Даниель отличается от остальных меланезийцев только тем, что у него в густой шапке волос спрятан карандаш, а в набедренной повязке — записная книжка.

Мы спросили, сколько он зарабатывает.

— О, неплохо. Пять фунтов в месяц. Но если бы я был белым, то получал бы восемнадцать-двадцать. Извините меня, я сейчас освобожусь, только проведу наблюдения, — добавил он и стал быстро взбираться по внешнему почти голому склону вулкана.

Мы последовали за ним. На внутренних стенках кратера были видны громадные скопления чистой кристаллической серы, а из жерла фонтанировала горячая вода и выходили газы. Даниель быстро закончил работу, и мы стали спускаться вниз.

Обратный путь был не из приятных. Мы осторожно и очень неуверенно шли по острым каменистым выступам. Даниель, улыбаясь, спокойно шел впереди, не обращая никакого внимания на неровности.

— Неужели вам не больно ходить босиком? — спросили мы.

— Я привык. К тому же обувь стоит три-четыре фунта. Вот и приходится ходить босиком иногда даже по еще не остывшей лаве.

— Какие у вас перспективы на будущее? Он пожал плечами.

— Никаких. Я знаю, что наукой мне заниматься не дадут. Если ничего не изменится... — добавил он.

Наступил вечер, и нам пришлось гулять по совершенно темным улицам — в городе нет освещения. Местные жители рассказали нам, что почти ежедневные колебания почвы и подземные толчки не позволяют установить столбы для уличного освещения; именно поэтому в Рабауле отсутствует и городской водопровод. Приходится собирать дождевую воду в цистерны, которые стоят около каждого дома.

Рабаульский вечер преподнес нам еще один, на этот раз приятный, сюрприз. К нашему большому удовольствию, мы не познакомились с комарами и москитами, обычными спутниками тропических сумерек. Не видели мы и ядовитых змей. Но как только солнце село, из леса вылетели громадные темные существа и стали медленно и величественно планировать над нами. Это были летучие лисицы. Днем они спят в кронах больших деревьев, по нескольку сот на одном дереве.

Летучие лисицы — близкие родственники летучих мышей, но значительно превышают их размерами: размах крыльев у них достигает полутора метров.

Однажды к нам подошел смуглый юноша в белом костюме.

— Меня зовут Фернандо, — представился он. — Я знаю, что ваша страна — родина шахматных чемпионов, и мне бы очень хотелось сыграть с русскими. Но будете ли вы играть с... желтым?

— Почему бы нет. Сыграем с удовольствием!

— Вы это серьезно?

— Нет для нас ни черных, ни цветных, — ответил кто-то словами песни, — приходите вечером.

И вечером Фернандо пришел, но не один, а с целой интернациональной компанией любителей шахмат. Здесь были малайцы, китайцы и японец. Состоялся товарищеский матч между сборной Рабаула — и командой экипажа «Витязя».

Каждый день, как только темнело и на небе появлялся ромб Южного Креста, у борта «Витязя» начинался вечер русских и меланезийских песен и танцев. Ритмичные танцы островных жителей сменялись вальсом и «Русской» под баян. Кое-кто из наших моряков, к неописуемому восторгу меланезийцев, быстро освоил и местные танцы...

Когда «Витязь» покидал Рабаул, многие пришли провожать нас. Говорят, так здесь не провожали еще ни одно судно.

На девятом градусе южной широты

Порт-Морсби раскинулся на маленьком гористом полуострове. С одной стороны тянутся портовые сооружения, пакгаузы, с другой — пляж Эла. Рядом с портом жилых домов очень мало, и это особенно заметно с наступлением темноты, когда лишь кое-где в окнах вспыхивают огни, а серые приземистые банки и белые административные здания смотрят на город темными глазницами окон...

Вдоль ослепительно белой полоски пляжа Эла, в тени развесистых деревьев, — роскошные коттеджи, дальше — более скромные бунгало. Здесь живет белое население Порт-Морсби. Отроги гор выходят прямо к заливу и как бы прерывают вереницу белых зданий. Берег становится пустынным.

Только через полтора-два километра начинаются многолюдные «туземные» кварталы. Крошечные лачуги из тоненьких дощечек, пыльные узкие улочки. Какой резкий контраст с фешенебельными кварталами Порт-Морсби! Но это не единственное местожительство коренного населения.

В бухте легко покачиваются изящные каноэ с балансиром-поплавком из бревна, расположенным параллельно корпусу каноэ. Балансир не дает каноэ опрокинуться даже при сильном волнении моря. Это плавучие деревни. На каноэ живут целые семьи папуасов и меланезийцев вместе с домашней птицей, козами и свиньями.

На окраине города, в тени кокосовых пальм, раскинулся большой рынок. Под навесом из огромных банановых листьев и просто на земле разложены оранжевые апельсины, ветки с молочно-желтыми бананами. Груды кокосовых орехов и маленькие зеленые орехи бетеля, перемешанные с известковым порошком. Эта смесь является тонизирующим средством.