Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1974 год

Несколько раз пришлось подниматься на поверхность и снова спускаться, чтобы установить, где же выходила эта штольня со скобками.

...Я стоял внизу снаружи, у кромки карьера, когда с бугра спустился сопровождаемый каменным градом Федор Федорович и показал мне несколько гильз от немецкого пулемета МГ-41. Там, на бугре, Федор Федорович обнаружил небольшую выемку, сам произвел раскопки, нашел остатки окопчика, в котором сидел немецкий пулеметчик, и гильзы. Окоп был точно по вертикали над предполагаемым местом выхода штольни со скобками. Сюда же, видимо, подходила узкоколейка, по которой когда-то производили откатку камня.

Выходит... широкая, самая длинная и самая прямая штольня со скобками, заваленная изнутри, у выхода, глыбами, не что иное, как бывшая центральная штольня Центральных Аджимушкайских каменоломен! Центральный вход в них. До этого мы считали центральным входом светящуюся полузаваленную дыру со стороны Царского кургана. Хороша ошибочка... в 90 градусов!

Еще до того, как мы все уверились в своем открытии, Шайдуров сказал, что, если штольня со скобками действительно центральная, она должна в конце поворачивать направо. Я несколько раз проходил ее от последней вырванной у завала скобки и не заметил поворота. Сергей Сергеевич настаивал. Пришлось попросить его спуститься в каменоломни, встать с аккумуляторным фонариком на перекрестке, а самому еще раз пройти по штольне от перекрестка влево, в глубь каменоломен. Шел и оглядывался. Фонарик стоял на месте. Потом пропал за правой стенкой. Штольня со скобками действительно поворачивала по дуге направо.

...Признаться, после сегодняшнего похода в голове у меня тоже многое стало поворачиваться.

День из 42-го года

Читал воспоминания Казначеева. Ценно, что они, по словам Федора Федоровича, написаны более десяти лет назад, до того, как он впервые после войны побывал в Аджимушкае.

Перечитывая, выписывал абзацы.

«...Вскоре, раздобыв рацию типа «5-АК», мы установили ее в одной из катакомб, в этой же Центральной каменоломне, возле центрального входа. Антенну развернули наверху...»

Год назад... Да что год! Еще позавчера, читая эти строчки, я бы представлял себе совсем другое место.

«В Центральной каменоломне раненые размещены в 2 больших отсеках — залах...»

Есть такие залы. Они, если смотреть от начала штольни со скобками, — сразу же направо.

«Многие впиваются губами в рельсы, уложенные в длинном коридоре...»

Людей мучила жажда. Так бойцы старались утолить ее. Но как, интересно, шла узкоколейка в каменоломне? Еще зимой Федор Федорович прислал мне письмо со схемой, нарисованной по памяти. Там обозначены узкоколейка, штаб обороны, его рация и т. д. Надо бы все это проверить теперь, когда мы знаем, где был центральный вход.

«Пленному дали кусок угля... Пленный рисует на стене у госпиталя традиционную эмблему врачевания — змею, обвившуюся вокруг лекарственной чаши...»

В одну из вылазок аджимушкайцы захватили двух немцев. Одного, эсэсовца, после допроса расстреляли. Другой, судя по форме, служил в пехоте. Он сказал, что до войны был рабочим, потом художником. Пленному дали кусок угля. Он нарисовал чашу со змеей, а потом Гитлера и Геббельса в сумасшедших позах. И под рисунком фюрера сделал надпись печатными буквами: «Гитлер собак».

«Длинный коридор служит как бы вытяжной трубой. Воздух тянет из глубины каменоломен, из всех отдушин в центральный вход, который по уровню расположен выше. Недалеко от входа с правой стороны — естественные щели...»

Не все понятно насчет воздуха. Но, может быть, тогда, когда центральный вход не был завален, поток воздуха в каменоломнях был иным. А так все поразительно сходится! И уровень, и щели, они, правильно, справа...

«Выясняется, что к центральному входу подошли гитлеровцы и сверху над первой катакомбой бурят... Взорвали первую катакомбу, где находилась охрана. Погибли все, кто там был».

В 72-м году недалеко от завала, у центрального входа, мы нашли красноармейскую книжечку Фонарева и записную книжку курсанта. Считали, что эти находки сделаны в глубине каменоломен, а это, оказывается, у самого выхода!

«...Слышим хорошо», — но для разговора требуют перейти на новый код, а у нас его нет... Разговор прерывается».

Здесь Федор Федорович вспоминает о том, как ему сначала не удавалось вклиниться в работу какой-нибудь радиостанции наших войск на Тамани. Ему отвечали скороговоркой, что слышат хорошо, и требовали перейти на новый код, опасаясь, что разговаривают с вражеским радистом.

«...Мы передали в эфир микрофоном, что нас второй день фашисты травят газами. Передали открытым текстом без предупреждения, без формальных правил радиокорреспонденции, не дождавшись работы, в сети наших раций на Тамани. У нас не было их нового кода.

...И последняя радиограмма: «Всем! Мы, защитники Керчи...» тоже была передана без предупреждения на тех же волнах, на которых мы до этого работали с Большой землей и на которых нас, по их отзыву, «слышали хорошо».

На эту радиограмму, трижды переданную телеграфом (ключ Морзе) и трижды микрофоном открытым текстом, откликнулась, как я хорошо помню, наша военно-морская рация, спросив: «Ваши координаты?» Я ответил: «Керчь. Аджимушкай. Каменоломни». Я был уверен и тогда и сейчас, что эту радиограмму приняли многие наши радиостанции... Но откликнулась, отозвалась только военно-морская рация, потому что спросила о координатах чисто по-морскому. Было это 23 или 24 мая 1942 года примерно в 12 часов дня. Наш позывной был — его я никогда не забуду — «7ча».

В. В. Абрамов, военный историк, участник экспедиции, искал в некоторых архивах официальные подтверждения о принятии этих радиограмм. Не нашел. Теперь ясно — надо смотреть и в морских архивах. В эти дни в море, в районе Феодосии, находились наши корабли: «Бойкий», «Безупречный», «Ташкент», которые поддерживали связь между Новороссийском и блокированным Севастополем.

День первой находки

Первая экспедиционная находка: кусок мемориальной доски. Установленная в память борьбы в Аджимушкайских каменоломнях партизан 1919 года, доска была укреплена до войны над одним из входов в Центральные каменоломни. Фашисты разбили доску, но кусочек ее с одним болтом уцелел.

В этот же день записал со слов Алексея Ивановича Пироженко, жителя поселка Аджимушкай, старого камнерезчика, историю, которую слышал раньше, но в несколько отличном варианте. Впрочем, суть была та же.

...Зимой сорок шестого года в поселке появился неизвестный. Сказал только, что «с-под Джанкоя», а кто такой — не назвался. Неизвестный приобрел у братьев Токаревых, жителей поселка, напрокат саночки за 200 рублей (по другому варианту — двое санок) и пошел в каменоломни. В одной из штолен отсчитал от поворота сколько-то шагов и стал копать… Рассказывают, будто он выкопал чемодан, в котором находились часы и бритвы. По другим рассказам, в этом чемодане (или в двух чемоданах) были якобы еще деньги и ордена. Приезжий поделился находками с тем, что помогал ему, и исчез.

История темная. Но, по-видимому, какую-то реальную основу она имеет. В каменоломнях умирали от голода, газовых атак, ран. Погибали от завалов. Документы и ценности у умерших изымались. В прошлом году мы обнаружили подземную братскую могилу, но не наткнулись не только на документы, но и на самые обыденные личные вещи. Их не было. Все это собирали оставшиеся в живых. Часто по актам. В архиве Министерства обороны хранится документ:

«Акт... 1942 года 8 сентября. Мы, нижеподписавшиеся начальник госпиталя № 1 Петрух... (текст оборван), комиссар госпиталя Метлов и... (текст оборван)... настоящий акт, что сего числа произвели изъятие у находившегося в бессознании военфельдшера Чентиширова денежно-вещевых ценностей: Деньги — 1050 рублей. Часы ручные на ходу — 1. Бритвы — 3. Бин... (текст оборван)».

Интересный документ. Если в каменоломнях с таким тщанием собирали деньги, вещи и ценности, что само по себе говорит об организации подземного гарнизона, как же, наверное, сохраняли партийные и личные документы воинов, воинские реликвии, штабные документы? Возможно, и не один тайник существовал в Аджимушкае, но кто подскажет их место?

День забот

Приехали одесситы, ребята из отряда «Поиск», С полным экспедиционным снаряжением. После выгрузки с «Молдавии» перед Леонидом Ашколуненко, руководителем группы, как перед джек-лондоновским героем на юконской тропе, встала проблема переноски: по частям или сразу?

Ее разрешил безвестный керченский водитель, который, узнав о том, что ребята едут работать в Аджимушкай, без лишних слов подбросил их от порта к самому карьеру у Сладкого колодца.

...Зимой, когда представлял экспедиционный лагерь, мне грезился ровный рядок больших палаток. Флагшток и флаг. Присыпанные белой каменной крошкой дорожки и обязательно железная бочка на краю карьера — летний душ.