Дама на асфальте. Мужчина на газоне - Светлана Далматова

Фурии

Мост устремился далеко в море, но вдруг, передумав и отвернувшись от горизонта, изогнулся под прямым углом и ринулся вдоль берега, образуя изысканную смотровую площадку для мужчин, вооруженных биноклями. Там, на берегу, было что рассмотреть поближе.

Когда мы с мамой в первый же день приезда в Палангу решили пройти прямиком к морю по центральной аллее, через дюны, а вышли к широкому, построенному буквой «Г», мосту, то на минутку призадумались – в какую сторону нам повернуть?

Повернули, как и мост, вправо, и, пройдя пару шагов по пляжу, где в эти солнечные летние дни, очень редкие для дождливой Прибалтики, трудно было найти свободное место на пляже, вдруг увидели среди вполне прилично экипированных загорающих совершенно обнаженных женщин. Это было для нас столь неожиданно, что произвело ошеломляющее впечатление. Первой мыслью было, что эти толстые, старые, безобразные тетки просто спятили.

Но, пройдя дальше, мы обнаружили, что количество спятивших растет по геометрической прогрессии. При этом наблюдался парадокс – молоденькие девушки загорали в полном обмундировании, а чем старше была женщина, тем вела она себя раскрепощеннее: возрастные дамы, на тела которых без содрогания и смотреть-то было невозможно, лежали враскорячку, грея на солнце то самое место, которое совсем не нуждается в дополнительном загаре, хотя бы по той причине, что при свете его никто, кроме гинеколога, разглядывать не будет.

Мы легли поближе к морю, насколько позволило настроение моря. Мама наотрез отказалась оголятся, я же с удовольствие скинула вначале верхнюю часть бикини, а когда решила искупаться, то сняла и плавки.

Какое же это было блаженство – купаться голышом: прогретые до двадцати градусов воды Балтийского моря, вроде совсем не ласковые, касаясь моего обнаженного тела, струились, словно шелк, нежно обволакивали, гладили, нежили, согревали и целовали.

Выйдя на берег, я так и не одела купальник, о чем впоследствии очень пожалела, так как ночь мне была уготована бессонная, да и следующий день не лучше – сесть на сгоревшую попку я долго не могла, а мама нарекла меня «макакой».

День был почти безветренный, а воды, чуть изгибаясь вдали, вполне мирно устремлялись к берегу, вдогонку за белой соленой пеной.

Вдруг ветер с моря донес до нас резкие дикие крики, люди на пляже повскакивали – к берегу мчались голые женщины, их мокрые волосы извивались и развивались во все стороны, словно змеи, крупные груди в свободном полете сотрясались, лица были искажены яростью, рты трубили в гонг. Им не хватало копья, но и без него это были мифические фурии, только что покинувшие пещеру Акрополя, богини мщения, материализовавшиеся в веке двадцатом нашей эры.

Фурии накинулись на мужчину, который мирно следовал вдоль берега в плавках и посмел вот так, нагло, нарушить негласный закон цивилизованного общества. А закон гласил: по правую сторону от моста – женский пляж, без мертвой зоны, и не важно, что обнаженные в пределах видимости: хочешь – смотри в шаговой доступности, стыдно – иди на мост с биноклем и оттуда разглядывай до малейших подробностей – на сколько хватает усиления, но зайти за невидимую, но обозначенную негласно черту – ни-ни! На сем зиждется цивилизация, это вам не миллион лет до нашей эры!

Тем временем фурии, облепив мужчину, пытались содрать с него трусы, за которые он намертво ухватился, боясь, что вместе с ними эти ненормальные могут лишить и самого мужского достоинства. Вырываясь, он все больше затягивал женщин вглубь моря, подальше от пологого берега, понимая, что это единственный путь к его спасению.

И только когда глубина оказалась критической, мужчина оторвался от свирепых воительниц и поплыл вдоль женского пляжа.

А там, за пределами власти воительниц, где начинался нудистский пляж, законам которого уже полностью соответствовал мужчина, потерявший в битве с фуриями трусы, его встретили друзья – приятели. Ведь он проиграл друзьям в споре целый ящик спиртного, и в его спасении мужчины были ох как заинтересованы.

Скучающие на пляже шутники поспорили на возможность вот так, запросто, пройти весь женский пляж и уцелеть, ведь Прибалтика замыкает собой великую европейскую цивилизацию, которая славится своим плюрализмом, теория которого отрицает прямолинейность мира и наличие в нем всего двух граней – черного и белого, хорошего и плохого. Но мост, очертивший двумя гранями территорию женщин, поставил присутствие мужчин на этой территории вне закона, хоть и неписанного.

Фурии же, выполнив свой древний ритуал охраны племени от незваных гостей, вышли на берег удовлетворенные – в руках у них развивались мокрые трофеи – клочки черной материи от трусов чужака.

Пройдет всего-то несколько лет и мужчины, изображая стремительную озабоченность, смогут беспрепятственно преодолевать женский пляж и никто их не остановит, а разгоряченные под солнцем, оголенные женщины, словно белокурые дикарки из древних прекрасных племен, скрывающие свои нежные бело – розовые тела в теплых дюнах, будут выскакивать из прикрытия и мчаться к морю, словно быстроногие лани, почуявшие опасность.

Давненько я не была на побережье Балтийского моря – чья власть там сегодня царит?

Дама на асфальте и мужчина на газоне

Я не считала – сколько пьяных подняла, скольким вызвала скорую, да и не всех запомнила. А вот неблагодарные прямо таки лежат перед глазами.

Дама хрупкая, прилично одетая, лежала на животе, широко раздвинув свои стройные ножки, рядом валялся смартфон, чуть подальше – кошелек, еще дальше – часы.

Какая-то странная очередность предметов меня озадачила.

Я осторожно тронула даму за руку, похлопала по щеке, слава Господу, она была теплой.

– Вы меня слышите, вам